Тропа до звезд (СИ) - Лепехин Александр Иннокентьевич

И все-таки, что имела в виду Магда, когда говорила про «сложно»? Несколько центров силы? Раскол в организации? Изначальная немонолитность? Если бы это подтвердилось — можно было попытаться использовать противоречивый расклад в своих интересах. Саймона передернуло при мысли о том, что он тем или иным образом натравливает одних террористов на других.

— Я не так плохо себя чувствую, — пожал он плечами, сдержав шипение от боли. — Вероятно, просто обошлись без косметики. А вы, получается, не в курсе. И, наверное, не сможете мне помочь.

На слово «помочь» Моди сделал стойку. Он опустился с корточек на колени, сложив руки на бедра, как самурай на старинной шелкографии, и внимательно подался вперед.

— Был бы рад оказать вам любую посильную услугу, господин Фишер. Видите ли, я вам не враг.

«Решительно никто из присутствующих мне не враг, — восхитился Саймон. — Тогда, внимание, вопрос: почему я все еще за решеткой? Или они таким образом хотят меня от кого-то уберечь? Неужели от ООН? Прекрасные, заботливые, искренние люди!»

Моди тем временем продолжал:

— Мне совершенно ни к чему портить отношения с Семьями. Вернее, мне нет нужды их усугублять, — он улыбнулся, давая понять, что не безгрешен, но не потерян для диалога. — Возможно, я далеко не ангел. Моя репутация, скажем так, не имеет снежной белизны.

— Не знаком с вашей репутацией, — признался Саймон.

На мгновение во взгляде собеседника скользнула досада. Честолюбие? Или это нарочитая демонстрация? Впрочем, он быстро вернулся к своему вкрадчивому, мурлыкающему тону.

— Зато я знаком с вашей. А вы известны, как человек прямой, категоричный и предпочитающий обходиться без ужимок.

Ну да, подумалось с долей горечи, после того интервью… Интересно, отец уже волнуется? Вдвойне интересно: волнуется ли Оосава? Интересно втройне: какую игру ведет господин заместитель главы Четвертого комитета? Ведь не случайно же группа Джавада попала под раздачу. И, кстати, об услугах: где сам Микко?

Мысль о командире разведчиков вернула к реальности. Саймон улыбнулся максимально приветливо, с долей суровой, простоватой искренности.

— Ничего не утаить в наше время. Да, я бы хотел обойтись без обиняков. Скажите: сколько пленников на борту?

Взгляд, которым наградил его Моди, был сложночитаем. Улавливались в нем и любопытство, и оценка, и некоторое разочарование, и даже узнавание — словно встретился старый, не слишком приятный знакомец. Наконец, гость пожевал губами.

— Я полагал вас более практичным, господин Фишер. Хотя, если вспомнить, как вы в одиночку отважно спасали целый корабль… Но мне казалось, что вы делали это из личных соображений.

Саймон еле сдержался, чтобы не поперхнуться. Это из каких же, интересно? Погеройствовать на камеру? Мда, к вопросу о репутации… Но можно попробовать сыграть и с этим. Он расправил плечи и скромно потупился.

— Ну, не без них, конечно же. Редко когда выпадет такой шанс — обычно у нас все рутинно. Пост принял, шагнул, пост сдал. Минимум свободы для маневров, — пришлось аккуратно выделить интонацией слова «пост» и «маневры». Моди уловил намек правильно — его глаза сощурились.

— Ах, вот в чем дело. Я думаю, Абрахам Фишер был бы доволен таким потомком. Очень, очень доволен. Не боитесь запачкать руки… — он покачал головой с одобрением.

Тошнота начала подкатывать к горлу. Не очень понятно, отчего: то ли дали о себе знать сотрясение и полный желудок, то ли проявился побочный эффект от поля подавления, то ли сказалось так и не изжитое отвращение к интриганству. Да, сложно играть с хищниками на их поле. Оосава в этом плане воспринимался проще: он либо не дурил юного лоцмана, либо притворялся так искусно, что это не ощущалось. Ну так у него и лига повыше, и игра потоньше. А с этим…

«Этот», убедившись, что изначальный посыл вышел верным, принялся увещевать:

— Я готов помочь вам в любом, — произошло движение бровями, — любом вашем интересе. Думаю, нам светит игра с ненулевой суммой; на условиях сотрудничества в прибытке окажутся все.

Решив подыграть образу «прямого и категоричного», Саймон важно кивнул. В процессе пришлось проявить бдительность, чтобы не поддаться усиливающемуся головокружению. Хотя если уж он «обходится без ужимок», то, может, стоит для убедительности стошнить на пижонскую куртку господина Джахо Ба?

Не подозревая об уготованной ему жуткой участи, Моди продолжил вкрадчивое воркование:

— Вам нужны ваши спутники? Хотите что-то им передать или поспособствовать улучшению условий содержания? Это можно устроить. Видите, я говорю прямо. И так же прямо предлагаю вам взаимодействовать.

— Чем я могу помочь такому серьезному человеку, как вы, из этого, — Саймон повел руками вокруг, — положения? Мне кажется, вы торопитесь.

— А не скажите, господин Фишер, — взгляд гостя стал цепким. — Вы же не думаете, что станете сидеть за решеткой вечно? Даже Ла Лоба должна осознать, что нельзя быть такой упертой. Она упряма, но не глупа.

Впитывая информацию, Саймон мотал на ус. Значит, Ла Лоба. Ее, кстати, упоминал Назар. Оппонент Моди? Еще одна из вождей местной шайки? Интересно бы повидать. Характерно, что господин Джахо Ба прибежал первым — видимо, опасался конкуренции и хотел вложить свою картину мира в голову пленника раньше прочих.

— Так вот, — медоточивость в голосе говорящего ощущалась тщательно отмеренной, чтобы не переборщить, — вас рано или поздно начнут обменивать. На какие-либо преференции, бонусы, уступки со стороны правительства… Все как всегда. Но мне это не нужно. Я человек простой, — Моди усмехнулся, — простодушный. Я всего лишь хочу, чтобы меня не трогали. И свой кусочек от общего пирога. А пирог у вас, господа лоцманы, достаточно велик, чтобы никто не заметил пропажи пары крошек.

«Все гениальное просто», пришлось согласиться Саймону. Иммунитет и деньги. Действительно, а зачем нужно остальное? Достаточно, чтобы все было, и ничего за это не было. Он выразительно вздохнул и потер лицо. Притворяться особо не пришлось: голова начала трещать, и делала это все увереннее.

— Как вы себя ощущаете? — забеспокоился Моди. — Возможно, стоило бы позвать врача?

Дорогое имущество надлежит беречь. Сдержавшись, чтобы не буркнуть, мол, «ощущаю тем самым куском пирога», юный лоцман сослался на травму:

— Кажется, Магда перестаралась. Кстати, а кто она? Ну, в вашей организации?

Губы собеседника дернулись, словно он собирался их поджать. Тяжеловато ему дается контроль над мимикой. Явно не хватает опыта того же Мягкова. По лицу Кирилла никогда нельзя понять, о чем тот думает или что чувствует; разговор с андроидом.

— Туристка просто одна из тех мотыльков, что летят на огонек свечи, — нараспев продекламировал Моди. Саймон мысленно взял на карандаш: Магда, Мэг, Туристка. Сколько у нее имен? — А в роли опаляющего пламени выступает всенародно любимая Ла Лоба. Вы с ней еще пообщаетесь: именно она здесь отдает приказы. Пока что. Но здравомыслящие люди уже начинают понимать, что к чему. И обращаются ко мне. А я делаю наши с ними жизни легче и интереснее.

Значит, у Мэг и Моди взаимный антагонизм. Это хорошо. Не хотелось бы, что он оказался с ней как-то связан. Поймав себя на этой иррациональной мысли, Саймон даже устыдился и с усилием вернул себя в русло беседы о личном гешефте.

— Скажите, — он избрал в меру осторожный тон, — а нет ли сведений, когда именно начнется обмен, скажем так, «военнопленными». Очень уж у вас камеры спартанские.

Зрачки гостя расширились. Он заглотил наживку вместе с крючком, и теперь собирался подсечь сам себя. Отныне главным было — не помешать процессу.

— В данный момент я не обладаю такой информацией, — медленно, с расстановкой протянул Моди. — Но это не значит, что я не могу обрести ее в будущем. В самом ближайшем будущем. Если мы договоримся… — он сглотнул. — Нет, не будем договариваться. Просто пообещайте. Одну вещь. Совершенно вас ни к чему не обязывающую.

Саймон кивнул, зашипев от боли. Он готов был пообещать все, что угодно, но хищник по ту сторону клетки осторожничал. Что же, это понятно: иначе он бы никогда не поднялся до своего уровня.