Северка - Николай Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сашины родители не военные и он никогда не говорил, что хочет быть военным. В младших классах на НВП (начальная военная подготовка) военрук пускал по рядам анкету, хотим ли мы быть военными. Я написал
– нет. Мне не хочется всю жизнь коротко стричься и ходить в форме.
Сашка – спокойный и хороший человек. Мы дружим не только в школе, ходим в кино или ездим куда-то вместе. И учимся мы одинаково.
В школе пошла неорганическая химия. И дома мы пробуем получить углекислоту. Напускаем в молочную бутылку дыма и наливаем немного воды. Теперь бутылку нужно потрясти, чтобы дым и вода вступили в контакт. Результат можно определить языком. Получается кислота, только очень низкой концентрации.
По нашему Ленинскому проспекту проезжают эскорты космонавтов или международных правительственных делегаций. Это прямая дорога из аэропорта Внуково в Кремль. Если в этот день занятия, всей школе раздают бумажные флажки и отпускают встречать. Проспект за час или около того полностью перекрывают. Он непривычно пустой. Вдоль проезжей части стоит плотная полоска любопытных. За чужими спинами не видно, но слышен нарастающий гул голосов. Едут. Возглавляет эскорт мотоциклисты. Люди машут флажками и кричат: Ура! Слава! В машине с открытым верхом Янош Кадар, председатель венгерской коммунистической партии и Леонид Ильич Брежнев – генеральный секретарь коммунистической партии Советского Союза. У него загоревшее лицо, густые брови и щелки глаз. Тут и там видны плакаты:
'Партия – наш рулевой!', 'Полевые работы не ждут!', 'Не стой под краном!'. Считаем машины. До ста не дотягивает. В среднем семьдесят, бывает и до девяноста.
В нашем классе мальчишки уже самостоятельно пробуют спиртное. То есть не так, как на новый год, с взрослыми. И мы с Сашкой тоже попробовали. Середина октября, темно, сыро и холодно. Каким-то образом оказались на Арбате. Зашли в кафетерий 'Прага'. Здесь публике наливают в розлив. Взяли по стакану красного вина. Приехал домой. Мама, конечно, почувствовала запах. Мы поговорили, но она не ругала меня.
Математичка у нас новая. Уже второй год. Сидим, пишем итоговую контрольную за четверть. Я решил примеры и сдал листок. Внизу расписался: 'В.И. Ульянов (Ленин)'. Размашисто так. Уже не раз пробую копировать подпись Ленина на, получается. Ленинскую подпись можно найти везде: в учебнике истории, на каждом третьем плакате в школе и на улице. Я и не думал, что это вызовет такую реакцию.
– Это как его… волюнтаризм!
Я начал, было, возражать: – Людмила Петровна, я по свету немало хаживал, жил в землянках, окопах, тайге, похоронен был дважды заживо, знал разлуку, любил в тоске… Но потом переписал.
Летом после восьмого класса, в Метеоре я начал курить. Приехал в
Москву, нужно купить какие-то сигареты. Кроме 'Дымка', который нам с
Володей привез непецынский велосипедист, не видел других сигарет и не ориентируюсь в ценах. Подхожу к сигаретному киоску у нашего метро: 'Гавана клуб', 'Партагас', 'Стюардесса', 'Слънце', 'Шипка',
'Бородино', 'Ява-100', 'Столичные', 'Друг' – 30 копеек пачка, собака на этикетке. 'Шипка', стоит 14 копеек. Что за сигареты? Попробовать что ли? Следующей купил пачку 'Гавана клуб' – кубинские. 'Шипка' короткие, а эти длинные, но без фильтра, стоят 30 копеек. Курю на улице с деловым видом, дома мама не знает. Каждый день нужно искать причину, чтобы выйти из дома, покурить. Когда возвращаюсь, оставляю пачку за щитом счетчиков электроэнергии. Раз пять оставил, на шестой пропала. Стал держать сигареты во внутреннем кармане пиджака. Тоже до некоторых пор, пока мама однажды не положила ладонь на грудь. -
Что это?…Так выяснилось, что я курю.
Пришла повестка из военкомата. Сказано, чтобы явился за приписным свидетельством, и захватил с собой ордена и почетные грамоты. Грамот у меня великое множество, непецынские. Это моя гордость. За хорошую учебу, за шахматы и шашки, за футбол, 'Юный барабанщик', за волейбол и настольный теннис. Все взял с собой. В кабинете сидит десяток моих ровесников. Обратил внимание, что ни у кого из них нет папок, как у меня, и подумал, как глупо, что притащил свои грамоты.
Герцено. Зима шестого и седьмого классов.
В шестом и седьмом классе вторую и третью учебные четверти я учился в Герцено. Это снежные четверти с ноября по март. В дошкольном возрасте я ездил в санаторий имени Герцена, но то был санаторий для маленьких. Он здесь где-то рядом. А этот – санаторий для школьников первого – восьмых классов. Он совсем не похож на старую милую лесную школу.
Вся территория покрыта лесом. Даже глубокие овраги поросли елями и молодыми елками. Красиво. С севера выход к Москве реке.
Вся жизнь идет в единственном двухэтажном здании, которое включает в себя жилые корпуса, столовую с кухней, клуб, бассейн, учебные классы и медицинский корпус. Здание имеет форму квадрата с внутренним двориком и жилыми и медицинским отростками.
Каждая группа занимает этаж в жилом корпусе – несколько палат, два туалета с душем, гладилка, холл с цветным телевизором. Холл плотно закрывается раздвижной дверью – гармошкой, которая катается по направляющим на полу и потолке. Всюду ковры и дорожки, много цветов.
И очень светло – окна широкие. В палатах есть розетки, которые обычно отсутствуют в детских палатах пионерлагерей и санаториев. Из фольги от конфет 'Белочка' мальчики делают электроды и вставляют их в розетку. Шлеп тапочкой и последующий хруст и сноп искр скрашивает серые будни. Свет от этого не гаснет, он отдельной сетью.
В нескольких километрах от санатория военный аэродром. Миги с грохотом низко пролетают над нашими крышами, из сопла вырывается пламя. Проходит несколько секунд и пламя исчезает.
Рядом с классами коридоры зимнего сада – множество растений от пальм до кактусов. Растения стоят в больших кадках, в ящиках на подоконниках, в подставках с морскими камешками. Камушками мальчишки бросаются, когда носятся здесь. Тут же два больших стола с шашками и шахматами. Шашки крупные, как противотанковые мины, их катают по полу. Шахматные фигуры еще больше. На стенах висят плакаты с призывами: 'Готовься к жизни трудовой! Учись, изобретай и строй!',
'Анна Ванна, наш отряд хочет видеть поросят!', портреты членов
Политбюро ЦК КПСС. По нескольку раз ежедневно прохожу мимо них, и почти всех запомнил.
В медицинский корпус все детки ходят пить кислородный коктейль.
Это пена из черносмородинового морса насыщенного кислородом.
Здесь есть класс ЛФК – лечебной физкультуры, где мы упражняемся с палками, прыгалками или мячами, ходим, приседаем, тянемся на шведской стенке.
В кабинете электрофореза лаборантка накладывает на живот и грудь пациенту жестяные пластины с проводками и подключает ток. Главное не напутать с полюсами.
В бассейн мы ходим два раза в неделю, утром перед завтраком. Сеанс получасовой. Нас учат плавать сначала с досками, учат дышать в воду.
Вода хлорирована в соотношении 50 к 50. У тех, кто открывал глаза в воде, на уроках они красные и слезятся.
Ежедневно идут четыре – пять уроков (не шесть, как в Москве). Урок длится тридцать пять минут, а не сорок пять, как в Москве, и неожиданно быстро заканчивается. В полдень у нас часовой перерыв на второй завтрак – морс с большой желтой грушей или яблоком. Это время для прогулки и процедур.
Все блюда в столовой мы заказываем себе сами, за несколько дней вперед из меню. Именно в Герцено мы узнали, что такое кнели, бифштекс, бефстроганов, рыба в кляре, самбук. И стали делать правильное ударение в слове 'тефтели'.
Окрестности санатория в красивых оврагах, которые расширяются и углубляются к реке. Всюду ель. Много молодых красивых елочек, растут по одиночке или группами, с ровными боками, пышные. Как будто для нового года. Ближе к реке растет сосна. До санаторных ворот минут десять ходьбы. По этой дороге раз в день проезжает грузовик с продуктами. В основном она пустая. У обочины низкие фонари с козырьком. Дорога пересекает несколько оврагов. В этих местах под ней проложена труба, для стока вод. Димка по ней пролезал. Пальто вымазал в грязи. Обычно, когда мы кувыркаемся, пачкаемся в снегу, он растает.
Учиться в санатории легко. Двоечников нет. На немецком большую часть времени устно беседуем, это здорово помогает.
Мы любим историка Виктора Константиновича, нашего классного руководителя. Однажды в воскресенье Виктор Константинович повел наш класс в свой поселок. Он живет за Москвой – рекой. Перешли через подвесной мост. Говорят, что весной его сносит паводком. Справа церковь. Купол разрушен – прямое попадание бомбы или снаряда. Под куполом вперемешку со снегом мы увидели битый кирпич и плиты девятнадцатого века с ятями и датами. Прошли мимо нескольких дач, пустующих зимой. Наконец вышли на главную улицу поселка.
У нас необычная географичка – дама бальзаковского возраста, на голове носит зеленую чалму, а во лбу звезда горит. Она единственная женщина, которая носит в помещении головной убор. Держится – как леди. Она любит быть центром внимания, любит, когда ею восхищаются и правильно отвечают у доски. И после уроков вокруг нее вьется стайка поклонников. Она пробовала играть с мальчишками в шашки, в те, большие, которые в зимнем саду, но проиграла. С тех пор она никогда не играла в шашки.