Опция номер (СИ) - "FlatWhite"

— Ты сейчас только о кольцах говоришь? — Хаято косится с сомнением.

Хибари опять странно смотрит на него в ответ — как вчера, когда услышал, что Хаято идёт на съёмную квартиру.

— Да, только о них.

У Хибари не было привычки вкладывать особый философский смысл в слова, но чёрт дёрнул Хаято ляпнуть этот вопрос.

Хаято закатывает глаза. Ляпнул и ляпнул. Какая разница?

Перед ними снова виднеется развилка к их домам, и в этот раз Хаято собирался поступить правильно. Чтобы не попасть впросак, он позвонил с утра Шоичи, надеясь вытянуть из него пару ответов, но тот спал после настройки радиостанции. Сквозь зевок Шоичи ответил лишь на один вопрос, и Хаято сжалился. Решил позвонить позже, после катка. Только Кёя стоит здесь и сейчас, и звонить поздно.

— Хибари, что на базе уже достроено? — Хаято старается задать вопрос расплывчато, но так, чтобы получить содержательный ответ. — Над каким сектором работают?

— Ты спрашиваешь про базу дисциплинарного комитета?

«Блин, конечно, он думает, что про свою я должен знать всё от и до», — проносится в голове Хаято.

— Я не могу сказать тебе об этом… тут, — объясняет Хибари.

Они стоят посреди улицы, и их разговор можно списать на обсуждение компьютерной игры. Хаято бы не парился, будь он немного младше и неопытней, но сейчас понимает — осторожность Хибари более чем уместна.

— Идём домой, покажу.

Их встречают белые стены и сёдзи, как огромное пасмурное небо, раскинувшееся на четырёх раздвижных блоках. На фоне неба вырисовываются чёрные ветви сакур и высокие горы с заснеженными вершинами. У подножия расстилается туман.

Когда Хаято увидел этот пейзаж впервые, решил, что он совершенно не подходит хозяину дома. Каждый день смотреть на туман, который ассоциируется с одним из главных противников. И одновременно с этим — на ветви сакуры после того, как переболел сакурой-курой.

Хибари определённо мазохист, гордым облаком возвышающийся над этими земными проблемами.

— Почему ты выбрал такой дизайн? — Хаято заходит внутрь и легонько проводит кончиками пальцев по бумажной поверхности перегородок.

— А почему нет? Мне нравилось любоваться цветением сакуры раньше. — Хибари улавливает его мысль, вспоминая, как Хаято тащил его, обессиленного, на плече. — Переболел, пострадал. Вылечился.

Кёя ступает босыми ногами по татами к одной из встроенных в стене неглубоких тумбочек.

— И сумел любоваться ею дальше. Те приступы ничего не изменили.

— Тогда почему не отобразил деревья цветущими? — Не то чтобы он представлял Хибари в нежно-розовой комнате. Но Хаято интересно, что ему ответят.

— Цветение — особый период времени. Если он бесконечен, теряется его прелесть.

Хаято садится на подогнутые под себя ноги и следит за профилем Хибари, пока тот перебирает бумаги.

— И я не сказал, что не любуюсь повседневным состоянием. Мне и без цветов нравится.

Хаято тоже хотел бы так: нравиться даже без течек. В самые обычные дни. Даже если доставляет другим неудобства и заставляет пить таблетки.

Кёя протягивает ему лист бумаги и опускается рядом:

— Это не последние данные о прогрессе. Его показывать не буду.

Хаято опускает глаза на чертёж чужой подземной базы. Пунктирные линии — будущие постройки, сплошные — завершённые отсеки. Пару выходов наружу, один из них — он читает подпись — под храмом. Именно там в будущем должен быть проход между их базами, но на чертеже нет никаких соединений, хоть и часть территории Вонголы нанесена и упрощённо зарисована у края листа.

— Хибари, почему в плане нет соединения между базами?

— А зачем оно?

— Ты шутишь? Сделал подводку буквально вплотную. — Хаято опускает глаза и сверяется с масштабом. Да там расстояние метров пять от силы. — И воздвиг стену?

— Земля под Намимори — ограниченный ресурс. — Кёя объясняет близость расстояния между базами, как что-то неизбежное. — Не забывай про подводные течения и запасное пространство для передвижения блоков вашей базы.

— Нам нужен проход на случай экстренных ситуаций! — настаивает Хаято.

— Я не хочу, чтобы твоя кошка и дети бегали через этот ход. Это будет отвлекать Кусакабе от работы.

— Какие ещё дети? Ламбо и И-Пин вырастут к тому времени, как мы достроим эту часть. — Хаято тычет указательным пальцем в чертёж.

Хибари мог припомнить, как Тетсуя был вынужден играть с ними, но тот случай не считается. Ламбо и И-Пин были детьми из-за прыжка во времени, и Хаято верил, что таких путешествий больше не понадобится.

— А касательно Ури… — не может угомониться Хаято.

— Она напилась и бродила ночью у меня по базе.

— Она напилась твоего саке, между прочим, — Хаято с усилием выделяет, кому принадлежал спиртной напиток. — Ты сам оставил чашку на полу после попойки с Рёхеем.

— Неважно. Факт в том, что у меня дома птица, а твоя кошка и в трезвом состоянии неадекватная. — Хибари непоколебим.

— Ури никогда не обидит Хибёрда! И с чужими она самая милая.

А вот это чистая правда. Коджиро Ури тоже не трогала. Целых две птицы на одну кошку и ни одного несчастного случая. Хаято был горд её стойкостью.

— Ты меня не убедил.

— Тогда настрой защитную систему лично от неё, но оставь возможность передвижения для меня, — настаивает Хаято. — Нет, правда, вдруг что случится?

Уже случалось в одном из вариантов будущего. Что странно: похоже, обе версии Хибари его видели, раз этот Кёя не одёрнул его, не поправил, не удивился. Но не могли же их прыжки быть синхронными? Разве Шоичи не говорил, что их мир был единственным, где они могли победить Бьякурана?

В этом мире, где сейчас находится сознание Хаято, должен был быть прыжок в другую версию будущего, в котором они проиграли и… забыли об этом? Как Хибари помнит?

Это совпадение пахло вселенским обманом. Странной сказкой Реборна, которая рушилась и обнажала дыры в сюжете.

Хибари молчит.

Если их будущее сходится в какой-то из точек, то Хаято должен был выиграть этот спор.

— Хорошо. — Хибари прикрывает глаза. — Я запрещу членам дисциплинарного комитета под страхом смерти заходить к вам. И настрою систему безопасности, как посчитаю нужным.

Хаято расплывается в еле заметной улыбке. Да пусть хоть обнесёт стены нанокомпозитной бронёй, но оставит вход. Хаято всё равно будет доволен.

Кёя забирает лист из его рук и отходит, чтобы спрятать его обратно в тумбочку.

— Ты спрашивал про прогресс строительства из-за своей комнаты?

— Да…

— Она не готова. И тебе следует сначала навести порядок в своих вещах, пока новая комната не внесла ещё больший хаос.

— Какой хаос? — Хаято непонимающе смотрит на него.

— Ну, а как ты вообще что-либо находишь? Часть вещей в доме Савады, часть на базе Вонголы, часть у Ямамото дома, часть у меня. Кстати, уберись там. — Хибари кривится, явно давая понять, как его бесит отсутствие порядка. — И квартира… Если ты захламишь ещё комнату на базе Комитета, окончательно всё растеряешь.

Хаято переваривает информацию, пока Хибари продолжает:

— Я думал, ты перестал платить аренду, и уже минус одна проблемная жилплощадь.

— Я не… может, и перестал. Хибари, а моя красная толстовка не у тебя? — наугад спрашивает Хаято. А вдруг? Слова Хибари кое-что проясняют.

— Откуда мне знать? Сам проверь. — Кёя встаёт. — Пойду переоденусь.

Он выходит из комнаты, оставляя Хаято в растерянных чувствах. И он не знал, куда идти смотреть.

— Ури… — Он беспомощно опускает глаза на кольцо с мордочкой кошки. — В той комнате, наверное, есть для тебя что-то вкусное? Я бы оставил тебе?

Кошка щурится на него с подозрением. Лакомство? Хозяин даже не помнит, где расположена заначка, не говоря уже о том, пуста ли она.

— Пойдём туда? — шепчет Хаято с надеждой.

Ури получает поощряющее мягкое и вкусное пламя урагана. Смягчившись, мяукает и поворачивает мордочку к двери.

Хаято заранее чувствует себя сволочью, давая ей ложные надежды, но обязательно компенсирует ей это потом.