Своё никому не отдам - Сергей Калашников

Сама девушка тоже с ними пришла, одетая мальчиком. Валенки, суконные штаны, тёплый овчинный полушубок и заячий треух. На её фоне рынды со своими ритуальными топориками (куда от них денешься) смотрятся ненормальными франтами.

Царевичу, однако, не до внешнего вида присутствующих. Пока нет ветра — условия для работы идеальные. Наверняка удастся рассмотреть всплески на спокойно-свинцовой воде. Вот что важно.

Две тщательно выверенные буссоли, разнесённые ровно на сотню метров. Разведчики сообщили углы от своих треног, и расстояние вычислено — благо таблицы составлены толково. Возвышение определено и установлено. Рычаги наводки на пушечке расположены удобно, а орудие хорошо сбалансировано.

— Заряжай!

— Готов!

Навёл перекрестье на бакен и потянул за скобу утопления раскалённого стержня.

Выстрел.

— Ты гад такой, пошто бакен мне ломаешь! — капитан порта несется к нему, размахивая зрительной трубой.

— Прости, Максим Максимыч! Не верил, что попаду, тут ведь тыща триста метров. Верста без малого, — Гриня увернулся от предназначенной для него оплеухи и весело удирает от старика, начавшего уже запыхаться.

Остальные зрители разглядывают выщербину на наклонном щите, заякоренном поверх плота на четырёх бочках.

— Отменная точность, Григорий Иванович, — командир галеры за такого рода стрельбами наблюдает впервые и выглядит изумлённым.

— Вторая цель: две тысячи шестьсот метров, — Наталья возвращает расшалившегоя царевича к реальности.

Новый угол возвышения, наведение, выстрел. Всплеск рядом, поправка на две риски вверх и одну вправо.

— Беглым!

— Готово!

Выстрел.

— Готово!

Выстрел.

— Готово!

Выстрел.

— Готово!

Выстрел.

— Третий попал в щит, — Прапорщик Тыртов оторвался от зрительной трубы. — Отменный результ.

Капитан порта уже рядом. Услышав о попадании во второй навигационный знак он ни секунды не медля одной рукой добрался до Гришиного уха, а тростью, зажатой во второй принялся охаживать Его Высочество пониже спины. Гайдуки с топориками мчатся выручать своего подопечного, который вопит:

— Да не задел я бочек. Только в щите дырочку оставил. Стража! Стой! — Ни гибель, ни даже телесные повреждения капитана порта ему не нужны. Сам виноват, не сообразил специальные мишени на воду вывезти и по нужным местам расставить. Вот и поделом ему, разгильдяю. Нет уж, он это для себя усвоил чётко: виноват — терпи и думай.

— Паруса крупных кораблей на западе юго-западе, — доклад с вышки.

Все взоры повернулись в указанном направлении, однако, ничего не видно. Это и неудивительно — наблюдательная площадка расположена значительно выше.

— На что похоже? — Тыртов поинтересовался.

— Сельджуки, кажется. И полоса ряби на воде в нашу сторону движется. Есть у них ветер, и здесь тоже скоро будет, — сообщают с верхотуры.

— Наших тут быть не должно, — капитан галеры пожал плечами.

Зрители полезли наверх, чтобы своими глазами посмотреть на то, что может представлять угрозу, а Гриша продолжил работы по программе. У них еще намечены цели на урезе воды, где расставлены щиты, и на противоположной стороне залива, а здесь за его горлом это весьма приличное расстояние. А потом такая же серия планируется с уровня моря.

Вдумчиво и неторопливо расстреляли второй барабан, Наталья внесла в свои таблицы поправки и серию повторили. Теперь получилось приемлемо.

К этому моменту, насмотревшись, видимо в свои зрительные трубы на далёкие парусники, с наблюдательной вышки спустились командиры.

— Трёхдечные идут, сельджуки, определённо, — на капитане порта буквально нет лица.

Всем ясно, что от таких гостей залив Ендрик защитить нечем. Трёхпалубными строят самые могучие корабли с крупнокалиберными пушками на нижних уровнях. Здешние же береговые батареи годятся и от галер отбиться, и с фрегатом потягаться способны, если повезёт. А против более чем полуметровой толщи бортов этих исполинов они бессильны. Да и сметут их просто в силу того, что в ответ восьми стволам, которыми распологают рыссы на суше, только с одного борта ударит тридцать орудий, если не больше. А всего таких кораблей три.

— Кто-нибудь с ними есть ещё из мелочи?

— Бриг приметили, вроде как для посылок рядом с флагманом держится. И тендер впереди бежит.

Что же, на трёх линейных кораблях достаточно места для десанта, незачем им тащить с собой транспорты, которые надо защищать. Вот и понятно, что грядёт сокрушительное поражение.

Командиры поглядывают на царевича. Он ведь, кроме всего, ещё и воевода здесь.

— Ксаверий! — это к старшему из своих охранников. Бегом собирай все три дюжины рынд и начинайте горожан тормошить, дайте знать, что ворог идёт сюда силой несметной, всё пожжёт и разграбит. Пускай уходят, пока есть время. Где-то после полудня пожалует к нам супостат. Исполняйте.

Теперь про камнемёты. Оба приготовили? — это уже к капитану порта вопрос.

— Оба. И с того берега и с этого.

— Вот и накажите минёрам, чтобы по последнему кораблю оба ударили. По большому, я имею ввиду. Пущай подготовят всё и проверят, да ждут. А что город будем сдавать, это вы поняли уже. Ступайте.

Теперь о батареях. Вывозите орудия с позиций и тащите сюда на высотку вместе с зарядами. Как поставить — я укажу, и пехоту со стрельцами расставлю. Ну а казаки к нам никак уже не поспеют. Выполняйте, господа, — Гриша полез на наблюдательную площадку, и Наталья за ним.

Пушкари флегматично пересчитывали барабаны с зарядами в ящике на двух колёсах. Они сегодня много наготовили для стрельбы по мишеням, есть чем по ворогу стрельнуть.

Подготовка прошла сумбурно и неорганизовано. Дури и бестолочи, съевшей массу столь необходимого времени, проявлено было с избытком. И вот всё готово. Даже удивительно, что успели к сроку. Подгоняемый ровным южным ветром одномачтовый кораблик приближается ко входу в залив. Очень поворотливая посудина.

Борт тендера окутался дымом и ядро, направленное на наблюдательную вышку, легло с недолетом. Неудобно морякам стрелять вверх, непривычно. Но после пятой попытки один из столбов этой ажурной конструкции подломился. Похоже угодила в него связка из двух чугунных шаров, скрепленных цепью. Вот и рухнуло творение рук дяди Кондрата. Благо, никого там уже не было.

Гриша по всем правилам казачьей науки прятался за одним из деревьев лесочка, неподалеку от контрфорса крепости. Отсюда видать всё, что нужно, а широкая панорама с прострным видом ему ни к чему. Проворный сельджукский корабль-разведчик уже в горле залива и скользит между берегами. С него видна крепость, не подающая признаков жизни, и город, где нет ни жителей, ни даже дымящихся труб.

Несколько ядер ударили в земляные редуты, но ответа на это не последовало. Нет там пушек. Цепочка сигнальных флажков поползла вверх по мачте, и ответ с головного трёхпалубника не заставил себя ждать. Кильватерный строй — колонна — линейных кораблей двинулся в опустевшую гавань.

«Уфф! Не стали высаживать десант на мысы», — это немного легче, потому что позволяет снять с прикрытия пороховой мельницы сразу два плутонга и переместить их на обращённый к причалам склон холма. И лес тут растёт правильно, отлично укрывает все перемещения от неприятельского взгляда.

Ендрикский залив, это очень удобное место для порта. Если бы его даже строили люди, то не смогли бы сделать лучше. Узкая полоса воды уходит в берег, огибая один из холмов, тот самый, на котором стоит крепость, невидимая с моря. Она расположена уже в узкой части так, чтобы надёжно перекрыть артиллерией всю полукилометровую ширину прохода к акватории. На противоположной стороне тоже возведено укрытие для пушек, что позволяет вести обстрел с двух сторон. Глубины в заливе исключительно удобные. На мель не сядешь, но встать на якорь можно повсюду. Конечно, крупный корабль тут нужно разворачивать с помощью гребных судов, но это не такой уж редкий приём, пользоваться им умеют все. Да и вывести судно на буксире за шлюпкой в море не трудно — не больше трёх километров тащить до открытой воды.

Итак вот уже последний из троицы втягивается в узость. Он как раз приблизился к крепости, и тут берег вспух от взрыва. Куча камней летит во все стороны, но большинство из них всё-таки осыпает мачты и палубу замыкающего. И тут же с другого берега такой же взрыв, и новая порция камней и земли. Паруса смяты, снасти порваны, часть реев сбита и рухнула на палубу, в которой даже проломы видны. Нет, утонуть этот корабль не утонет. Целы у него борта, и днище цело, но какое-то время воевать он не сможет. Пока не приведёт себя хотя бы чуть-чуть в порядок.

Камнемёты — это такие пушки, в которых вместо стволов используются глубокие ямы, прорытые наклонно, что в склоне холма очень удобно делать. Называются эти ямы штольнями. На их дно кладут много пороха, потом — деревянный щит, вместо пыжа, а уж поверх щита наваливают камни. После подрыва заряда камни летят, и большинство из них — как раз туда, куда была направлена своим выходом штольня. Конечно, чтобы применять такое оружие нужно иметь много огневого зелья. Так его-то, как раз, имеется достаточно. И ещё нужен запас времени на подготовку этого сооружения. Так камнемёты устроены давно, ещё до холодов. А уж как крепостные минёры воспламенили заряд глубоко под землёй? Так это целая кухня, на создание которой и поддержание в состоянии готовности немало было положено усилий. В общем, трубу из длинного бревна сделали, а потом через неё и пропихнули раскалённую железку длинной жердью.