Пропасть - Наталья Берзина

Он сразу понял, чьих это рук дело. Только хозяева груза могли поступить так. А ведь Санька — всего лишь посредник, в его задачу входило оформить документы и зарядить очередную фуру на Европу. Что же пошло не так? В чем он мог провиниться перед хозяевами, если его так жестоко убили? Ведь его, вероятно, пытали! Иначе откуда столько крови? И эти порезы на груди, на руках! Что-то произошло, знать бы — что именно.

Телефон Гарика не отвечал. Равнодушный женский голос на разных языках сообщал, что телефон либо выключен, либо находится вне зоны действия сети. Очевидно, Гарик сейчас на своей плантации, в катакомбах. Там единственное место, где нет связи. Тимоха гнал «форд» к заброшенному кладбищу. Он не задумывался ни о чем. Страх, панический, холодящий душу и тело, направлял его в последнее укрытие. Только там, глубоко под землей, можно спрятаться от безжалостных убийц. Тим, хотя и умел причинять боль другим, сам всегда боялся ее. Как ни странно, его никто никогда не бил. Ни отец, ни отчим, а дворовая шпана всегда сторонилась не по годам крепкого, накачанного парня. Позже, когда Тимоха понял, что деньги совсем не обязательно зарабатывать, проще их отнимать, сколотил бригаду вполне конкретных отморозков, начал щипать торговцев на рынках и хозяев небольших забегаловок. Только лафа скоро кончилась, на смену дикому рэкету пришел более серьезный, и банду Тимохи просто-напросто выжили с хлебных мест. Тогда он и познакомился с Гариком. Тому понадобились люди, обеспечивающие безопасность бизнеса.

То, что Гарик отстегивал понемногу с каждой партии товара себе, Тим понял очень быстро. Но говорить сразу не стал. Дождался, пока Гарик увязнет. И лишь позже попросту вошел в долю. Наркота оказалась весьма прибыльным делом. До поры до времени все шло замечательно. Если бы сегодня он не нашел растерзанного Саньку, то не всполошился бы.

«Нексия» стояла на обочине, приткнувшись к зарослям только начинавшей распускаться сирени. По тому, как машина стояла, можно было предположить, что находится она здесь с ночи. На капоте и крыше скопилось достаточно много мусора с деревьев. Припарковавшись рядом, Тимоха бегом бросился к щели. Под ногами стучали камни, похрустывали какие-то сухие ветки. Наконец, он достиг заветной железной двери. Дрожащими от страха пальцами набрал код. Сбился, начал набирать снова. Щелкнуло. Магнитные запоры отпустили стальную плиту. В тонкую, едва заметную щель пробился лучик света. Ломая ногти, Тимоха потянул на себя тяжеленную створку. Яркий свет электрических ламп ударил в глаза.

Нашарил в кармане ключ, нажал кнопку, и массивная дверь за спиной, негромко звякнув, встала на место. Короткий коридор, поворот, другая, уже не такая тяжелая, но тоже железная дверь. Волнуясь, Тим вставил ключ в скважину, повернул, потянул на себя ручку. Дальше открылся длинный узкий, теряющийся в полумраке проход. Пытаясь сдержать рвущееся в груди сердце, Тимоха заспешил вперед.

Постепенно проход расширялся, стены как бы раздвигались, свет становился ярче. Большой зал открылся неожиданно. Ряды стеллажей, длинные ящики, множество причудливых грибов. Гарик стоял у электроплитки, помешивая в небольшой алюминиевой кастрюльке густое, почти черное варево.

— Ты чего примчался? Видок у тебя странный. Стряслось что-то? — взглянул на Тима воспаленными, красными глазами Гарик.

— Саньку пришили! Как букашку на стену повесили! — закричал срывающимся от волнения голосом Тим.

— Не понял, как это повесили? Ты уверен, что он не сам? — бледнея, спросил Гарик.

— Сам бы не воткнул в себя эту железку! Его как свинью резали, там кровищи море! — в истерике орал Тим.

— Сядь, урод! — вдруг окрепшим голосом рявкнул Гарик. — Говори толком, что произошло, где ты его нашел и что там видел!

Выслушав рассказ Тимохи, Гарик побледнел, но не сказал ни слова. Решение созрело мгновенно. Теперь оставалось только одно препятствие, и его необходимо было устранить. Почему хозяева расправились с Санькой, не самый важный в настоящий момент вопрос. Очевидно, на то были особые причины. Если того пытали, домой соваться нельзя, как, впрочем, и пользоваться телефоном. На хозяев работают очень серьезные люди. Они не остановились перед убийством Саньки, не остановятся и перед тем, чтобы уничтожить его. За что? Да хотя бы за то, что Гарик потихоньку воровал порошок. По крайней мере, пока его не стали отправлять в Европу в виде консервированных грибов. И хотя в общей сложности он взял не так много, в переводе на деньги сумма получалась весьма значительной.

Когда Гарик начал сотрудничать с хозяевами, его предупредили, что отвечать он будет собственной жизнью. Но примитивная жадность сделала свое дело. Гарик захотел много. Очень много. И вот теперь расплата пусть еще не наступила, но была очень близка. Он задумчиво покрутил в руках тяжелый пестик и резко опустил его на голову сидящего спиной к нему Тимохи.

Стрелка уровня топлива все ближе подползала к красной отметке. Казимир старался дотянуть, пробовал использовать накат, но тяжелая машина тормозилась даже на спуске. Прошло уже без малого три часа, с тех пор как он оставил Тамару под деревом, в том, что она давно пришла в себя, сомневаться не приходилось. Сколько они не доехали до места? Километр? Два? Похоже на то. Позиция не могла быть расположена дальше чем в десяти километрах. Значит, уже поднята по тревоге группа охраны, уже где-то мчится за ним погоня. До автотрассы почти сто километров, горючего явно не хватит, шансов, что попадется попутка, нет. Необходимо срочно найти выход! На машинах, а у них наверняка есть машинки и пошустрее этого ветерана, они достанут его через час-полтора. Если предположить худшее, вертолет настигнет его минут через тридцать. Два пистолета и три обоймы, много не навоюешь. А если… Да, пожалуй, это выход, там его перехватить труднее.

Казимир уже видел бьющуюся в тесном ущелье реку. Да, лучше всего здесь! Остановившись, Казимир выгрузил рюкзак, внимательно обследовал машину, нашел под сиденьем топор и банку тушенки. Прихватил веревку, солидный кусок брезента.

Когда, прощально булькнув, уазик скрылся в бурной реке, Казимир забросил на плечи потяжелевший рюкзак и двинулся вниз вдоль реки, подыскивая место для переправы. Низкое солнце уже касалось леса, когда далеко за спиной он услышал стрекот вертолета. Укрывшись под разлапистой пихтой, Казимир увидел, как низко, на высоте не более ста метров, следуя изгибам дороги, летит ярко-оранжевый Ка-26. «Что ж вы так припозднились?» — подумал он, провожая вертушку взглядом. На дороге машины погони еще не появились, это немного настораживало. Существовала вероятность, что есть еще одна, неизвестная ему дорога, не указанная на карте. Когда шум вертолетного двигателя затих, Казимир снова вышел к реке. О том, чтобы переправиться здесь, не могло идти речи, полсотни метров кипящей на порогах бурой вешней воды переплыть было нереально. Здесь даже спас-жилет не поможет. Нужно найти другое место.

С наступлением темноты резко похолодало. От реки тянуло сыростью. Поеживаясь, Казимир заметил, как на непромокаемой ткани пуховика хрустит тонкая корка льда. Мороз был уже не меньше десяти градусов. Осторожно, стараясь не споткнуться и не скатиться в реку, Казимир продолжал двигаться, пока была малейшая возможность. Лишь когда тьма сгустилась настолько, что не стало видно на расстоянии вытянутой руки, он решил остановиться. Под прикрытием нависающей скалы развел небольшой костер, в его неверном свете перебрал съестные припасы. При нормальном раскладе еду можно растянуть дня на три, а то и на четыре. В запасе пять пачек сигарет, десяток пакетиков дрянного растворимого кофе, купленного в аэропорту. Все лучше, чем ничего. Справедливо рассудив, что польза от жестяной банки с тушенкой небольшая, Казимир решительно откупорил ее, немного разогрел на костре, съел половину, оставив другую часть на завтрак. Завернулся в предусмотрительно захваченный из машины брезент и лег спать. Засыпая, он вспомнил о вертолете. Назад в сторону бывшего военного городка он так и не пролетал.

…До рассвета оставалось еще много времени, но лютый холод поднял Казимира. Чтобы согреться, он снова развел костер, сунул в едва разгоревшиеся угли недоеденную вчера тушенку. Добив остатки, вымакал хлебом растопленный жир, спустился к реке, зачерпнул ледяной воды и снова поставил банку в костер. Пока вода закипела и Казимир выпил кофе, забрезжил неяркий северный рассвет. Путь просматривался с каждой минутой лучше, Казимир уверенно пробирался вдоль потока, пока удача не повернулась к нему лицом. Он, наконец, наткнулся именно на то, чего ему так не хватало. Мост, почти настоящий, почти крепкий, если не учитывать материала, из которого он был сотворен, изящно перекинутый с одного берега на другой.

Взобравшись на наледь, под которой ревела вода, Казимир осторожно сделал несколько шагов. Схваченная ночным морозом ледовая перемычка потрескивала. Идти просто так было слишком рискованно. Сняв рюкзак, Казимир вынул топор и по-пластунски, как когда-то в училище, осторожно перебрался на противоположный берег. Теперь задача упростилась и стала на первый взгляд легко разрешимой. Всего-то пройти по заснеженной Тайке километров двадцать, выбраться на железную дорогу, сесть на любой проходящий поезд и доехать до ближайшей станции. Все просто, с одной оговоркой: в тайге еще слишком много снега, а что под ним таится, не знает никто. Любая травма может стать смертельной. Необходимо как зеницу ока беречь ноги. Любой вывих, растяжение, перелом неминуемо влекут за собой смерть.