В тени замка - Эрин Пайзи

Джон улыбнулся.

— Нет. В таких фермерских домиках маленькие комнаты и крошечные окна. В старые времена стекло было очень дорогим. Посмотри на дверь и вообрази, насколько ниже ростом были тогда люди. Мне всегда нужно пригибаться, когда я вхожу.

— Подождите меня! — воскликнула Тереза проснувшись.

Миссис Стюарт, домоправительница, вышла из дома, вытирая руки о передник.

— Я рада вас видеть, — сказала она Джону и Терезе. Затем она взяла Бонни за руку. — Вы, наверное, устали. Я заварила чай, ведь уже четыре часа. Пойдемте на кухню.

Бонни посмотрела на Терезу. Та улыбнулась.

— Жизнь в деревне стала проще с тех пор, как отец решил, что социалисты могут расстрелять его, как эксплуататора. Он отпустил почти всех слуг, оставил лишь несколько человек. Помнишь, Уинни, как здесь у нас служили дворецкие, горничные.

— На самом деле, — вступил Джон, — они перевели свои счета за границу не из страха быть убитыми. Просто отец и его друзья думают, что за следующие тридцать лет экономика придет в упадок и здесь, и в Европе. Повсюду будут социалисты, а все земли и собственность будут конфискованы.

Бонни была потрясена.

— В самом деле? Неужели так плохо?

— Ну, может, лидеры правого крыла сделают какую-нибудь попытку, но никто не верит, что это сработает.

— Ты что, слушаешь Сирила? — удивилась Тереза.

Они пошли на кухню. Коридор был длинный, узкий, с каменным полом. Широкие деревянные двери вели в разные комнаты. На кухне Бонни с удивлением рассматривала ярко-красную плиту и современную раковину. Во всем остальном кухня выглядела так, как много сотен лет назад. Здесь был каменный камин с железными прутьями и крючками, на которые раньше подвешивали целого бычка или барана прямо над открытым огнем. Рядом была сооружена духовка для хлеба. Бонни была очарована, рассматривая кухню, а потом кладовую. Головки сыра «Чеддар» и «Стилтон» зрели там. Масло хранилось в глиняной посуде, которая охлаждалась водой. Всю длину комнаты занимали банки с джемом и желе, на которых были сделаны надписи и проставлены даты.

— Сразу видно, что вы любите свой труд, — сказала Бонни Уинни.

— Да. Когда мой муж Дэн умер, мне пришлось уехать со своей маленькой фермы и сделать выбор: либо ухаживать за какой-нибудь богатой леди в Лондоне, либо взяться за работу домоправительницы в деревне. И я рада, что выбрала эту старинную усадьбу. Так и кажется, что королевский двор Елизаветы остановился здесь по пути во Францию или Голландию. Семья, которой принадлежало это поместье, была католической. Их жестоко преследовали за веру, вся семья была повешена, включая троих детей. Выжил только один ребенок. Садовник обнаружил его в петле, только каким-то чудом он остался жив. Садовник забрал его в свой дом и спрятал. Мальчика назвали Саймон Кривая Шея.

— Как ужасно! — Бонни содрогнулась.

— Да, но история этого дома не всегда леденила кровь. — Уинни улыбнулась. — В восемнадцатом веке этот дом славился вечеринками и музыкой.

Их разговор был прерван громким шумом, доносившимся со двора.

— Это приехали остальные. Пойдемте и встретим их. Его светлость всегда в дурном настроении, когда путешествует.

Шум слышался все ближе и ближе, и спустя несколько минут Бартоломью уже входил в дом. Маргарет решила отвести его в кабинет.

— Идем, дорогой. Ты устал. Уинни уже разожгла камин и сейчас принесет чай с твоими любимыми ореховыми пирожными.

Саймон любил сидеть в удобном кожаном кресле у огня. Его кабинет был заставлен в основном книгами викторианской эпохи. На стене висела картина кисти знаменитого художника.

— Только один человек мог прилично рисовать лошадей, — всегда говорил Саймон, входя в кабинет.

— Да, дорогой, — соглашалась Маргарет.

— Единственное, что стоит рисовать, так это лошадей или корабли. Все остальное дрянь. Просто дрянь.

Маргарет вздохнула. У нее была бесценная коллекция английских пейзажей. Часто Саймон требовал продать их.

— Зачем нам картины с лежащими на полях коровами?

— Они не… Знаешь, ты несправедлив, — протестовала Маргарет.

Сейчас, в кабинете, Маргарет нужно было создать уютную спокойную обстановку для мужа. Уинни вкатила стол на колесиках в комнату.

— Специально для вас я сделала сэндвичи с малиновым джемом.

Саймон что-то проворчал, затем ткнул толстым пальцем в пирожное.

— Много орехов? — спросил он, глядя на Уинни.

— Столько, сколько возможно. — И она улыбнулась Маргарет. «Как ей только удается с ним справляться», — подумала Уинни.

Все устали после поездки. Саймону и Маргарет подали обед прямо в кабинет. Остальные обедали на кухне. Подавали тушеного зайца.

— Я сам его застрелил, — похвастался Марк.

Бонни понравился аромат, исходивший из кастрюли. Она забыла о всякой брезгливости.

— Это просто восхитительно. — Мясо оказалось нежным, и Бонни почувствовала вкус вина в соусе. — Есть еще какой-то привкус, но я не могу понять, что это такое.

— Мы не говорили тебе. Зайца всегда готовят в его крови.

— Да?

Джон улыбнулся.

— За хорошими манерами мы скрываем, что едим рубец, печень, почки, язык и мозги. Шотландцы, конечно, зашли слишком далеко с телячьим рубцом с потрохами и приправой.

Бонни неопределенно пожала плечами.

— Конечно, в Америке мы такого не едим, но мне очень понравился тушеный заяц. Вы научите меня, как его готовить? — спросила она Уинни.

— Конечно, дорогая. Сразу же после охоты.

— Мы все идем на охоту?

— Нет, охотятся только мужчины, — объяснила Паулина, пытаясь успокоить своих четверых детей. — Папа не позволяет женщинам охотиться. Он говорит, что запах духов отпугивает животных. Наше дело — снять шкуру, разделать животное.

— Да, это будет частью моего образования в Англии.

— Дорогая, — сказала Уинни. — Английская кухня превосходна, когда идет охота. Но все думают, что в Англии существует только два блюда.

— Ростбиф и йоркширский пудинг?

Уинни кивнула.

— Не волнуйтесь, я вам их приготовлю завтра. Я спрашивала кухарку в Лондоне, что для вас приготовить, так она сказала, что вы говорили о наших национальных блюдах. Так что завтра обязательно получите ростбиф, как только мужчины уйдут.

— Я не собираюсь на охоту, — торопливо сказал Сирил. — Мне кажется, вашему отцу захочется пристрелить меня либо случайно, либо преднамеренно.

— Френсис идет и берет с собой сына, — сказала Паулина.

Френсис запротестовал.

— Я не хочу, чтобы мой сын в возрасте пяти лет стал свидетелем поголовного истребления животных.

— Я хочу пойти, — заныл мальчик. — Дедушка говорит, что подарит ружье, когда мне исполнится девять лет.

— Ладно, ладно, — сдался Френсис. — Ты маленький кровожадный вампир. Я возьму тебя, зато мне не придется ни в кого стрелять.

Бонни было тепло и приятно. Ее комната находилась в самом дальнем углу в верхнем крыле. Ей понравилась маленькая уютная комнатка с крошечными окнами. Почти все стулья и диваны в доме оказались обтянутыми вощеным ситцем. Букеты веселых цветов всех оттенков украшали шторы и покрывала. Бонни радостно отметила, что ее ванная комната, расположенная прямо под навесом крыши, была теплой, а вода достаточно горячей. «Я меняюсь, — подумала Бонни, лежа в ванне, глядя на блестящие медные краны. — Теперь у меня есть время для себя. Тереза права. Я должна научиться не принимать все так близко к сердцу».

Утром Бонни проснулась с петухами. Она высунулась из окна и вдохнула колючий октябрьский воздух. Лицо пощипывало от холода, но Бонни была просто загипнотизирована лиловыми облаками, несущимися высоко в небе. В голубятне громко ворковали голуби.

— Эй, причеши свои волосы. — Бонни высунулась из окна и увидела Джона. На нем была твидовая куртка и охотничья сумка через плечо.

— Что у тебя на ногах? — полюбопытствовала Бонни.

— Резиновые сапоги. Ты не знаешь, что это такое?

— Нет. У нас в Америке я ни у кого их не видела.

Джон посмотрел на Бонни.

— Ты такая красивая.

Бонни ласково улыбнулась.

— Ты великолепно выглядишь. Подожди меня на кухне. Я через минуту оденусь.

Она надела джинсы и толстый свитер. «Резиновые сапоги, — подумала она. — Никогда не знала, что между Англией и Америкой столько различий. Мы даже говорим на разных языках». Бонни все еще не умела говорить как англичане — кратко и лаконично, чтобы что-то доказать. Она привыкла к долгим, обстоятельным объяснениям. А Бартоломью использовали что-то похожее на стенографию. Казалось, они могут свести до минимума любой разговор. «Я раскушу, как это делается», — сказала себе Бонни.

Джон ждал ее с чашкой горячего чая в руке.

— Только что налил свежий из чайника.