Опция номер (СИ) - "FlatWhite"

Хаято прикусывает губу: ещё полчаса назад он планировал предложить то же самое. Он ведь не знал, что, когда и кому должен передать, и раз вляпался в эту авантюру ради Ямамото… Его двойник вполне мог оказаться тем самым человеком, которому нужно что-то рассказать и тем самым закрыть сделку с Бьякураном. Оплата будет принята.

— Хорошо. Чего бы ты хо…

Щёку придерживает чужая рука, и в висок прилетает ещё одно касание мягких губ. Хаято ловит волну пьянящей, беспричинной радости Ямамото и не понимает его.

Второй раз спустить это на тормозах не выходит. Хаято затихает и аккуратно начинает ощупывать своим вниманием, исследовать запах Ямамото.

Этот поцелуй заставляет изменить своей установке — специально не принюхиваться, — и он расчленяет чужой аромат на составляющие. Ищет причину, любую зацепку. Ямамото не пьян. Другими омегами тоже не пахнет, поэтому нельзя сказать, что перевозбудился и его просто пока не отпустило.

И вряд ли он мог увидеть или унюхать кого-то привлекательного — фон был сильным, ярче, чем у других альф, но по интенсивности абсолютно привычным. Всё в пределах нормы Ямамото.

За столько проведённого вместе времени Хаято мог считаться экспертом по всем ноткам, исходящим от лучшего друга. Но ни экспертиза, ни опыт не помогают получить ответы.

***

Чиюки делает глоток. Имбирный сироп почти не чувствуется. Лаймовый сок — ощутимо. Текила — Дэким не пожалел. Яблоко немного смягчает, и кристаллы соли тают на языке и губах, когда она их облизывает.

— Почему сразу не пустил меня в дело?

Дэким, конечно, бармен от бога, но иногда хочется вскрыть ему черепушку напильником даже вопреки этому великолепному, чудотворному эликсиру в стакане.

— Формат не отточен. Я не был уверен, что он не потерпит крах в самом начале.

— Не потерпел ведь?

— Рано говорить. Но сразу начали всплывать ошибки и мои недочёты. И наверняка будут ещё.

— Нона знает? — Чиюки отставляет наполовину опустевший бокал.

— Конечно. У нас есть её неофициальное разрешение на эксперименты.

Чиюки смотрит ему в глаза. Неофициальное?

— С чем у тебя проблемы? — спрашивает она.

— Мир не таков, как я задумывал.

Дэким не стесняется неидеальности своего творения. Просто излагает факты, которые ему самому кажутся занимательными:

— Он не просто хрупок… он прогибается под желаниями испытуемых и формирует статистов такими, как подсудимые их запомнили — как воспринимали их в жизни. На основании того, как те вели себя рядом с ними.

Чиюки внимательно его слушает. Даже не моргает.

— Более того. Люди воспринимают других не абсолютно такими, какие они есть, а в сравнении: слабее меня, умнее меня, добрее или раздражительнее. И я столкнулся с тем, что свидетель как ядро мира навязывает ему свои относительные величины и заставляет подсудимых тоже их видеть. При этом подсудимые так же прогибают мир под себя в соответствии со своими собственными ожиданиями.

— И тут возникают несостыковки, — угадывает она.

— Как один из вариантов. Но есть и вторая опция. Точнее первая, потому что именно с ней пришлось столкнуться раньше.

Он кладёт свою руку на её. Зрачки резко дёргаются — и сознание Чиюки заливает воспоминаниями: первого подсудимого, судьи… Свидетель входит в иллюзию.

Чиюки отчётливо видит два живых сознания. Оба одновременно смотрят на пустую марионетку статиста, в которой пока нет души второго подсудимого.

— Дэким… эта кукла двуликая. Нет, многомерная.

Игра света и тени завораживает. Отплясывает в её зрачках и гипнотизирует: каждый образ борется за право впечататься в пластиковую поверхность неживого тела. Ни один не может победить и вытеснить второй.

— Ты видела Гокудеру Хаято в баре. Какая из этих граней открылась тебе?

— Из этих — ни одна, — потрясённо произносит она.

Почти слитный, пульсирующий образ настолько сложный, что тяжело поверить, будто в эту куклу пока не заселилось настоящее сознание.

— А теперь представь, что образы в головах обоих схлопнулись в один.

Она не верит:

— Так не может быть.

Воспоминания — как мозаичная картина. Хрупки и сложны для восприятия. Что-то ускользает и теряется, что-то крупными осколками лежит на поверхности. Но каждый человек видит цвета неповторимо, у каждого глаза уникальны.

— Синхронизировались. — Безнадёжно прямо припечатывает Дэким. — Слились. Потому что они люди с человеческими чувствами.

Ему грустно от того, как он мог упустить очевидное. Он ведь ощущал то же самое.

— Я хотел узнать тебя, Чиюки, — шепчет Дэким. — Они тоже искренне хотят узнавать друг друга. Вот о чём я забыл.

Растроганная этими словами, она берёт его за руку.

— Я не бог. Я уже не могу исправить подобную оплошность. И не могу влезать в каждое движение их мысли.

— Если ты сделал подобное возможным, здесь и сейчас ты бог. Нет, правда… этот мир точно иллюзия? — Чиюки осматривается по сторонам. Невероятно реалистичный. — Смешно, если я сама жила в таком. — Уголки её губ приподнимаются. — И была создана случайно таким же богом, чтобы кого-то испытать.

— Подозреваю, испытывать меня. И не раз.

Судья опускает голову на её плечо, как ребёнок, который забыл, что вырос. Чиюки не сложно приподняться на носочки ради него.

========== Часть 3.2 — Идти на диалог ==========

Такеши терпеливо ждёт, пока Хаято закончит разговаривать с преподавателем. Они уже настроились провести время вместе, и будет досадно, если учитель настоит на отработке пропусков именно сегодня. А судя по недовольному морщинистому лицу и импульсивному стуку туфли об пол — тот близок к вынесению такого приговора.

Мужчина упирает руку в бок, и Такеши кажется, будто лакированный носок его нервной ноги уже вдавливает в пол их прекрасный — в мечтах — вечер.

Лица Хаято не видно, но его спина прямая, и голоса почти не слышно — хороший знак. Если удержится от грубости, у них появится шанс.

Такеши одновременно волнительно, тревожно и смешно от этой ситуации: редко, когда в роли наблюдателя и молчаливого болельщика выступает он, а не Хаято с трибун стадиона. Улыбка непроизвольно расползается по лицу.

Через пару минут Хаято, наконец, отступает от взрослого, и тот важной поступью выходит в коридор.

— Победа? О чём договорились?

— Ничего такого, — отмахивается Хаято. — Ему самому не улыбается сидеть тут вместе со мной, поэтому потом принесу пару эссе на пропущенные темы. Погнали.

Такеши встаёт из-за парты, и они выходят из класса под гомон голосов и стук каблуков проходящих мимо старшеклассниц.

Хаято достаёт из кармана мобильный и включает режим «со звуком». У них полно времени: на экране светится «15:35».

— Так как? Чем бы ты хотел заняться?

— Всё равно, только не сидеть дома. — Такеши закидывает руки за голову и слегка морщит нос, услышав хруст позвонков. Засиделся. — Давай прогуляемся?

— Я не против. — Хаято быстро проверяет, есть ли пропущенные сообщения от Вонголы или CEDEF и заодно закрывает пару работающих в фоне приложений. В одном из свёрнутых окон оказывается Инстаграм.

В голове проскальзывает несколько неуверенных мыслей.

— Ямамото, ты же подписан в соцсетях на странички спортсменов?

— Да, на парочку. Интересно, как они описывают свои тренировки и дают обзоры на спортинвентарь.

Впереди виднеются школьные ворота. Некоторые подростки, пересекая эту условную черту между школой и остальным миром, неосознанно ускоряют шаг, и Кусакабе сурово следит за их наивными перебежками: если комитету что-то не понравится, местоположение нарушителей не поможет избежать расправы.

Лишь из вредности Хаято хочется пройти мимо него медленнее, но Такеши рядом и так расслабленно плетётся по дорожке.

Тетсуя кивает им и, пожёвывая травинку в зубах, снова отрешённо устремляет взгляд на толпу спешащих по домам учеников.

— Знаешь, иногда они дают дельные советы касательно режима дня или восстановления после травм, — продолжает Такеши раскручивать любимую тему. — Но больше всего мне нравится их мотивация и позитивный целеустремлённый настрой. Да и не только мне, куча ребят с команды следит за кумирами.