Девятый - Артур Смирнов

  - Хороших людей сразу убивают, а таких полугнид как ты даже бурдюк не берет! Много там наших побило-то?

  - Не ведаю, но шум был изрядный, так что ты поторапливайся - вот-вот пораненных нести начнут.

  Вернулся ребенок, за ним в дом вошла все та же девушка, что меня к избе Тука провожала. Посильнее затянув платок на голове, она с равнодушным видом склонилась над горбуном, взглянула на рану, затем с ожиданием уставилась на Трею.

  - Йена - сейчас тряпицу вымоченную в животворе протяну через мясо, а ты держать будешь покрепче парой зажимов - тут шить глубоко надобно. Потом я ногой его займусь и головой глупой - там сама справлюсь, а ты посмотри сэра стража: его тоже где-то угораздило.

  Женщины дружно взялись за плечо горбуна. Я не слабонервный, но вид крови и ран мне очень не нравится, так что наблюдал без искреннего интереса - просто не помешает узнать, каков здесь уровень медицины. На удивление все оказалось не столь уж примитивно - действо походило на высокопрофессиональную хирургическую операцию. Несколько светильников расставлены вокруг стола с пострадавшим на специальных подставках, а один, самый яркий, висит под потолком. Йена зажимала края раны или разорванный сосуд парочкой бронзовых зажимов, причем концы их, похоже, были изготовлены из серебра. Вычищенную рану обработали какой-то остро пахнущей мазью, полностью остановившей кровотечение, после чего Трея зашила ее тонкой кривой иглой, причем нить, если верить ее словам, в извлечении не нуждалась - сама потом рассасывалась.

  Единственное, что мне не понравилось, так это отсутствие обезболивающего. Хотя, не исключено, просто для Тука пожадничали - его в этой избе явно недолюбливали. Это подтвердилось, когда моими царапинами занялась Йена. Она, прочищая раны, смазала их чем-то, почти мгновенно превратив нарастающую боль в неприятное, но терпимое покалывание. Трея, оставив горбуна в покое, быстро зашила отметину на ноге, наложив три стежка. Лопатку шить не стала, заявив, что само затянется за пару дней, если грязь не занесу или расчесывать не стану. Ну и мазь с целебным компрессом менять надо пару раз в день.

  Когда со мной заканчивали, на пороге появились новые пострадавшие: воина, неловко прыгающего на одной ноге, помогли доставить два товарища - левая штанина у него побурела, кровь стекала на пол. Второго вообще занесли на плаще бесчувственным. Мельком его оглядев, лекарка послала ребенка за кузнецом - от удара сильно смяло шлем, и снять его не получалось.

  Медпомощь мне оказали, чувствуя себя лишним, вежливо поблагодарил за помощь, и, оставив женщин хлопотать над ранеными, вышел на улицу. Здесь меня поджидал Тук:

  - Сэр страж - а не пойти ли нам домой? Вы у нас не в командирах вроде как, огневикам теперь мои указания тоже ни к чему, так что нет в нас великой надобности. Зато у меня есть кое-что, против боли припасенное, а то эта живодерка все мясо разбередила своими железками - ноет сильно. Бой вроде как стих, а мы отдых заслужили - без нас там все разгребут.

  Удивительно - горбун все же способен ощущать боль. Что-то не верится: на жестокой операции он вел себя более чем жизнерадостно - даже Трею за зад ущипнуть ухитрился.

  - Да Тук - отдых нам не помешает. Пойдем.

  Горбун заглянул в "лазарет":

  - Трея, если искать меня кто будет, или сэра стража, так пусть в избе ищут - там мы будем.

  - Да кому ты нужен! Утопи себя в уборной - сделай мне приятное!

  - Я тебя тоже люблю больше жизни, и обязательно на приятное сподоблюсь. Как закончишь зашивать мужиков, так сразу приду с тобою спать - готовься.

  Тук проворно захлопнул дверь, и какой-то твердый предмет, запущенный в него из глубины избы, с грохотом врезался в доски.

  - Вот теперь точно можно уходить, а то мало ли - вдруг кому понадобимся?

  Я покачал головой - горбун на себя не похож стал: болтает, шутит, даже выпить предлагает. Или он от полученной дозы адреналина с рельсов сошел?

  Идти было недалеко, и по пути Тук рассказал мне о новостях, услышанных от солдат, притащивших раненных:

  - Мелких в ворота не пустили - Арисат со своими воями стеной там встал. А потом, когда сэр Флорис подоспел, зажали их меж стеной и лесом. До сих пор вроде гоняют меж кольев, добивают. Говорят, не уйти оттуда погани, хотя не верю в такую удачу - темень, суматохи много, не бывает при таком, чтобы все хорошо было. Всегда глупо побитых много, и вообще дурного. Я бы вообще гонять их по темени не стал - пускай бегут: вои дороже, чем несколько шкур прыгунов. А вы, сэр страж, красиво тогда их провели, как цыплят глупых - проскочили они мимо вас, вот и получил бурдюк в зад подарок. Как завизжал, мелочь суету развела, кинулась назад, вот тут я и выскочил - еще один подарочек вручил. Хорошая драка получилась, и потрепали нас с вами не сильно. Могли бы и убить - дело нешуточное. Мелкие для нас погибель быстрая. Огневеки ведь без доспеха в бой идут - от бурдюка он не поможет, а движение замедлит сильно. А нам это сразу смерть - если проворно не шевелиться, то в землю втопчет. Он хоть здоровый, но проворный и разворачивается на удар сразу - на месте. Чуть замешкаешься и только чавкнешь под копытом. Даже вбей в него сразу дюжину копий, не сдохнет - бегать будет. Пока целиком не сгорит, крепкий он...

  Дошли до избы. Я, по-прежнему не желая заходить в это тесное и не слишком чистое помещение, предложил:

  - Может лучше на сеновале посидим?

  - А чего на сено лезть - можно сразу на завалинке.

  Я не возражал - присел с удовольствием. Усталость навалилась многотонным прессом. Вроде и кровопотери нет, и воевать недолго пришлось, а придавило... Нервы - все от нервов. Этот мир твердо решил убить меня чередой непрекращающихся стрессов.

  Тук выбрался из избы, присел рядом, протянул глиняную кружку:

  - Извиняйте, сэр страж, но серебряной посуды не держим, а выпить с простыми мужиками, из битвы выйдя, даже королю незазорно. Не слыхали легенду про Кенгуда третьего и лучника Теофа?

  - Нет - в другой раз ее расскажешь: наливай, что там у тебя.

  - Тоже корежить начало? Так завсегда, когда в сече шкуру попортит: сперва и не чувствуешь ничего, потом только видишь, что одежка от крови вымокла. А уж после, будто тело не свое становится, и перед глазами темнеет - лечь хочется, и не шевелиться. Много хороших ребят так и отходят - прилягут в кустах, и кровью исходят. Не по глупости - от слабости в голове, что накатывает.

  Кружка потяжелела от подозрительной бурды. Я не спрашивал что там - вряд ли горбун станет меня травить. Банально напиваться тоже не хотел - хотел расслабиться до состояния желе, потом уснуть, и не просыпаться до полудня.

  Захлопали крылья, и на плечо приземлился попугай. Не отвлекаясь на чистку перьев, он жадно уставился на кружку.

  - Здрасссссьте! Чего вы тут делаете?

  - Пьем, - устало ответил я.

  - А.... наливай! - задорно разрешил птиц.

  Отхлебнув горькое, шибающее пойло, даже не поморщился - протянул кружку Зеленому. Тот, выдав в себе хронического алкоголика, присосался будто реактивный насос, торопливо зачерпывая бурду своим немаленьким клювом, и задирая голову, чтобы спиртное самотеком уходило в глубины организма.

  - Такой маленький, а пьет как конь, - удивился Тук. - Наверное, жажда замучила. Может ему еще одну кружку вынести?

  Отобрав у попугая посуду, я покачал головой:

  - Обойдется. Мало того, что без тостов пьем, так еще и с разными попугаями делиться собрался.

  - Какими разными?! Он же один всего?! Да и не жалко - у меня в подполе целый бочонок студится, хоть там и гадость едкая. А эту благодать из кувшина наливал, что в тайнике скрыт - для важных случаев, вот как этот.

  - И чем он важный?..

  - А живы остались, вот и порадуемся. Кто знает, как оно все могло обернуться. Я и слово застольное сообразил: за вас, сэр страж! Ловко вы бурдюка продырявили! Не сделай это, трудно бы пришлось - много чего порушить мог, а так малым разором обошлось. И я с вашей помощью подобраться смог мимо мелочи когтистой, вот и прогнали его сообща. Так что за вас!

  Добил до дна, и расщедрившийся горбун тут же плеснул опять.

  Попугай, подозревая, что про него все забыли, укоризненно крякнул. Пришлось поделиться, а затем дошло дело до ответного тоста:

  - А теперь за тебя Тук! Ты неплохо себя показал - до сих пор не пойму, как смог устоять там: вокруг тебя столько всего летало...

  - Ага - было дело. При развороте он шустро избу снес - на меня все это дело рухнуло. Уже когда замахнулся, в лоб мне бревном врезало - аж треснуло. Не кость - бревно треснуло, но все равно неприятно было. Выпьем!

  Из-за угла показался хромающий воин. Подсветив нас факелом, он, жадно облизав пересохшие губы, хрипло сообщил:

  - Сэр страж - Арисат зовет вас к воротам. Очень просит подойти - без вас там не управиться ему.

  И что от меня могло понадобиться? Да еще так срочно? Я сейчас ни на что не способен - даже соврать прилично не смогу, оправдывая свое очередное незнание какой-нибудь элементарной вещи.