Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг. - Ковальская Елена

Храни тебя Господь, дорогая. Сердцем и молитвами с тобой. С нежной любовью. Я рада, что Ксения и малыш поправляются. У нас постоянные дожди, лета совсем нет.

Низкий поклон от Марии, Дмитрия и меня. Храни тебя Бог.

Любящая тебя сестра Элла.

Должна сказать, мысль о поездке в Крым для меня просто кошмар, и ты поймешь почему. Здесь моя жизнь заполнена делами, благотворительностью и пр., мне некогда подумать о себе. Я чувствую мир и покой и благодарна Богу, что живу и могу трудиться. Но путешествовать без моего дорогого Сергея, видеть те места, где были оба наши дорогие… Но нельзя быть эгоистом и оставить бедных детей одних на все это время. Это было бы нехорошо. Так что я отвезу их туда и привезу обратно. Я помню, как вы все страшились ехать в Крым, и говорили, что если я поеду с вами, то это будет поддержкой — новая сестра, которой можно показать все и пр… Как вы с Сашей были добры.

Храни тебя Бог, дорогая, за всю твою любовь ко мне.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1584. Л. 46–49 об. — на англ. яз.)

Дневник вел. кн. Дмитрия Павловича

11 сентября. Крым. Тетя даже и сюда привезла двух раненых, которые после жили в Алупке в найнетых комнатах. Эти солдаты тут только мучатся, а вовсе не поправляются, когда мы едем по пути в Алупку, то всегда им кланяемся.

(Максимова Л. Б. Я принадлежу Москве //Московский журнал. 1991. № 2. С. 50.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне

6 сентября. Ильинское — Бернсторф

Сердечно тронута. Благодарю. Марию и Дмитрия отвезла в Крым. Сейчас живу здесь, постоянно езжу в Москву, где у меня уйма дел. В Крым я, возможно, не вернусь, поскольку там все хорошо, они довольны, наслаждаются. Целую вас обеих, мои дорогие. Да благословит Господь ваше пребывание тихим счастьем.

Элла.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1586. Л. 116. — на англ. яз.)

Воспоминания В. Ф. Джунковского

4 сентября в Москве состоялась закладка памятника в Кремле на месте злодейского убиения великого князя Сергея Александровича в присутствии великой княгини Елизаветы Федоровны, лиц ближайшей свиты и высшей администрации. Покоем к месту закладки был выстроен 1-й батальон 5-го гренадерского Киевского полка, шефом коего был покойный великий князь. Памятник — простой металлический крест древнерусского стиля по рисунку известного художника

В. М. Васнецова, на небольшом фундаменте. Под звуки «Коль славен» была заложена доска с соответствующей надписью.

(Джунковский В. Ф. Воспоминания / Под общ. ред. А. А. Паниной. В 2 т. Т. 1. М., 1997. С. 236.)

Воспоминания М. В. Нестерова

Великая Княгиня Елизавета Федоровна намерена была построить храм учреждаемой ею Обители Милосердия. Она просила указать на талантливого архитектора, которому можно было бы такое дело поручить. Я назвал Щусева[2024]. Через несколько дней я узнал, что моя рекомендация принята, причем было передано, что Ее Высочество хотела, чтобы будущий храм обительский был расписан мною. На это я тогда же дал свое согласие. Мечта расписать храм в Москве была давняя…

В сентябре я был уже в Москве и там видел проект Щусева храма Марфо-Мариинской Обители. Говорил с Великой Княгиней о росписи будущего храма. Осенью же приступили к земляным работам, а весной предполагалась закладка храма. Место для Обители было куплено большое, десятины в полторы, с отличным старым садом, каких еще и до сих пор в Замоскворечье достаточно.

Таким образом, мы с Щусевым призваны были осуществить мечту столько же нашу, как и Великой Княгини, одной из самых прекрасных, благородных женщин, каких я знал. Женщины привлекательной столько же своей внешностью, сколько и душевными своими богатствами: добротой, отзывчивостью, милосердием, доброй волей ко всему, что может быть на пользу людям. Создание Обители и Храма Покрова при ней производилось на личные средства Великой Княгини. Овдовев, она решила посвятить себя делам милосердия. Она, как говорили, рассталась со всеми своими драгоценностями, на них задумала создать Обитель, обеспечить ее на вечные времена. Жила она более чем скромно.

Ввиду того, что при огромном замысле и таких же тратах на этот замысел Великая Княгиня не могла ассигновать особенно больших сумм на постройку храма, я должен был считаться с этим, сократив смету на роспись храма до минимума. В это время я был достаточно обеспечен и мог себе это позволить.

Смета была мною составлена очень небольшая — около 40 тысяч за шесть стенных композиций и 12 образов иконостаса с легким орнаментом, раскинутым по стенам. В алтаре, в апсиде храма предполагалось изобразить «Покров Богородицы», ниже его — «Литургию Ангелов». На пилонах по сторонам иконостаса — «Благовещение», на северной стене — «Христос с Марфой и Марией», на южной — «Воскресение Христово», на большой 15-аршинной стене трапезной или аудитории — картину «Путь ко Христу».

Раньше, чем приступить к эскизу, я представил свой план росписи Великой Княгине и хорошо, подробно побеседовал с отцом Митрофаном, умным, хорошо настроенным ко мне будущим настоятелем, духовником и мудрым советником Великой Княгини…

В росписи храма мы не были солидарны со Щусевым. Я не намерен был стилизовать всю свою роспись по образам старых псковских, новгородских церквей (иконостас был исключением), о чем и заявил Великой Княгине. Она не пожелала насиловать мою художественную природу, дав мне полную свободу действий. Щусев подчинился этому.

Пред отъездом из Москвы Щусев и я были приглашены в Ильинское, где жила тогда Великая Княгиня. Там был учрежден комитет по постройке храма, в который вошли мы с Алексеем Викторовичем <Щусевым>. Ездили осматривать юсуповское Архангельское.

(Нестеров М. В., Нестерова Н. М. Помнить себя — помнить всех…

Из воспоминаний о Великой Княгине Елизавете Федоровне. М., 2003. С. 11, 13–15.)

И если храм Покрова Божией Матери был еще только в проекте, то лазарет-убежище для раненых русско-японской войны 1904–1905 гг. готов был принять «солдатиков» уже в конце октября.

Елисавета Феодоровна — вел. кнж. Ольге Николаевне

18 октября

…Я надеюсь, что через неделю мой новый лазарет будет готов и мои солдатики могут там жить и поправляться — хотелось бы тебе все показать, зная, как ты всегда говоришь, что хотела бы быть сестрою милосердия.

(Максимова А. Б. Я принадлежу Москве // Московский журнал. 1991. № 2. С. 50.)

Н. Д. Арсеньева[2025] — о. Иоанну Кронштадтскому

16 октября. Царское Село

Глубокоуважаемый дорогой батюшка,

Великая Княгиня Елизавета Федоровна очень благодарит Вас за просфоры, которые Вы ей прислали. Она Вас так любит, так почитает и так дорожит Вашими молитвами, что ей было очень отрадно и радостно знать, что Вы молитесь за нее и об упокоении души ее мужа Великого Князя Сергея Александровича…

Глубоко Вас почитающая и от всего сердца любящая Вас дочь Ваша духовная Надежда Арсеньева.

(ЦГИА СПб. Ф. 2219. Д. 26. Л. 100–101.)

Вел. кнж. Мария Павловна и вел. кн. Дмитрий Павлович вернулись из Крыма в конце сентября. Вместе с Елисаветой Феодоровной они едут в Троице-Сергиеву Лавру, на праздник прп. Сергия Радожнежского.

Игум. Евгения (Виноградова)[2026] — архим. Арсению (Жадановскому)[2027]

29 сентября < 1907[2028]>

…Как торжественно был праздник в Лавре, какие трепетные были чувства при поднятии св. мощей Пр. Сергия! — трудно их передать. А милая Великая Княгиня со своими детьми так и упала на колени! Что за верующая душа у нее. Народу было ужасно много, и нас чуть всех не передавило, несмотря <на то>, что охраняла полиция. У В<еликой> Княгини все-таки зонтик сломали в дребезги! Ну, всего не опишешь!..