Рассвет в 2250 году - Андрэ Нортон

— И все же те самые люди, которые борются с невежеством, сделали из тебя изгоя только потому, что ты отличаешься от них…

Щеки Форса покраснели во второй раз.

— Я — мутант. А мутантам доверять нельзя. Те… Те Чудища — тоже мутанты… — он не мог больше выжать из себя ни слова.

— Люра — тоже мутант.

Форс мигнул. Спокойные слова этого ответа означали большее, чем просто констатацию факта. Напряжение оставило его. Ему стало жарко. Не от стыда и не от палящего солнца, повисшего над ним. Это был добрый жар, которого он не ощущал никогда прежде… Никогда… Эрскин оперся подбородком о колено и посмотрел на перепутанные кусты и плющ.

— Мне кажется, — медленно произнес он, — что мы — словно части одного тела. Мой народ — это рабочие руки, создающие вещи, которые делают жизнь проще и приятнее. Степняки — это беспокойные, вечно спешащие ноги, вечно томимые жаждой новых троп и незнакомых вещей, которые могут находиться за горизонтом на востоке и на западе. А твой клан — это голова, думающая, вспоминающая, планирующая действия для ног и рук. Все вместе…

— Вместе, — выдохнул Форс. — Мы сделались бы такой нацией, какой не видела эта земля со времени Древних!

Нет, не такой нацией, как те, Древние! — резко возразил Эрскин. — Они не были единым телом — потому что воевали. Если тело способно жить, то лишь благодаря тому, что каждая его часть, зная свою собственную ценность и гордясь ею, признает ценность и других частей тела. А цвет кожи, глаза или племенные обычаи какого-то человека должны означать для встречающихся чужаков не более чем пыль, которую они смывают с рук своих, прежде чем взять мясо со стола. Мы должны прийти друг к другу свободными от такой пыли… или же она поднимется и ослепит наши глаза, и то, что начали Древние, будет жить вечно и всегда будет отравлять землю.

— Если бы только так могло быть…

— Брат, — Эрскин в первый раз использовал это более интимное слово по отношению к Форсу, — мой народ верит, что за всеми действиями в этой жизни стоит какая-то направляющая сила. И мне кажется, что мы двое были приведены в это место для того, чтобы встретиться. И от нашей встречи, наверное, родится что-то более сильное и могучее, чем все то, что мы знали раньше. Но сейчас мы задержались здесь слишком долго, смерть все еще может наступить нам на пятки. Но, по моему мнению, нас не сбить с предназначенной нам тропы.

Что-то в торжественной интонации голоса этого рослого южанина глубоко тронуло сердце Форса. У него никогда не было настоящего друга, его чужая кровь слишком сильно отделяла его от других в Айри А его отношения с отцом были отношениями ученика с учителем. Но теперь он знал, что никогда по доброй воле не допустит, чтобы этот темнокожий воин снова ушел из его жизни, и что куда пойдет Эрскин, туда последует и он.

Когда солнце поднялось почти над их головами, они оказались в глухом лесу, где надо было идти медленно, чтобы избежать зияющих провалов погребов и длинных сгнивших балок. В этом лабиринте Люра напала на след дикой коровы, и через час, убив ее, они уже варили свежее мясо. Завернув в сырую шкуру достаточно мяса еще примерно на два обеда, они отправились дальше, ведомые маленьким компасом Форса. Внезапно они вышли на окраину древней обители летающих людей. Настолько внезапно, что были глубоко потрясены и чуть было не спрятались обратно, под защиту деревьев, когда увидели, что там находилось. Они оба уже видели изображения таких машин. Но здесь эти машины были настоящими, они стояли стройными рядами, по крайней мере, некоторые из них. А остальные представляли из себя кучу размолотого металла и ржавой трухи, полупогрузившиеся в воронки от снарядов.

— Самолеты! — глаза Эрскина заблестели, — летающие по небу самолеты моих отцов! Прежде чем бежать от дрожавших гор, мы в последний раз отправились взглянуть на аппараты, что доставили на эту землю первых людей из нашего клана, и они были похожи на некоторые из этих машин. Но здесь целое поле самолетов!

— Этих смерть настигла прежде, чем они успели подняться в небо, сказал Форс. В нем полыхало странное чувство возбуждения. Наземные машины, даже грузовик, который помог им выбраться из города, никогда не действовали на него так сильно. Эти крылатые чудовища… Какими великими, какими могущественными знаниями должны были обладать Древние! Они могли мчаться среди облаков на этих машинах, а их сыны теперь должны ползать по земле! Едва понимая, что он делает, Форс вышел вперед и печально провел рукой вдоль фюзеляжа ближайшего самолета. Он был таким маленьким рядом с этой машиной… В ее брюхе некогда мог поместиться целый клан…

— Именно с таких машин, как эти, Древние и сеяли смерть по всему миру…

— Но мчаться в облаках, — Форс отказался разделять мрачное настроение Эрскина, — над землей… Они, должно быть, были подобны богам, эти Древние!

— Скажи лучше, подобны дьяволам! Смотри. Эрскин взял Форса за руку и провел его между двух стройных рядов машин на край поля, чтобы посмотреть на множество рваных, уродливых кратеров, превративших центр аэродрома в обгорелое месиво земли и бетона. — Таким образом смерть пришла с воздуха, и люди по доброй воле сбросили эту смерть на своих собратьев. Давай же запомним это, брат!

Они обошли обломки, следуя вдоль рядов разбитых самолетов, пока не подошли к зданию. Здесь было множество костей Множество людей погибло, пытаясь поднять машины в воздух — но слишком поздно.

Достигнув здания, они оба обернулись и посмотрели назад, на тропу среди обломков и на два ряда словно чего-то ждущих странно неповрежденных бомбардировщиков. Небо, в которое они никогда больше не поднимутся, было ясным и голубым, по нему строем плыли небольшие светлые облака. Но на западе собирались другие, более темные. Надвигалась гроза.

— Это никогда не должно повториться, — Эрскин показал на разбомбленное поле. — Каких бы вершин цивилизации ни достигли наши дети, они никогда не должны больше уродовать землю и воевать друг с другом. Ни они, ни мы. Ты согласен с этим, брат?

Форс твердо встретил взгляд его темных горящих глаз.

— Согласен. И все, что смогу сделать, я сделаю. Но там, где некогда люди летали, они должны полететь вновь! В этом мы тоже должны поклясться!

8, Форс склонился над столом, опершись локтями и едва смея дышать, чтобы драгоценные квадраты на матерчатой основе, которые он изучал, не рассыпались в мелкую пыль. Карты! О таком количестве карт он никогда не мечтал Он мог поместить кончик пальцев на голубую точку на краю Великого Озера и оттуда путешествовать дальше, прямо к А-Т-Л-А-Н-Т-И-Ч-Е-С-К-О-М-У О-К-Е-А-Н-У. Да ведь это было то самое легендарное Море! Он нетерпеливо поднял глаза, когда к его сокровищам подошел Эрскин.