Все без ума от Евы - Ольга Хмельницкая

– Это было совершенно неожиданно, – сказал Олег. – Все подозреваемые были в поле зрения, никто из них не выглядел как человек, способный на решительный поступок.

Чабрецов скрипнул зубами.

– Мы недооценили Дашу, – сказал полковник. – Хотя, если честно, я ее подозревал. Уж слишком много было против нее улик. Дарья – совсем не то, чем она кажется! На вид она мягкая, добрая и недалекая лаборантка, выпускница пединститута, учительница младших классов. А на самом деле – волчица в овечьей шкуре.

– Я тоже не верила, что это она, – сказала Ева. – Простите. Я была убеждена, что она любит Васю Юдина, и по этой причине решила, что она не может нанести ему никакого вреда.

Зеленые линзы в глазах Евы сверкали от слез, как бриллианты. Искусственная грудь вздымалась. Щеки ее покраснели от стыда.

– Я давно говорила, что это она! – воскликнула Сичкарь, выставляя вперед зубы. – Я знала, что это хитрющая тварь.

Алена переступила с ноги на ногу, и под ее ногами захрустело стекло. В разбитое окно врывался холодный осенний ветер.

– Мне трудно поверить в то, что это Даша, – мягко возразил Копейкин, разводя руками. – По правде говоря, я был очень высокого мнения о человеческих качествах Гусевой. Она выглядела очень искренней. Никаких причин сомневаться в ее чувствах к Юдину я не видел. А ведь я прожил длинную жизнь и повидал много самых разных людей…

Профессор опустил седую голову.

– Иногда в человеке вскрывается не только второе, но и третье дно, – сказала Захарова, распрямляя спину. – Бывает, человек оказывается в ситуации, когда от него ничего не зависит. Порой человек не может совладать со своими чувствами. Возможно, Даша просто стала пешкой в чьих-то руках.

– В любом случае мы теперь знаем, кто преступник, – с облегчением сказал Белобородов, через его лоб протянулась длинная, но неглубокая царапина – его зацепил осколок упавшего на голову стекла. – Мы можем считать себя свободными?

– Да, – ответил Чабрецов, – мы вас всех сейчас отпустим под подписку о невыезде. Не покидайте город. Будьте на связи. Возможно, нам еще понадобится ваша помощь.

Копейкин, Захарова, Белобородов и Сичкарь стали быстро собираться. Было далеко за полночь, и сотрудникам отдела пульсаров, переживших за день множество потрясений, не терпелось как можно быстрее попасть домой.

Холодный, продуваемый всеми ветрами отдел опустел.

– Это провал, – сказал Чабрецов, обращаясь к Рязанцеву и Еве. – Мы упустили преступницу.

– Зато мы теперь знаем, кто это, – ответил полковник, – нам нужно только выяснить мотив и имена сообщников. Если честно, Даша нам очень помогла. Она сама себя разоблачила.

– Зачем она все это сделала? – спросила Ева. – Я совершенно не могу понять.

– Нервы сдали, скорее всего, – коротко сказал Чабрецов. – Она почувствовала, что запахло жареным. Против нее было слишком много улик. Волосы, фотография, показания Сичкарь о том, что Даша перемешивала варенье, а также вымытая банка, которую вполне можно списать на попытки замести следы. Возможно, Гусева боялась, что мы начнем проверять личные вещи сотрудников и найдем у нее упаковку с ядом. Кроме того, она попала под арест, а это значит – лишилась свободы передвижения. А ведь вполне возможно, что ее роль в этой истории еще не закончена.

В разгромленном помещении отдела повисла тишина. Скляров подошел к окну и выглянул вниз. Два милиционера и два спецназовца, не сумевшие в простейшей ситуации остановить девушку, сидели, глядя в пол.

– Ответ, возможно, находится совсем не там, где мы думаем, – сказал Чабрецов после паузы, и на его лице появилась злая улыбка. – Даша, безусловно, является лишь инструментом в чьих-то руках. Но в чьих? Кого она слушается так, что готова пойти ради него на преступление?

– Ты хочешь сказать, – недоверчиво сказала Ева, – что это Вася все подстроил? Что на самом деле он не являлся жертвой? Не слишком ли сложная инсценировка? Чего он хотел добиться всем этим цирком?

– Я не думаю, что ты прав, Денис, – покачал головой Рязанцев. – Хотя данную версию надо проверить хотя бы потому, что Юдин, безусловно, именно тот человек, ради любви к которому Даша сделала бы все, что угодно. Возможен и другой вариант, – сказал он после паузы, – Гусеву убедили в том, что она действует на благо Юдина.

– Она бы сразу рассказала все Васе, – заметила Ева. – Она его любит, я чувствую.

– Да уж… шерше ля фам, – вздохнул Денис.

Где-то в глубине души его не оставляло убеждение, что все без исключения действия развернувшейся драмы имеют стройное логическое объяснение и что он, Денис, уже имеет на руках все факты для того, чтобы решить эту загадку.

– Мне одному кажется, что мы уже знаем все, что нам нужно, но почему-то не видим очевидного ответа? – спросил вслух Чабрецов.

– Меня тоже преследует эта мысль, – ответил полковник, – нам мешают эмоции. Из-за них мы неверно оцениваем какой-то параметр.

Денис потер лоб. Что-то крутилось у него в голове, какая-то мысль, но в руки не давалась.

– Меня смущает спешка, – вдруг сказала Ева. – Я не верю в виновность Васи и Даши. Преступники спешат! Почему? Мне также непонятно, почему Степана отравили уже после того, как похитили Васю. После! Именно два этих вопроса я считаю ключевыми.

– Ты не считаешь Дашу виновной? – поднял бровь вверх ее муж.

– Нет, – ответила Ершова, поколебавшись.

– Тогда почему она сбежала?

– Потому что Вася ей позвонил или написал. Вот почему, – сказала Ева.

– Ей было запрещено покидать отдел.

– Если Юдин попросил ее прийти, то никакие запреты не имели для Дарьи никакого значения, – усмехнулась Ершова.

– Ты думаешь, ему опять удалось вырваться?

– Его увезли в «копейке», усыпив хлороформом, – медленно произнес Чабрецов. – Могли не рассчитать дозу. Юдин на самом деле не заснул или быстро проснулся. Предположим, он улучил момент, открыл багажник и выпрыгнул из автомобиля. А оказавшись в безопасности, позвонил Даше.

– Почему он не позвонил, например, мне? – спросил Рязанцев. – Почему Гусевой? У Юдина нет никаких оснований не доверять ни мне, ни Денису.

– Я не знаю, – ответила Ева.

– Эту версию легко проверить, – сказал полковник.

Он достал из кармана телефон и набрал номер Василия. Пошли длинные гудки. Мобильник Юдина был включен, но астроном не ответил.

Даша шла по темной улице. Ей было холодно и хотелось бананов.

«Это гены. В Камеруне, поди, сейчас жарко, и бананов там сколько угодно», – подумала Гусева.

Зубы девушки выбивали частую дробь. Было около двух часов ночи. Время от времени Гусева, завидев патрульную машину, пряталась в густой тени деревьев, еще не сбросивших всю листву. Иногда она подходила поближе к домам и смотрела на таблички с названиями улиц.

«Профсоюзная», – прочитала Гусева.

Теперь ей нужен был дом номер восемьдесят. Воображение рисовало Даше многоквартирное здание, в одном из подъездов которого ее ждал усталый, побитый, продрогший и любимый Вася. Ветер усиливался. Погода портилась, девушку продувало насквозь. К ее изумлению, домом под восьмидесятым номером оказалось огромное административное здание. Большой белый куб с серым крылом, этажей эдак в пятнадцать, был соединен высокой перемычкой с узким параллелепипедом. У здания росло несколько раскидистых деревьев. Газон был коротко подстрижен.

«Тут какая-то ошибка», – подумала Даша, растерявшись.

Девушка достала телефон и еще раз прочитала сообщение. «Профсоюзная, 80». Она пришла по правильному адресу.

Кутаясь в старенький кардиган, Гусева подошла к табличке, на которой было написано название учреждения. Сухие желтые листья шелестели, катаясь по асфальту.

«Главное архивное управление Москвы», – прочитала Даша с растущим недоумением.

От одного дерева отделилась тень. Человек, хромая, подошел к девушке бесшумно и крепко обнял ее сзади за плечи. Дарья вскрикнула, попыталась оттолкнуть мужчину, но, узнав, повернулась к нему, обхватила руками и прижалась всем телом.

– Вася, – счастливо выдохнула Гусева, – Вася!

– Привет. Я рад, что ты пришла, – сказал Юдин.

Из Дашиных глаз потекли слезы.

– Как тебе удалось сбежать? – спросила она, икая.

– Очень просто, – ответил астроном, не углубляясь в подробности, – меня везли в багажнике «копейки», а я знал, как он открывается изнутри. В детстве я был хулиганом, время от времени раскаивался, старался исправиться, особенно когда мама расстраивалась. А теперь думаю, что это был ценный жизненный опыт. Мальчики должны немного в детстве хулиганить. Немножко, чуть-чуть.

Он улыбнулся в темноте. Даша обняла его еще крепче.

– Мне нужна помощь, – сказал астроном, отрываясь от ее губ. – Мне надо найти в архиве сведения о своих родителях.

– О папе? – уточнила Даша.

– О родителях, – повторил Юдин. – Меня усыновили.

Гусева ахнула.