Руны судьбы (Осенний Лис - 5) - Дмитрий Скирюк

Настоящее имя - Вацлав (Ваха, Вашек), однако никогда им не пользуется. Точный возраст неизвестен (выглядит на тридцать с небольшим). Роста выше среднего, худощав, лицо треуглое, глазами син, власами рыж, предпочитает отпускать их длинными.

Первые упоминания девятилетней давности (ворота Дибиу, Тихутский перевал, предгорья возле Тырговиште, креп. Поэнари, креп. Эшере, позднее север Трансильвании, Марген, Шесбург, Кронштадт, Германштадт и вся область Siebenburgen, впоследствии - сев. Фландрия). При обстоятельствах самых различных. По собственным рассказам - оставил жизнь в горах в угоду странствиям, по свидетельствам других - изгнан из рода по подозрению в колдовстве. По свидетельствам третьих - был подвергнут соплеменниками казни через убийство, но выжил. Сказывается знахарем. Образования не имеет (звание целителя de plague [Присвоил противозаконно (лат.)]).

На родине замечен был участием в антибоярских смутах. Неоднократно подозревался и неоднократно же был уличен в колдовстве и некротических действиях, в хождении по горячим угольям босым, в вызывании духов, в ликантропии (н/пр.), в составлении бесовских снадобий и эльиксиров, а такоже - в антицерковных высказываниях (подтверждено свидетельствами многосчётных очевидцев). Около семи лет тому назад совершил большое длительное плавание на Запад, в Англию и на Исландию (цель неизвестна). Некоторое время практиковал в Лиссбурге и Цурбаагене, потом исчез в неизвестном направлении (по одним непроверенным данным - удалился в отшельничество, по другим - до сих пор промышляет бродячим целителем). Имеет дома в нескольких городах, в коих домах не живёт.

Вооружён и весьма опасен. Излюбленное оружие - посох или горецкий топорик item валашка ("valaschka"). Владеет мастерски. Весьма возможно, что с некоторых пор имеет меч (свидетельства очевидцев). При задержании соблюдать максимальную осторожность, в ближний бой вступать возбраняется категорически.

Особые приметы: имеет длинный шрам на левой руке (плечо, предплечие и кисть), второй - над левою ключицею, и третий, малый - справа на виске. Большой рубец есть такоже и на спине (предп. от удара топором или валашкой). Если устаёт, то хромает на правую ногу. Играет на музыкальных инструментах посредством дутья. Не различает цвета (кр. и зел.). Не любит дыма табака. Общества бежит, предпочитает одиночество. Характер прескверный. Не женат.

Досье впечатляло, если не сказать больше - мало кто из еретиков мог похвастаться таким обширным "послужным списком". Томас отложил исписанный листок и вновь стал всматриваться в рисунок. За этим занятием и застал его вернувшийся брат Себастьян.

- Я вижу, этот листок бумаги снова не даёт тебе покоя, - сказал с порога он.

- Д-да, но не совсем. Я восхищаюсь вашей п-проницательностью, брат Себастьян, - смущённо сказал тот. - Что навело вас на м-мысль нарисовать такой портрет?

Священник подошёл к камину, протянул ладони над огнём.

- О, это моя собственная идея, - с оттенком гордости ответил он. - Мне кажется, что этот метод со временем станет достойным подспорьем в поиске и разоблачении преступников и еретиков. Конечно, не всегда рядом может оказаться толковый рисовальщик, но вполне можно нарочно содержать такого при тюрьме и канцелярии. Сам посуди, сколь много удалось узнать нам благодаря всего лишь навсего бумажному листку. Что толку в описании преступника, если никто не умеет читать?

- Д-да, это верно. Однако это же не помогло нам разузнать, где он живет.

- О да, не помогло, - признал брат Себастьян. - Зато, на нашу удачу, тот мальчик оставляет за собой довольно ясный след. - Он вновь поймал взгляд Томаса, направленный на травников портрет. Нахмурился:

- Что-нибудь не так?

- Н-не знаю, - Томас опустил глаза. - Мне всё время кажется, что мы что-то делаем не так. Ведь этот Фриц - мальчишка. Он даже младше меня.

- Даже если так, то что это меняет? Если в детстве он разыгрывает дьяволёнка, то чего же тогда ждать от него в старости? Или ты считаешь, будто юный возраст может оправдать то зло, которое он совершает?

- Н-не знаю, - признал Томас. - Нет, наверное. П-парнишка явно одержим. Но вот этот травник... Зачем мы так упорно ищем и преследуем его? Не Дьявол же он, в самом деле. Или же действительно - Д-дьявол?

- Дьявол? - хмыкнул брат Себастьян. - Нет, конечно. Слишком много чести. Обыкновенный валашский разбойник. Да и навряд ли Люцифер являлся бы средь бела дня.

- Т-тогда в чём опасность т-таких знахарей, как он?

- Опасность в том, что люди, подобные ему, расшатывают сам фундамент церкви, уподобляясь дровосеку, рубящему сук, на котором он сидит. Не имея никакого основания на то, они присваивают самовольно право исцелять и совершать обряды и разве что - не отпускать грехи. Отсюда разложение и спесь, а с церковью уже никто не считается. Взгляни, что делается всюду и вокруг тебя. Мирская жизнь пронизана религией во всех своих проявлениях и сферах.

- Да, но разве это плохо?

- Не плохо, и не хорошо, - брат Себастьян остановился у окна, как незадолго до него стоял его ученик, и продолжил, созерцая дождь, бегущий по стеклу. - Деревенские знахари врачуют страждущих молитвой наравне с бесовским заговором, цирюльники рвут зубы и пускают кровь, призывая в помощь святую Аполлонию и святого Христофора. Ведь до чего дошло - святых используют не как заступников пред богом, а как звено при исцелении вообще! В лотерее в Бергенена-Зооме вместе с ценными призами разыгрываются индульгенции. Святые таинства перестают быть таковыми, а порою принимают формы попросту бесстыдные. Вспомни, Томас, ты ведь сам неоднократно видел местные поделки "Hansje in den кelder", то бишь, "Гансик в погребке", как их здесь называют - статуэтки Девы Марии, у которой можно распахнуть чрево и внутри увидеть изображение Троицы.

Брат Томас покраснел и сделал вид, что снова занялся своим пером.

- Да, это в самом деле выглядит н-неблагочестиво, - признал он. Столь фамильярное отношение к сакральному з-заслуживает всяческого порицания.

- Что? - брат Себастьян обернулся. - О, дело совсем не в том, как народ видит Пресвятую Деву. Пускай бы даже так. Подобные статуэтки есть даже в монастыре кармелиток в Париже. А вот само изображение Троицы в виде плода чрева Марии представляет ересь. И так везде. Гийом Дюфай перелагает в мессы всякие мирские песенки, навроде "L'omme arme" или "Tant je me deduis"... А эти богомерзкие мотеты, когда слова подобных песенок, - таких как, скажем, "Baisez-moi, rougez nez" вплетают в тексты литургии!? Народ Божий всё больше наклоняется к торговле, к междоусобицам, в городах уже не только изъясняются, но даже и пишут на вульгарных наречиях. уж не из этого ли проистекает вредное желание переложить Священное Писание с латыни на мирской язык? Вот главная причина ереси! Что будет с верой, если Библию начнут читать и толковать все, кому не лень - и угольщик, и трубочист, и свинопас?