Красный цветок - Екатерина Оленева

На мгновение показалось, что обгоняем. Уходим! И есть шанс вырваться.

Только мгновение…

Воздух вероломно обернулся стеной, в которую мы всадились со всего размаха.

Дух занялся. Небо перевернулось. Но каким-то чудом я все же не сломила хребет. Себе.

Чего, увы, нельзя было сказать о лошади. С чутких, тонких бархатистых губ в снег летела клочьями пена. Карие глаза закатывались. Животное надрывно хрипело. Бока ходили ходуном, пропуская в разорванные легкие воздух.

Я сделала шаг назад, дрожа всем телом. Изо рта вырывались белые облачка пара и застывали в воздухе, соединяясь с кружащимися, отливающими слабой зеленью, снежинками.

Мужской силуэт сплелся из кружащихся вихрем снежинок — черно-синий на фоне бело-зеленой мути. Клинок, изрезавший ткань реальности — Стальная Крыса. Воздушные потоки развивали его длинные волосы и фалды плаща.

— Добрый вечер, Одиф*фэ, — вежливо поклонился противник.

Мужчина рассматривал меня с настороженным любопытством, с каким изучают опасное хищное животное редкой породы. Потянувшись к внутреннему карману, достал сигарету и затянулся ядовитым едким дымом:

— Кто ты? — в очередной раз сорвалось с его губ.

— Хозяин называл меня Красный Цветком.

— Мокирол*лэ?

— Что? — нахмурилась я.

— Далеко отсюда, — задумчиво продолжал он — цветут прекрасные цветы. Яркие, обманчиво прекрасные. Все в них пленительно: гибкие стебли с капельками росы, нежные лепестки, сомкнутые неплотно и нежно, будто губы перед поцелуем; насыщенный цвет, словно под нежной пленкой переливается огненная магия. Дурманящий, лишающий воли, чарующий Красный цветок.

Мой лоб непроизвольно собрался в складки. Поэтическая чепуха! Я никогда не смогу научиться понимать мужчин. К чему эти странные речи? Я ног и рук не чувствую, к смерти готовлюсь. А он мне про алые цветики толкует.

— Ядовитей этого цветка нет на свете. На его яд не существует антидотов даже у Волшебных народов. Но, знаешь ли, выпуская яд, цветок погибает сам. В этом великая мудрость бытия.

Докуренный сигаретный оскаляпок полетел в сугроб, прочертив в воздухе кривую линию.

Чего он хотел добиться прочувствованной метафорой: глубокого раскаяния? Или просто тянул время?

Я не понимала.

— Так сложилось, маэстро, что сейчас мне не до аллегорий. Закончим тягостную сцену, ради Двуликих! Давайте, — убивайте, арестовывайте, — что у вас там по плану?

Повисла пауза, на протяжении которой мы играли в гляделки — словно канат перетягивали.

Лицо Стальной Крысы оставалось бесстрастным.

— Чего вы ждете, маэстро? Я то "существо": чудовище из Бэртон-Рив. Я прикончила одну из ваших любовниц, устроила пожар в борделе на Сэро-пэн-Кэро, перебила кучу народа. Это меня ваш смазливый племянничек клялся убить на каждом перекрестке, перед каждым корреспондентом. Чего вы медлите?

После длительной паузы прозвучал показавшийся странным, ответ.

— Я не собираюсь тебя убивать.

— Нет? — удивилась я. — Но…почему?

— Может быть, ты и чудовище, но ты ребенок. Несмотря на все, что ты натворила. И я твердо убежден, что твои грехи на чужих руках.

— А если я сама нападу на вас?

Те*и нагло хмыкнул:

— Не нападешь.

— Вы так уверены в этом?

— Абсолютно уверен. Ты устала и замерзла. Ты хочешь драться не больше, чем я.

Те*и помолчал, а потом улыбнулся лукавой, ехидной, солнечной улыбкой:

— Я приглашаю тебя в гости, маэра. Продолжим наше общение в более комфортной обстановке.

Маг сделал пас руками. Мельтешащие зеленые снежинки сложились в сверкающий белизной портал.

Опешив от неожиданности, не уверенная в том, что ему можно верить, я все же решилась плыть по волнам без сопротивления. Хотя бы потому, что идти все равно некуда.

В следующее мгновение мы пересекали сияющий порог.

Преодоление пространства ощущалась, как вспышка, после которой мы погрузились в холодную влажную мглу. Импульсивно я постаралась сделать шаг назад. Воздух сразу же уплотнился, это ощущалось так, как если бы мы попали в кирпичную кладку. Жуть.

Рывок вперед. В ушах завыл ветер. Вдалеке пророкотали раскаты грома. Мгновение, — и все стихло.

Мы распластались по снегу, зарывшись в него чуть ли не по самые ушки. Все тело ощущало пульсацию трепещущего с перепуга, сердца.

Нечаянный спутник, поднимаясь на ноги, виртуозно ругался. Как он это делал! Самоуверенные представления о том, что я постигла все возможные тонкости нецензурной лексики, были сметены, как песчинки во время шторма. Таких рулад я никогда не слышала. Хоть и провела всю жизнь в обществе отчаянных отморозков. Но они ругались топорно. Без фантазии. А он!

— Ты хоть понимаешь, что натворила?! — Это он, кажется, на меня так орет? Ну, конечно же, на меня. На кого ещё тут тратить таланты? Не на ели же, безропотно выдерживающие на себе тяжелые снежные шапки?

— Правда? Извини. Я первый раз телепортируюсь. — В памяти не вовремя всплыла зеленая ивовая арка в заброшенном парке Гиэн*сэтэ. — Ну, или почти в первый раз.

— Ох, — выдохнул Те*и.

Ему, удалось выбраться из сугроба, и теперь он развлекался тем, что стряхивал с пижонского плаща налипший снег.

— Ты так и будешь там валяться? Вставай немедленно, — скомандовали мне.

В конце природной аллеи затаился маленький, нарядный домик. Такими их любят изображать на зимних праздничных картинках: окна избушки завешены расписными ставенками, из трубы гостеприимно валит дымок.

— Чей это дом? — спросила я.

— Дом? Я бы скорее назвал это берлогой. И эта берлога, как ты, наверное, уже догадалась, принадлежит мне. Идем.

Дверь за нашими спинами услужливо закрылась, отрезая от пронизывающего ветра и неприятного, давящего на нервы, зеленого света третей луны, мертвенной Ириамы.

Я бессильно села на пол прямо у порога. Веки налились тяжестью, и забвение — обморок или сон, — заставили отключиться.

В сознание возвратила острая боль. Было чувство, словно меня кромсают и одновременно поджаривают на медленном огне. Я посмотрела на руки, ломившие сильнее всего. Покрывшиеся нехорошими пятнами, подозрительно смахивающими на трупные, они выглядели отвратительно.

Не удержавшись, я застонала.

— Что? — нахмурился маг.

Он успел снять плащ и выглядел на удивление безобидным и юным.

— Это какое-то изощренное заклятье? Ты меня проклял? А я почти поверила, что ты не воюешь с детьми. Глупо, да?

Обхватив зазеленевшие запястья руками, маг внимательно их оглядел.

— Я тебя не проклинал. Ты банально обморозилась.