Без лица - Фиона Макинтош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Их женщины всегда бледные, с кругами под глазами и выглядят такими усталыми. Наверное, из-за детей. Они строчат ими, как из пулемета. После замужества они сбривают волосы, поэтому у многих под платками парики.
— Ты это сам придумал?
— Нет, шеф, клянусь! Я жил рядом с очень хорошей семьей. У них было много детей, девять или десять. Это считается нормой.
Джек посмотрел на Броди, ожидая услышать какую-нибудь шокирующую подробность быта хасидов, но Кам только заявил:
— Я не шучу.
— Что ты еще узнал? — спросил Джек.
— Дети ходят в разные школы, то есть мальчики — в одну, девочки — в другую. И у них дома две кухни.
— Точно, я слышал об этом, — ответил Джек. — Нельзя смешивать мясо и молочные продукты, да?
— Да, что-то вроде этого, — подтвердил Кам. — С этим у них очень строго.
— Ну, они имеют на это право. Во всяком случае, эти обычаи никому не приносят вреда.
Джек снова отвернулся к окну.
Они доехали до Далстона, обветшалой и бедной окраины Хакни. Когда-то местные жители называли свой район «задница мира». Джек увидел женщину, которая еле несла гору полиэтиленовых пакетов с продуктами. Интересно, сколько же ртов она должна прокормить?
Дальше — Шордич. В Шордиче жила Лили. Слишком больно. Джек не знал ее адреса, не знал, в каком доме она жила, и сейчас незнание приносило ему толику успокоения. Они всегда встречались в его квартире в Гринвиче — Лили все время боялась, что к ней без предупреждения придут родители. «Джек, ты просто не знаешь, на что способны китайские мамы и папы», — пожаловалась она в его голове.
Он закрыл глаза. Под веками разбегались красные круги. Это просто эмоции, эмоции и усталость. Эти звери не сожрут его. Боль нужно спрятать, забить вглубь и держать там. До поры до времени. Он не должен принимать все близко к сердцу. Пока не должен.
— Кам, останови где-нибудь здесь. Бишопгейт подойдет.
— Уверены?
— Да. Я как раз вовремя. Спасибо, Кам.
Броди остановил машину, и Джек вышел.
— Я буду в штабе рано утром.
— Все мы будем рано.
— Спасибо. — Кам с удивлением посмотрел на него, и Джек добавил: — За поддержку.
Броди махнул на прощание и нырнул в поток транспорта. Джек еще раз посмотрел на часы. Он стоял напротив станции «Ливерпуль-стрит». Из метро раз за разом вырывались огромные «косяки» рыбешек — местных жителей. На поверхности они расплывались кто куда. Улицы были наводнены людьми: одни шли к рынку, другие — к расположенной по соседству мечети. Джек прибился к толпе, движущейся на восток к Брик-лейн. Он был удивлен тем, насколько хорошо Кам знал город.
Откровенно говоря, на холодных улицах Восточного Лондона он чувствовал себя гораздо увереннее, чем в тепле патрульной машины. Только небольшое жжение в горле напоминало, что в его жизни что-то пошло не так. Удивительно, как быстро тело справилось с душой. И пусть по венам бежала не известная ему химическая смесь, сейчас Джеку было хорошо и спокойно, он был почти счастлив. Со всем остальным он справится. Он считал себя прекрасным актером.
11
Джек без труда нашел Фурнье-стрит. Прямо за Брик-лейн, недалеко от места, где обнаружили тело Лили. Джек старался не думать о ней. Он шагал к мечети, которую недавно построили на углу старой рыночной площади Спитлфилдз. Вернувшись из Австралии, он даже хотел поселиться в этом районе. В Спитлфилдз было много красивых исторических зданий, но его начали застраивать точно так же, как Докландз, — сплошь покрывать хромом и стеклом. На современную реконструкцию старых фабрик и коммерческих зданий смотреть было приятно, но жить в таком здании Джеку не хотелось. Риелторы показывали ему старые фабричные помещения, превращенные в великолепные квартиры-студии, но уютная квартира в григорианском особняке на Крумз-Хилл понравилась ему больше, хотя он одобрял реставрацию старых мясных рынков и продуктовых складов, многие из которых давным-давно опустели и постепенно разрушались. Они становились новым сверкающим доспехом Лондона, символом его возрождения. Избавляясь от старых трущоб, город двигался вперед.
Джек быстро нашел офис доктора Брукс. С высокого минарета как раз послышался голос имама, призывающего правоверных к молитве. Джек нажал кнопку домофона.
— Вы без опоздания. Мне нравятся пунктуальные люди, — раздался из динамика приветливый голос. — Но на всякий случай назовите, пожалуйста, свое имя.
— Джек Хоксворт. На прием к доктору Брукс.
— Зовите меня Джейн.
Джек услышал гудок. Щелкнул замок, и дверь открылась.
Мягкий холодный свет заливал пустой холл. В доме не слышалось ни звука, потом раздалось жужжание спускающегося с верхних этажей лифта. Еще через пару секунд он остановился, створки разъехались, и из кабины вышла стройная женщина. У нее были густые темные волосы, красивый оливковый оттенок кожи и темные миндалевидные глаза. Она действительно была очень маленькой, чуть выше пяти футов. Высокие каблуки добавляли пару дюймов к ее росту. На докторе Брукс был безупречный костюм: черная юбка и кожаный жакет, шелковый шарф дополнял образ.
— Добрый вечер, — сказала она. У нее был приятный, тихий голос и милая, приветливая улыбка.
— Рад знакомству, — ответил Джек, пожимая ей руку.
Он обратил внимание на ее мягкую кожу и аккуратный маникюр. Доктор Брукс была очень привлекательна и заботилась о своем внешнем виде, хотя, как настоящая деловая женщина, старалась не подчеркивать этого.
— Знаете, я подумала, что было бы неплохо поговорить в каком-нибудь более приятном месте. Вам наверняка не захочется сидеть вечером, после рабочего дня, в кабинете психиатра. Я сама пробыла тут целый день, поэтому мы убьем двух зайцев одним выстрелом, если отправимся погулять. На улице очень холодно?
— Я бы сказал, на восьмерку по десятибалльной шкале.
— Джек, вы мужчина, ответы которого я понимаю, — сказала она, доставая кожаные перчатки из портфеля, и улыбнулась. — Представьте, иногда я спрашиваю дорогу и слышу в ответ: идите двести ярдов на запад, а затем триста на юг. Почему нельзя сказать просто: идите по такой-то улице и возле пекарни сверните налево? Боже мой, какой же вы высоченный!
Последняя реплика застала Джека врасплох. Он не знал, что сказать в ответ, и внезапно понял, что улыбается. Впервые за сегодняшний день.
— Я не виноват. Это вы как кукла, — не удержался он.
Джейн отнеслась к его словам спокойно.
— Надеюсь, это комплимент?
— Разумеется, — ответил Джек, придерживая дверь. — А беседа в кафе зачтется мне как консультация у психолога? Я имею в виду, официально?
Джейн внимательно посмотрела на него.
— Кажется, мы договорились, что вы придете ко мне с другим настроением.
Джек кивнул.
— Да, все верно. Но я должен предоставить рапорт. Доказать, что выполнил свое обещание.
— Я понимаю. — Джейн ступила за порог офисного здания, но тут же попятилась назад, ощутив на себе восемь баллов холода. — Рядом есть неплохое кафе. Там можно выпить крепкого чаю или кофе.
— Ведите, — ответил он и по привычке придержал даму за локоть, помогая ей перейти дорогу.
На улицах все еще было много людей. Джек ни о чем не думал, просто шел за бледно-розовым шарфом, который указывал ему путь в толпе.
— Вот здесь, — спустя шесть или семь минут сказала она. — Вам нравится?
— Да. Тут неплохо, — ответил Джек, заглядывая в почти пустое кафе.
Джейн подождала, пока он откроет перед ней дверь.
— А все нормальные люди сидят в пабах.
Он снова улыбнулся, ему нравилось ее чувство юмора.
— Почему бы вам не выбрать столик? А я пока схожу за кофе.
Она села за столик в углу возле окна, поближе к батарее. Джек вернулся с чашками горячего, ароматного кофе.
— Греетесь?
Джейн сняла кожаный жакет, вздрогнула от холода и нетерпеливо потянулась к кофе.
— Мне нравится зима, но я не люблю, когда в помещении холодно. Вы сможете в этом убедиться, когда придете ко мне в офис. Рекомендую одеваться полегче.
— Дома у вас тоже тепло?
Она кивнула и развязала шелковый шарф.
— Простите, нужно было объяснить раньше… Я использую лондонскую квартиру как врачебный кабинет. У нас есть дом в Сент-Олбанс, наше семейное гнездо, но в течение недели мне проще оставаться в Лондоне. Я часто работаю допоздна. И Марти тоже. Но он не так сильно устает в дороге, поэтому не против потратить массу времени и вернуться в Сент-Олбанс. К тому же, в отличие от меня, он редко работает по выходным.
— Марти — это ваш муж? — спросил Джек, который с удивлением слушал доктора Брукс. Он не ожидал, что они будут вести светскую беседу. И уж тем более не ожидал, что она расскажет столько о себе: для человека, который зарабатывает на жизнь, выслушивая чужие жалобы, она слишком много говорила. Наверное, это одна из ее уловок. Умный ход, решил Джек. Очень умный.