Старший брат моего парня (СИ) - Маршал Ева

Но молчать я категорически не могла — тут же начинала ощущать жар его тела, чёртовы электрические разряды, бегущие сверху вниз по позвоночнику и животу, слабость в коленях.

Нет, нет и ещё миллион раз нет! Никаких сексуальных реакций!

Болтовня, Кэти! Ещё ни один мужчина в мире не захотел много и не к месту болтающую девицу! По крайней мере я очень на это надеюсь.

— Боюсь, я буду немного не в форме для торгов. Шпильки, знаешь ли, не предназначены для хождения по пляжу, — не теряя бодрости духа и веры в людей произнесла оживлённо. — Или это экономия на невольницах? Педикюр от похитителя?

Я негромко рассмеялась, чтобы он не думал, будто Марк выбрал себе в спутницы нервную истеричку. Мало ли, вдруг он всё — таки ведёт меня ко второму пирсу или ещё в какое — нибудь удобное для просмотра воздушного шоу место.

— Никакой экономии, лишь самый лучший сервис! — Логан вдруг подхватил меня на руки и крепко прижал. — И никаких шансов сбежать.

— Отпусти! Я сниму туфли и пойду босиком, — запротестовала я.

— Ни за что. Марк меня убьёт, если заставлю тебя ходить по холодному мокрому песку.

— А за продажу его девушки в гарем какого — нибудь султана — нет? — произнесла, стараясь поддерживать первоначальную идею с ничего не значащим весёлым разговором, однако «нет» вышло едва ли не визгливым, слишком неловко я чувствовала себя в его руках, слишком зависимо, несвободно.

— Не кричи, а то через минуту здесь будут Флоранс с Барби, — раздался весёлый голос Марка словно из ниоткуда, — а мы специально сбежали.

Логан негромко рассмеялся, почувствовав, как я облегчённо обмякла в его руках, услышав, что покупатель ценной добычи — не гипотетический незнакомый султан, а свой собственный, привычный и почти родной.

— Невольницы сами сбегаются на аукцион? — уже с улыбкой пошутила я.

— Аукцион разбегается при виде таких активных невольниц, — поддержал шутку Логан.

Стараясь не хохотать во всё горло, я уткнулась в плечо моего похитителя. Да уж, знатный выдался вечерок. С такими затейниками — парнями не соскучишься!

— Присаживайтесь, я сейчас ещё немного поколдую и присоединюсь к вам, — распорядился Марк, когда мы появились в зоне видимости.

— Это тот самый личный пляж, о котором говорила Барби? Куда открыт путь лишь для падишаха? — уточнила я, окидывая взглядом уютную бухточку, удачно скрытую со стороны дома куском скалы. — Я почему — то думала, он с другой стороны, там всё выглядит ухожено и аккуратно, а с этой стороны, за пирсом, какая — то промышленная зона.

— Все так думают, — самодовольно заявил Логан, усаживаясь в огромное плетёное кресло и устраивая меня поудобнее.

Я тут же попыталась выкрутиться, сбежать, но кто бы мне дал! Марк подошёл и ловко стянул ненужные туфли, достал из корзины небольшой лёгкий плед и накинул на мои обнажённые ноги.

— Здесь иногда летают комары, побереги всю эту красоту для меня.

Он очаровательно улыбнулся и продолжил выгружать на стол, где пока стоял лишь яркий кемпинговый фонарь, содержимое корзины: шампанское, бокалы, виски со стаканами, тарелки с закусками и фрукты — ягоды.

Комары — страшное зло, а то, что я сижу на коленях его брата — это нормально, да? Я так удивилась, что прекратила елозить по Логану, однако мои трепыхания дали определённый эффект — эдакий чувствительный, жаркий и твёрдый, очень многозначительный эффект, настойчиво упирающийся в моё бедро. И как — то нескольких слоёв ткани оказалось неожиданно мало для полноценного разделения наших тел.

Понимая, что падишахово кресло на падишаховом пляже единственное, а мне, как выразился местный царь и бог, нельзя ходить по мокрому песку, попыталась закрутиться в плед как мумия. Только это возымело не тот эффект.

— Замёрзла? — бархатным голосом спросил Логан, нежно касаясь моего уха тёплым дыханием. — Облокачивайся на меня, я всегда горячий и не позволю теплолюбивой Коте дрожать от холода.

У — у–у-у-у, горячий! Будто я сама этого не знаю! Любой контакт с этим умопомрачительным мужчиной словно прыжок в жерло кипящего лавой вулкана! С ним если и дрожишь, то или от страха или от неконтролируемой страсти или от всего сразу.

— Мне совершенно не холодно, сегодня ночью удивительно мягкая и тёплая погода, — с перепугу церемонно выдала я. — Не люблю комаров.

— Кстати, и водичка сегодня просто улёт! — вставил Марк. — Давайте занырнём после того, как отметим.

— Занырнём, — Логан хмыкнул. — Выражайся нормально.

— У меня передоз этикета в организме. Честное слово, даже бабуля у нас не такой поборник морали, как мама. Она сегодня подловила меня и отчитала, что я позорю своим недостойным поведением славное имя Бекендорфов. Чтобы вы понимали, нелицеприятно выражаюсь — это я употребил отвратительное сленговое словечкое, которое даже не мат, а его цивильный заменитель, а недостойное поведение — это я скомпрометировал свою Каталину совместным проживанием в одной комнате. О ужас! Как я мог? Особенно после того, как мы ей всё разжевали и объяснили ещё неделю назад.

Марк закатывал глаза и смеялся, а я любовалась им, его чёрными в ночи глазами, обаятельной улыбкой и восхитительно подвижной фигурой, упакованной в красивый костюм. Хорошо, не фрак, здесь он выглядел бы ещё более неуместным, чем мои шпильки. Я слышала, Патриция настаивала на максимально официальном дресс — коде, затем убеждала, что подходящий минимум для их уровня — «чёрный галстук», если уж «белый» для её сына — перебор, но её стоны закончились коронным «нет» Логана.

Удивительный мужчина. С ним вообще, кажется, никто и никогда не спорил. По крайней мере, я не заметила даже попыток воспротивиться.

— Давай я зажгу свечи, — предложила Марку, чтобы вырваться из цепкого захвата его брата.

— Сиди — сиди! Ты вон, как отплясывала с дядюшкой, ноги, наверное, отваливаются, — беззаботно отмахнулся любимый. — Фло утверждает, что такого удачного кресла с подогревом не найти во всём мире, а я по её терминологии — «стул костлявый». Не знаю, за что люблю эту болтушку, у неё язык совершенно без костей.

Мужчины рассмеялись, я же насупилась. Всё это выглядело очень странно и подозрительно. Где это видано, чтобы мой ревнивый как цербер Марк так спокойно и как само собой разумеющееся воспринимает подобное? Хотя Логан, конечно, в качестве исключения, видимо, не лапает меня, не пошлит и вообще всячески делает вид, что его здесь почти нет. Паинька, блин! Будто не тычет мне членом в бедро, честное слово.

Колдовство Марка ограничилось организацией застолья и хаотичным размещением на скале, столе и песке нескольких десятков небольших свечей. Мягкий бриз играл многочисленными огоньками, но не гасил их, позволяя нам насладиться романтикой ночи.

— Мы всегда празднуем наши дни рождения ещё отдельно от семьи и друзей. Как — то так повелось, — объяснил Марк побег с праздника, отключая фонарь и погружая пляж в полумрак. — Мама закатывала страшно пафосные мероприятия с кучей незнакомых нам скучных людей, с каждым из которых нужно было поздороваться и поддержать светскую беседу несколько минут. Она считает, что манеры прививаются на практике.

— Здесь она права, — вставил Логан.

— Это да. Но кому в семь лет нравится вся эта канитель? — возмутился Марк.

— Тебе она и сейчас не нравится, — рассмеялась я звонко.

— Вот такой я постоянный, — важно произнёс мой ненаглядный, приосанившись, но затем обаятельно улыбнулся.

Мне подали бокал шампанского, Марк произнёс тост за самого лучшего брата в мире, с тихим звяканьем встретилось стекло, в нос ударили прохладные пузырьки и я прикрыла глаза от блаженства. А затем моих губ коснулась ароматная спелая клубника.

Я испуганно открыла глаза, подумав, что это Логан взялся за старое и снова издевается надо мной, притом на глазах у собственного брата, но встретила лишь жаркий взгляд Марка.

Он склонился надо мной и требовательно проталкивал сладкую ягоду за преграду губ, неотрывно следя за эмоциями на моём лице.

Первоначальный испуг, облегчение, лёгкая улыбка — и я послушно откусываю кусочек.