Солнышко мое - Виктория Анатольевна Дунайцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Все каникулы Лиля провела у Бориса. Они сделали ремонт в двух комнатах, в той где жил Борис и в комнате, где Лиля собиралась принимать клиентов.
Женька тоже помогала Пашке обустроиться в комнате общежития, которое он получил. Его общежитие располагалось на метро Кропоткинская.
После каникул все вернулось в свое русло, девушки учились, Лиля шила. И тут разразился небывалый скандал.
Преподавателям кто-то донес информацию о том, что студентка 2 курса Резникова Лилия оказывает платные услуги по пошиву одежды, что не делает чести советскому студенту.
Информация дошла до учебной части и готова была вырваться наружу. Проблема была серьезной и могла перерасти в отчисление из рядов ВЛКСМ или, что еще хуже, отчислением из техникума.
Лилька прибывала в легком шоке, целыми днями лежала на кровати и отказывалась есть и пить. Девочки бегали вокруг нее и тоже не знали, что с этим делать. В субботу, после учебы в общежитие ворвался разъяренный Борька собрал Лильку и увез к себе домой, насильно кормить и поить с ложечки.
В понедельник в палату к девушкам вошла серьезная Ленка Матюшина и строго объявила, что во вторник в 16–00 будет проведено комсомольское собрание на котором будет рассмотрен вопрос недопустимого поведения Резниковой Лилии.
— Вопрос будет стоять ребром. Отчислять или оставить. Будем голосовать, — с вызовом сказала Ленка.
Все промолчали.
— А я вам говорила, — нагло заявила Ленка, — сшейте мне брюки за так, а вы кочевряжились. Вот и получили.
— Так это ты нас заложила? — прошипела Женька, хватаясь за подушку, — фик тебе, а не брюки. Всем за так сошьем, а тебе вообще не будем. Пошла отсюда! — крикнула Женька и кинула в Ленку своей подушкой.
Ленка кинулась за дверь, крикнув вдогонку: «Еще посмотрим, кто кого!»
— Знаете, что, девочки, — задумчиво сказала Женька, пойду-ка я к Марине Андреевне и поговорю с ней на чистоту. Ну она же должна понять, что мы молодые и себе в убыток не можем шить одежду, а талант Лилькин зарывать нельзя.
— Может с тобой сходить, Женька? — спросила Юля.
— Нет Юль, тут нужно поговорить один на один.
И Женька ушла налаживать мосты.
Через пару часов девушка вернулась обратно немного возбужденной, но в целом довольной собой.
— Ну, как? — обратили на нее взор девчонки.
— Комсомольское собрание отменяется. Нас реабилитировали. Звоните Борьке, пусть возвращает назад нашу преступницу. Правда для нашего спокойствия придется периодически обшивать преподавателей. Но это же такие мелочи, правда?
— Жень, — заявила Юлька, — да ты у нас парламентёр. Молодец!
— Есть немного, — скромно потупилась девушка.
* * *
Наступил апрель. Началась призывная компания, и Борьку забрали в армию.
Лилька очень переживала, провожая его.
— Ну что ты, Лилечка, уговаривал он ее, не надо так расстраиваться. Наступит лето, и ты ко мне приедешь.
— Да, всхлипывала Лиля, а вдруг тебя на северный полюс загребут. До туда мне не добраться.
— Я тогда сам к тебе приеду, — смеялся он, обнимая и целуя ее у всех на виду. — Я тебе буду писать каждый день, только не плач, моя родная.
Через месяц он написал Лильке первое письмо, что служит в Киеве и ждет ее к себе в гости, но не раньше зимы.
— Ну вот, Лилька, а ты переживала, — смеялась Женька, — уж в Киев-то ты наверняка смотаешься и, может даже и мы с тобой туда прокатимся.
С практики вернулся загорелый и довольный Вовка и они с Юлькой сразу же подали заявление в ЗАГС. 1 июня Юлька стала женой, скромно расписавшись с Вовкой, и начала собирать мужа в армию.
* * *
До окончания второго курса оставалось две недели и выпускная группа радиотехников-аэрологов, в которой учились Степан и Вовка собралась в заключительный поход. С ними отправились и девушки метеорологи. Их было 28, 16 мальчиков и 12 девочек.
Погода стояла прекрасная. Их путь пролегал через лес, где они планировали переночевать, затем ребята должны были пройти на пароме по озеру и выйти к старому, недавно отреставрированному монастырю, расположенному в районе города Зеленограда. Оттуда они должны были вернуться на электричке в общежитие. По плану все путешествие должно было пройти в течение двух дней. В субботу выдвигаются, в воскресенье возвращаются назад.
От метеорологов в поход отправились громогласная Иринка с Украины и две ее землячки Наташка и Верка, а также Алька, Женька, Надежда, Юлька и Томочка. Лиля только что проводившая Бориса в армию грустила и наотрез отказалась участвовать в походе. За старшего был Костик, комсорг группы аэрологов. Он разрабатывал маршрут и руководил всем процессом.
Вышли рано утром и за день прошагали достаточно много километров. Все девушки стойко выносили лишения, за исключением Альки. Сначала она носилась по лесу как угорелая, спотыкалась о корни деревьев, падала, хохотала и снова вскакивала, и неслась дальше. Комментировала каждый увиденный ею цветок и дерево, а потом устала и начала ныть, что пора останавливаться на привал.
— Не баба, а Карлсон с пропеллером, — сказал Вовка, глядя на Алькины мотания.
— Фу, как грубо, любимый, — остановила его Юлька.
На обед решили не останавливаться, жуя по дороге бутерброды.
Часам к шести, вымотанные и уставшие решили остановиться на ночлег.
Мальчики стали ставить палатки, а девушки занялись приготовлением пищи.
Алька скинула свои мокрые кеды и повесила их сушиться над костром.
— Аль, ты что, — остановила ее Женька, а если тут змеи или еще чего, а ты с голыми ногами.
— Не бойся, — ответила ей Алька, — у меня еще тапочки с собой есть.
— Ты бы еще халат захватила, — заржал Вовка.
— Отстань, — беззлобно отшила его Алька, — в чем хочу в том и хожу.
Вовка с Костиком разожгли костер и повесили над ним большой казан, в котором планировалось сварить макароны с тушенкой.
— Ну что, девчата, кто будет поваром? — спросил у девушек Костя.
— Я!!! — громко крикнула Ирина.
— А справишься?
— Обижаешь. Я не раз ходила в поход и отлично знаю, как варить еду для такой большой компании.
Закипела вода, в казан были брошены макароны.
— Иринка, — обратилась к ней Женька, — ты макароны то солила?
— Конечно, — ответила Ира. — Вот!
И гордо показала девушке пустую пачку от соли.
— Ты что, кинула целую пачку соли в этот казан? — удивилась Женя.
— Ну конечно, а сколько-же. Мы всегда так делаем.
