В тени замка - Эрин Пайзи

— Стой ровно, — скомандовала Бонни, — вот так. — Она воткнула последнюю иглу. — Слезай и посмотри.

Тереза спорхнула со стула и приземлилась на ковер.

Через мгновение в дверях появился Саймон Бартоломью.

— Тереза! — прорычал он. — Что за… Тереза! — уже неуверенно пролепетал он.

Она улыбнулась ему.

— Тебе нравится мое платье, папуля?

Она медленно повернулась, а пышная юбка взлетела и слегка поднялась на сквозняке. Бонни собрала волосы и сделала из них пышную прическу: золотая заколка сдерживала густую черную копну. Плечи были оголены. Нежная белая кожа контрастно выделялась на красно-золотистом шелке. Платье было присобрано и подчеркивало талию девушки, а благородные складки ниспадали к ногам.

— Великий Боже! — Саймон откашлялся и подошел к дочери. — Я было подумал, что увидел свою маму. — Он взял ее руку. Его глаза были полны слез. — Она была такой красивой в молодости… — Но тут он взял себя в руки.

— Бонни сшила для меня платье.

— Хорошо, возможно, сэкономили пару долларов. Но прошу вас, не топайте, как слоны, когда я пытаюсь уснуть в библиотеке.

— Не будем, папа. — Тереза поцеловала его в щеку.

Взволнованный, он уставился на дверь.

— Боже мой, дитя мое. Не надо. — И он удалился в свое убежище.

— На самом деле он мягкий.

За два часа до отъезда на вечеринку к Сиборнам Бонни в последний раз придирчиво осмотрела парчовое платье.

— Мне необходимо ехать? — спросила она Терезу.

— Да, конечно. Я буду держаться за твою руку, а если стану вести себя слишком шумно, ты дернешь меня. — Тереза была непреклонна.

— Ну а если все будет нормально, можно я попрошу Джона, чтобы он отвез меня домой пораньше? Иначе мое скучное лицо тебе все испортит. Твой Энгус может подумать, что я какое-то стихийное бедствие из Америки. Еще наберешься от меня чего дурного. Это разобьет его надежды о рождении сына, и что тогда?

Тереза засмеялась.

— Всего пару недель в Лондоне, и с тобой уже весело. Теперь ты не такая отсталая, какой приехала.

Бонни посмотрелась в высокое зеркало в комнате Терезы. Несмотря на темные круги под глазами, ее, казалось, подхватил водоворот жизни. Бонни надела простое белое платье, которое сама сшила, и маленькое бриллиантовое колье на шею. Она посмотрела на ноги.

— Мой загар сходит.

— Ты всегда красива, ты такой родилась.

Бонни обняла Терезу.

— Все рождаются красивыми. Это находится внутри каждого из нас. Просто кому-то везет больше. Сегодня твой вечер, — напомнила она Терезе.

— О Боже, я так на это надеюсь, — сказала Тереза, садясь в машину. — Бонни, я хорошо выгляжу? Только честно скажи.

— Честно, да, — успокоила ее Бонни, — только запомни: прохаживайся медленно и не кричи. Если он пригласит тебя танцевать, не толкайся.

— Обещаю.

— Ладно, я присмотрю за тобой. А если я трону тебя за плечо, это значит, что ты говоришь слишком громко.

— Хорошо. Господи, я так нервничаю!

Дом на Кадоган-сквер поразил Бонни. Горничные в черных платьях принимали у гостей пальто. В большом мраморном зале в два ряда стояли лакеи. Зал украшали огромные колонны, а потолок был разрисован золотыми листьями. Богато украшенные двери вели в просторный танцевальный зал.

— Я даже не думала, что Сиборны будут устраивать такой роскошный прием, — прошептала Бонни.

— О да, это лучшая вечеринка года. Забыла сказать тебе, что мать Анжелы — не англичанка. Отец леди Сиборн был грязным торговцем и имел миллионы. Какой позор! А она еврейка. Лорду Сиборну было на все наплевать, и он женился на ней.

Бонни нахмурилась:

— Как ты думаешь, что чувствовал ее отец, когда она выходила замуж не за еврея?

— Даже забавно, что ты об этом подумала. Это было что-то удивительное. Ее родители страшно переполошились. И вот она выходила замуж за человека почти из королевской семьи, а ее отец, по сути дела никто, поносил Сиборнов.

Бонни была в восхищении. Она пыталась вспомнить мать Мици и представить, что сказала бы та в таком случае.

До того, как прозвучали их имена, Бонни увидела высокого черноволосого мужчину, разговаривающего с пожилой дамой у камина. Это было подобно электрическому разряду. У нее онемели руки и подкосились ноги. «Боже! Я увидела его! Он здесь!»

— Мисс Тереза Бартоломью и мисс Бонни Фрейзер, — объявил мажордом.

— Идем, Бонни, — нетерпеливо пробормотала Тереза, в то время как Бонни стояла, будто парализованная. — Идем, нам нужно поздороваться.

Бонни послушно кивнула. Они поздоровались с леди Сиборн.

— Тереза, — прошептала Бонни, — я увидела его.

— Кого?

— Мужчину, которого ждала всю жизнь. Он здесь. Я не могу в это поверить. — Бонни била дрожь.

— Эй, ты в порядке? Ты выглядишь так, как будто сейчас потеряешь сознание. Держись. Пойдем сядем. — Тереза медленно вела ее по залу, а Бонни искала того мужчину глазами. Вдруг Тереза потянула ее за руку.

— Смотри, — она наклонила голову вправо. — Это Энгус.

Это был тот самый незнакомец, которого приметила Бонни. Лицо Терезы озарилось радостью.

— Энгус! — окликнула она и исчезла в толпе. Назад она вернулась вместе с ним. — Энгус, хочу познакомить тебя со своей кузиной Бонни Фрейзер из Бостона.

Энгус протянул ей руку. Бонни смотрела в пол, не зная, что делать. Затем подала свою руку и взглянула в его глаза. Они горели на бледном лице, как огоньки, и Бонни растерялась. Она никогда ничего подобного не чувствовала ни к одному мужчине. Его пылкий взгляд сразу же напомнил Бонни ее отца. Боль от потери отца, которая сидела в ее сердце многие годы, сменилась другой болью — она знала, что Энгус принадлежит Терезе. Бонни осознавала, что не сможет предать свою подругу.

Энгус рассматривал незнакомую девушку. Высоко ценивший свою мать, он никогда еще не испытывал большого желания обладать какой-нибудь женщиной. Но теперь он впервые почувствовал необходимость не только обладать женщиной, но и затянуть ее в свою темную мятежную душу, душу человека, лишенного надежды на спасение. Он вспомнил эти слова. Их сказала проститутка из публичного дома в Риме.

— Вы собираетесь здороваться? — Тереза была сильно удивлена.

Бонни и Энгус стояли и молча смотрели друг на друга.

— Ну, что у нас тут? — К ним подошли Джон и Анна. Ему не понравилось, как Энгус смотрит на Бонни. Джон, как будто защищая Бонни, положил ей руку на плечо. Бонни, сбитая с толку этим жестом, обернулась и растерянно улыбнулась. Какую-то долю секунды ей казалось, что она была в долгом путешествии. Она уже навсегда потеряла покой из-за этого человека. Она чувствовала пустоту, которую мог заполнить только ее избранник. Невидимая окружающим тонкая нить связывала их. А Джону не терпелось поскорее увести Бонни. Он коснулся ее руки.

— Я хочу познакомить тебя с моим хорошим другом, Зейкервелем. Он прекрасный дизайнер. Идем. Хватит думать.

Бонни повернулась, чтобы уйти. Она не могла предать Терезу. Она знала, что если останется, Энгус пригласит ее на танец. «Моя жизнь, жизнь Бонни Фрейзер из Мерилла, штата Пенсильвания, закончена». Уходя от своего счастья, она оглянулась. Перед Энгусом стояла Тереза, но Бонни видела его лицо: он смотрел на нее и улыбался. Последнее, что она заметила, — его лучезарная улыбка, которую не портил даже сломанный передний зуб, и грустные черные глаза, полные отчаяния. У Бонни хватило выдержки, чтобы не помчаться оттуда, сломя голову.

— Джон, ты не будешь возражать, если я попрошу отвезти меня домой? — спросила Бонни.

— Совсем нет. Только отведем Анну к Зейкервелю и поедем.

Зейкервель был невысокого роста с золотистыми волосами.

— Джон, дорогой, как приятно тебя видеть. Давай напьемся. — Он отчаянно замахал официанту рукой. — Принесите шампанского, — властно распорядился он.

— Нет, мне нужно отвезти Бонни домой. Она плохо себя чувствует.

Зейкервель внимательно посмотрел на девушку.

— А, женщина влюбилась. Да, это болезнь, — сказал он, взяв Бонни за руку. — Оставайся с Джоном, и у тебя не будет никаких бед.

Бонни вспыхнула, а Анна, стоявшая рядом, засмеялась.

— Запомни мои слова, — зловеще проговорил он, — у тебя взгляд женщины, которая продала душу дьяволу.

— Эй, — Джон поднял руку, — она только что познакомилась с Энгусом.

— Энгус Макфирсон? Да, это гораздо серьезнее, чем я думал. Бонни, дорогая, это и есть тот самый дьявол, поверь мне. — Он покачал головой. — Много раз мне приходилось утешать женщин, умирающих от любви к нему, — произнес он угрюмо. — Послушай меня, развращенного, падшего человека, — держись от него подальше.

Бонни улыбнулась.

— Вам не стоит волноваться. За ним гоняется Тереза.

Джон вздохнул:

— Она совсем другой человек. Он волочится за юными и невинными. В общем, поехали домой. Зейкервель, ты присмотри за Анной, хорошо? Спасибо.