Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны - Б. Липов

— Крышу не трожь! — Дед приставил пятерню ко лбу. — В пять накатов с запасом прочности! От бровей, до рогов! И насчет остальных кругов — помолчи. У нас, Бессмертных, слыхивал, небось, свой удел. Остров Буян называется. Так что я туда подамся. — И, вспомнив, кому все-таки обязан освобождением, бесхитростно спросил. — Пособить еще чем, напоследок?

Яша похлопал старика по плечу.

— Давай, дедуля. Двигай. Счастливо!

— Тогда прощевайте. Коль понадоблюсь — пять раз щелкните по кадыку и три раза плюньте через плечо. Только не перепутайте: через правое, а не через левое… — Джин снова провел манипуляцию с горлом и — пропал, как корова языком слизнула.

— Яша, а Яш! — Владимир Иванович толкнул в бок задумавшегося о чем-то черта. — Об обещании-то не забыл?

— Ах, да!.. Интервью… Один момент, мигом сообразим. — Он резко дернул себя за мочку уха, вякнул нескладуху-тарабарщину и протянул Ахенэеву синие карточки с золотым тиснением «Пресса».

— Держи, Босс… Без этой ксивы, — Яков цыкнул зубом, — ни хрена не выгорит. К здешней публике без мандата не подступишься, не подлезешь…

Владимир Иванович раскрыл удостоверение и прочитал: Ахенэев В. И., специальный корреспондент «Прейсподнеш пресс».

— Ишь ты, — откровенно удивился фантаст, — все как положено. — И поинтересовался. — А что за «Прейсподнеш пресс»?

— Наш центральный информативный орган. Пошли…

Он потянул Владимира Ивановича к пожилой женщине, яростно отчитывающей двух прыщавых, как на подбор, грешников.

Ахенэев, давно зарекшийся чему-то удивляться, все же вздрогнул, признав в сохранившей надменную осадку даме недосягаемого, из-за занимаемого на Земле положения, потенциального врага. Вспомнились слова известного писателя, чьи произведения — не одну книгу — с ее легкой руки быстренько изъяли из обращения: «ни себе, ни людям»…

Фантаст затоптал в грязь собственное предубеждение и — будь что будет — задал первый вопрос:

— Простите, уважаемая, что отвлекаю Вас от беседы, но хотелось бы кое о чем спросить, взять интервью…

Женщина колко взглянула на претенциозно одетого просителя, как бы говоря: «с ряжеными — не общаюсь»…

— Мне не досуг, да и пресс-секретарь отсутствует.

Предвзято настроенная грешница еще раз обратила взор на скуклившегося Ахенэева и внезапно смилостивилась, решив поиграть в демократию. Поправив сохранившей изящность ручкой прическу, дама снизошла.

— Впрочем, на небольшую беседу я согласна.

Владимир Иванович протянул удостоверение.

— О-о-о! Даже так! Центральная пресса… Польщена. Задавайте вопросы, молодой человек. — Дама вернула книжицу, оправдывающую столь неординарный облик журналиста.

— Скажите пожалуйста, как Вы оцениваете создавшуюся на сегодняшний день обстановку в четвертом круге?

— Вас интересует то, как я отношусь к фракции, в чьих рядах подвизается выступающий в прениях?

Дама, не дожидаясь Ахенэева, привычно перехватила инициативу.

— Мое объективное мнение: сегодняшний оратор не сумеет заслужить уважение масс. Почему? В первую очередь, подобными фиглярскими выходками он обнаружил явный сдвиг в мышлении… Попрание святых истин!

— Что же это за истины? — Проявил дремучее невежество Владимир Иванович.

— Ну, знаете ли, молодой человек!.. Азбука философии: сознание — первично, а материя — вторична. Это — ясно, как день! И подобная аксиома никогда не теряла своей актуальности. Нигде! Ни при какой власти… А нынешний лектор низложил духовные каноны. Выдвинул концепцию бутерброда. Приобрел дешевую популярность тем, что на примере какого-то деда пообещал возродить в Мафии экономику. Кстати, убеждена, что дед — фикция, подставное лицо, а выступление оратора — политический фарс!

Ахенэев старательно строчил в записной книжке.

— Что же Вы предлагаете?

— Мое кредо, надеюсь, известно многим. Только высокая, чистая культура, вот что приведет к общему благоденствию. — Женщина, для пущей убедительности, придвинулась к «корреспонденту», перешла на шепот.

— Вы обратили внимание, как жадно горели глаза этого, пусть и фиктивного, старика? Эти глаза жаждали духовной пищи! К высотам культуры были направлены помыслы! А ему — бутерброд… Так и развращаются массы…

Владимиру Ивановичу припомнился Экс-Наитемнейший, который сейчас, наверняка, за обе щеки наворачивает за дядькиным столом «вторичную материю», наверстывая упущенное…

— Простите за нескромность. А как бы Вы поступили на месте оратора? Что предложили старику взамен, отбросив домысел о фикции? Давайте пофантазируем!

Дама на мгновение задумалась, подозрительно взглянула на представителя «Прейзподнеш пресс», — не провоцирует ли корреспондент?

Но глаза Ахенэева были безоблачно чисты. Рука, державшая «Паркер», не дрожала.

— Как бы поступила я? Пожалуй, предложила оппоненту не спекулировать телесами, а соответственно облачиться…

— Ну, это для джина пара пустяков, — усмехнувшись, подумал Владимир Иванович и, осмелев, произнес, — а затем?

Дама, перебирая варианты, молчала.

— Знаете, молодой человек, — начала она безучастно, — у меня очень большая жизненная практика. Думаю, что сумела бы помочь преодолеть старику возникшие затруднения.

Ответ оказался на редкость скользким.

— В огороде бузина, в Киеве дядька! — Обескуражено подытожил Ахенэев. Но, в силу еще каких-то земных издержек воспитания, он постеснялся в открытую резануть правду-матку, поставить точки над i.

Зато незаменимый Яков и здесь продемонстрировал Боссу класс репортерской профессиональной сноровки.

— Позвольте, мадам! Но сказанное вами, мягко выражаясь, слишком расплывчато…

Дама мгновенно хлестанула по черту сконцентрированным в пучок лазерным пучком, вероятнее всего, скопившейся внутренней энергией. И, окажись на месте Якова простой смертный, — кремирования не миновать.

— Это кто? — Наэлектролизованным голосом спросила она у Владимира Ивановича. Но отвечать ему не пришлось.

Яков, с коротким поклоном, предъявил схожую с удостоверением Ахенэева, корочку.

— Однако! — Покачала головой интервьюированная грешница и с миролюбивой интонацией продолжила. — А я, оказывается, становлюсь популярной. Ну что же, в таком случае, начнем с аналогов…

Опираясь на свой опыт, я имею в виду Земной, могу со всей ответственностью сказать, что человек подобного телосложения или поэт-неудачник, или разочаровавшийся прозаик. Возможно, потенциальный. Прошу еще раз простить за Земные параллели… Так вот. Первое, что я бы предприняла, это в тесном кругу, а не на трибуне, попыталась выяснить, чем дышит этот болезный? Что пишет?… Все литераторы, идущие по нами проторенному пути, не страдают недоеданием. За исключением ракушников…