Завершение проекта Повелитель - Игорь Денисенко

– Тупо подчиняется плохой боец, – нахмурился Сивуч, – а хороший извилиной шевелить должен, чтобы и выжить, и приказ выполнить. А ты, согласен, не боец. Ты лидер, сам командир.

– А вот хрен ты угадал, – озлобился я, мне его мнение обо мне не интересовало, но и домыслы слушать было противно, – Командовать тем более не люблю. Мне проще самому что угодно сделать, чем смотреть как другой это через пень-колоду выполнит.

– Согласен, командир из тебя получился бы хреновый, если не умеешь людей заставить, как надо делать. Сдаюсь, – улыбнулся полковник, – Вольная птица Максим, или Толстый? Как тебя звать-то на самом деле?

Это была новость. Меня аж оторопь взяла. Кто ему мог про Толстого проболтаться? Если нет никого? Змея на болоте, или собака в пустыне на ухо шепнула? Кроме меня не кому, но я то не говорил?

Улица как вела по окраине, так и закончилась Т-образным перекрестком. Дома можно было не рассматривать, сплошь ветхие пятиэтажки, поэтому Андрей проскочил по ней легким аллюром в сопровождении трех тараканов. Они преследовали его попятам. Тратить патроны на них было жалко, а избавиться невозможно. Сивуч трусцой пробегая по улице следил только, чтобы дистанция между ним и насекомыми не сокращалась. Но она постепенно сокращалась. Казалось, эти тупые черные жуки с грозными клешнями не знают усталости. В боку начало покалывать и тяжелая булькающая фляжка, это ощущение только усиливало. Добежав до тупика, Андрей свернул на лево, надеясь, что это направление приведет его в центр. Опа! Дорогу ему преградили еще одна тройка. Твою дивизию! Двигались они резво и проскочить не удастся. Поэтому Сивуч рванул в сторону здания, где на первом этаже был вход и облезлая вывеска над входом 'Продукты'. Противно заскрипело битое стекло под ногами. Все, что осталось от больших стеклянных окон. Столько мусора сколько оказалось в этом помещении Андрей в жизни не видел. Сплошь рваные цветастые кульки и пакеты, пустые прозрачные сосуды из стекла и мягкие из пластика. Дыхнуло чем-то прогорклым, прогнившим. Даже гулявший через пустые окна сквозняк, этот запах не выветрил. Перепрыгнув через стол, он проскачил в подсобку. И тут уже остановился сориентироваться. Железная дверь, черного входа была закрыта на все замки. Ага! Окно! Окно из подсобки выходило на другую сторону дома. Но на нем оказалась решетка. А сзади, между тем, послышались звуки скребущих по мусору конечностей. Не зная броду, не лез в воду, пришла на ум поговорка. Глупо то как, подумал Андрей, глупо самому забраться в ловушку, из которой нет выхода. Он рванулся назад, и закрыл за собой легкую, рассохшуюся дверь, отделяющую торговый зал от подсобных помещений. Дверь была тонкая и хлипкая. К тому же верхний навес на ней отвалился и болталась она на честном слове и двух гвоздях. Лихорадочно метнулся назад, чтобы подпереть дверь пустыми деревянными ящиками и картонными коробками. Вот же дурень! Еще одна дверь. За ручку ее, внутри стены с осыпавшейся белой плиткой, две чаши белые. Одна на полу, другая повыше. Еще дверь! Ух, ты! Лопата, тряпки, ведра, и ломик. Надежный такой ломик. Пригодится. Подпереть бы им. Но в пол он упрямо не втыкался. А клешни толкали и кусали дверь, пробуя ее на прочность. Черт! Вот так! Андрей с размаху всадил ломик в пол выламывая тонкие дощечки покрытия. И налег всем телом на ломик, упирая его в ветхую дверь. Держись зараза! Назад. Надо что-то с решеткой решать. Ржавые прутья в лахмотьях синей краски гнулись, но не сдавались. Ломиком бы решетку целиком подцепить, выдернуть вместе с крепежными болтами в стенах. Но ломик занят. А шум сзади усилился. Словно гигантская крыса точила свои зубы о кусок деревяшки. Дергая из стороны в сторону прутья, Андрей на миг задумался, решая сгонять ли за ломиком, и выдержит ли дверь без него? Нет, как не упирайся, а без лома тут делать нечего. Хватая по пути еще пару коробок для защиты двери Сивуч вернулся за ломом. Дверь сдавалась. Прогнувшись сверху, она пропустила в щель клешни и те грызли ее верхний край. Сыпались опилки и мелкие кусочки. Еще чуть-чуть и верхняя перекладина не выдержит. Фанеру во вставке клешни осилят на раз. Так неуютно Андрей себя давно не чувствовал. От отчаянья он рубанул по клешне шашкой. Удар клешню поцарапал, но не пробил. Однако, она втянулась обратно за дверь, спряталась. Пользуясь передышкой, выдернул ломик и вернулся к окну. Решетка отчаяно заскрипела. Налегая на нее всем телом Сивуч настолько оглох от ее скрипа, что поначалу не обратил внимание на визг в торговом зале. Визг повторился и был настолько пронзителен, что Андрей выдернул лом из-под края решетки и развернулся ко входу держа лом как копье, то что ломик пробьет панцирь, он не сомневался.

– Ну? Где же вы суки?! – спросил он задыхаясь и готовясь дать свой последний в жизни бой. Меж тем, за дверью творилось что-то необъяснимое. Словно жуки сцепились между собой деля добычу. Сквозь щель в двери, он видел как метались какие-то тени. Дверью и его скромной персоной жуки интересоваться перестали. Очень быстро грохот и писк за дверью стихли. Судя по звуку там кто-то завтракал, громко чавкая. Андрея подмывало любопытство выглянуть в щель и посмотреть, что же там происходит, и кто кого ест? Но он выдержал, все так же держа ломик перед собой и боясь пошевелится. И простоял так пока кто-то неведомый, урча и отрыгивая не удалился. Прождав еще минут пятнадцать для верности, которые показались ему вченостью, он наконец открыл дверь и вышел в зал. Стены и потолок в помещении были испачканы какой-то дрянью, судя по останкам жуков -их внутренностями. Андрей все еще держал в руке лом как копье, и рука предательски дрожала. Смешно сваливать на то, что это она от тяжести лома устала. Картина представшая перед Андреем потрясла его до глубины души. Оторванные конечности, валявшиеся повсюду еше куда не шло. А то, что спины у жуков были порваны, разодраны как яичная скорлупа, на которой виднелись глубокие следы когтей, а ведь этот панцирь стрела не брала, да и шашкой он пробить не мог. Его впечатлило. Не хотел бы он познакомится с владельцем этих когтей. Ох, как не хотелось. И пукалка эта его с пятью патронами, показалась просто детской игрушкой. Рука с ломом опустилась сама по себе. Андрей присел, опустившись прямо на пол. Он вдруг почувствовал, как усталость положила на его плечи тяжелые лапы.

Что нога моя зажила пока спал, я не сильно удивился. Опухоль спала, боль когда наступал была, но не сильная – терпеть можно. А вот то, что я во сне разговаривал, это была новость. Что ж мне теперь башкой об стенку биться или рот перед сном зашивать? И хоть полковник кривится и уверяет, что ничего особенного я не говорил, но глядя на его постную рожу, я ему не верю. О чем я мог говорить? Хоть убей, не помню. Сроду за мной такого не замечалось. Или замечалось? Хаймович бы рассказал обязательно, да и Роза бы сказала…Хм. А говорил я по словам полковника следующее: 'Я не Максим, я Толстый. Игорь Николаевич не отключайте, подождите еще немного…Еще чуть-чуть.' Чего чуть-чуть? И какой Игорь Николаевич? Николаевича я помнил одного, Льва сына Николая с бородой лопатой. Но он меня отключить не мог, пусть бы только попробовал…Ну и что, что медведь, я тоже говорят животное еще то…Так! Вот только сейчас на ум пришло. Я ведь когда в медведя превращаюсь тоже не помню не фига. Значит ли эта потеря памяти что-то и связано как-то с разговорами во сне или нет? Чтож постораюсь спать подальше от пол..,от Сивуча. Мало ли чего я ему во сне о своей жизни могу поведать. Нехорошо как-то, неприятно. Но да ладно, как-нибудь переживу. Стыдится мне нечего, а вот знать полковнику об институте больше чем сказал, ни к чему. На кухне помимо дневника жильца нашелся ящик свечей. Настоящих парафиновых свечей. Целое богатство. Взять бы их домой, то-то Хаймович бы порадовался. Запаха от них практически нет, не то, что от керосинки. Только вот нести их некуда..Старая квартира деда сгорела. В моей берлоге пусто и неуютно. Мне даже как-то страшно туда заходить. Глупости, конечно, но вот кажется мне, что там скелет мой лежит…Моей прошлой жизни, бесшабашной и беззаботной, которая не вернется никогда.

– Как выбираться будем Толстый?

– Так же, как зашли.

– ?

– Давай стол на горку подтащим, табуретку сверху. Попытаюсь выпрыгнуть из ямы.

– Ты уверен, что сможешь выпрыгнуть? Быстро же у тебя нога зажила, – хмыкнул Сивуч.

– Да ты тоже уже одышкой не мучаешься, – ответил я. Помимо отсутствия одышки у полковника и глубокие царапины на ногах зажили. Вместо кровавой корки, розовые шрамики из рваных штанов просматривались. Хотелось мне добавить, что пили мы наверное из одной пробирки этот раствор бессмертия легендарного Мухи. Но я промолчал. Сдавалось мне, что не так прост полковник, каким кажется.

День был в разгаре. А буря стихла. Мы одновременно посмотрели с полковником на дыру в потолке. Сквозь дыру виднелся кусок яркого голубого неба. Какое же оно бывает красивое. Жаль, что увидел я его таким только последние месяц или два.