Золотарь, или Просите, и дано будет... - Генри Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заставь дурака богу молиться…
Может, импицированные ничем не пахнут до последнего момента — пока не набросятся на жертву? Что, если существует еще один импульс — инициирующий? «Вброс» закладывает программу. Как мину с радио-взрывателем. Человек живет, ни о чем не подозревая. В нужный момент — краткий толчок, который не отследишь… А до того — никаких патологий. Хоть нюхай, хоть в задний проход заглядывай.
Он улыбнулся дамочке:
— Вот так срочно? С занятий сорвали — и в поликлинику?
— Срочно! С контрольной по математике!
— Да что вы говорите!
— Вот-вот! Чтоб им так срочно в сортир бегать…
Лидочка хихикнула в рукав. По поводу пропущенной контрольной у девочки имелось свое мнение, отличное от маминого. Заметив, что на нее смотрят, она поспешила вернуть на лицо постную мину.
Мина.
С радио-взрывателем.
— Сочувствую. Что хотят, то и творят!
— Я буду жаловаться! В районо!
— Чада наши тоже хороши. Мой у компьютера — днем и ночью.
— И ваш тоже? — дама расцвела. — Вот и Лидочка так! Нет, я понимаю, без компьютера детям сейчас никуда… Мы и купили. Теперь ее от экрана за уши не оттащишь!
— Да ну?
— То в игры играет, то в интернете сидит. С подругами в этих… в чатах. Беда просто! За уроки не загонишь…
Золотарь присел перед девочкой на корточки.
— Скажи, Лидочка… А ты файлы с инета скачивать умеешь?
Лидочка фыркнула с презрением:
— Это даже первоклашки умеют! А я уже в четвертом.
— Мультики качаешь?
— Ага! И музыку, и картинки всякие красивые. И программы-рисовалки. Такие, где можно рисовать, а потом прокручивать, как в кино! Одна «Супер-Гу» называется, а вторая… Забыла.
Антошка этой «Супер-Гу» баловался, пока не надоело. Нет, не то. У «Супер-Гу» инсталляшка легкая, скачка не даст…
— Ты недавно что-то большое качала, верно? Не мультики, не картинки…
Девочка потупилась.
— Что, Лида? Ну скажи, что?
— Фильм… Ленка мне по аське адрес скинула. Он на эфтипи лежит. Ленка сказала — фильм классный. «Страна приливов» называется. Про девочку.
Вот вам и всплеск траффика, дорогие мои сисадмины! Какого черта гнали девчонку в поликлинику?!
— Точно про девочку? — вмешалась бдительная мамаша.
— То-о-очно…
— Не ужасти, как в прошлый раз?
— Не-а… я про девочку. Ленка смотрела, а я не успела…
Слова дочери мамашу не убедили.
— А вы этот фильм случайно не знаете?
— Знаю.
— Он действительно про девочку?
— Про девочку. Как у нее были мама и папа.
— Слава богу!
— Я же говорю: были. Мама умерла от наркотиков. Девочка обрадовалась…
— От дура! — подал голос ветеран с орденами. — Мамка гикнулась, а ей хихоньки!
— Теперь она могла есть мамин шоколад без спросу. Папа у нее тоже на игле сидел. Дочка ему героин готовила, уколы делала… А папашка в итоге возьми, и загнись. Рядом соседка жила, со странностями — из трупов мумии делала. Вот из папы и сделала. Девочка с мумией разговаривала, как с живым. Еще у соседки был сын. Девочка с ним подружилась, а он все мечтал поезд под откос пустить.
— Поезд? — одобрил ветеран. — Это дело. Помню, в 43-м, на Крулевщине…
— Зачем? — ахнула дама.
— Мол, поезд — это большая акула. Она на меня охотится, а я на нее.
— Пустил? — живо заинтересовалась Лидочка.
— Пустил.
— Из базуки?
— Нет. Динамит под рельсы подложил.
— Хорошая картина, — ветеран подкрутил седые усы. — Жизненная.
— Я тебе руки-ноги вырву! — с дамы слетел весь лоск. Управдомша поперла наружу, снося преграды цивилизации. — Я тебя ремнем! По заднице! Ах ты дрянь!
— Ма-а-а…
— Про девочку, да?! Я тебе дам «про девочку», зараза!
— Я больше не буду…
— Я отцу скажу! Он тебя, как сидорову козу! Как бог черепаху!
— …нико-о-огда-а…
Взбешенная мамаша замахнулась. Дочка вжалась в стену. К счастью, дама вовремя вспомнила — рядом люди. Все флаги в гости к нам…
— Я тебе покажу фильм! — зашипела она, понизив голос. Больше всего на свете ей хотелось уволочь дитя в укромный угол, где и приступить к воспитательным мерам. — Неделю на жопе сидеть не сможешь! Мерзавка мелкая! Извращенка!
— Ма-а… я сотру фильм…
— Сотрешь! Языком вылижешь! Ну что с ней делать? — дама простерла холеные руки к Золотарю, ища сочувствия. — Сочинение им в школе задали. «Моя любимая книга». И знаете, про что эта написала?! Про какого-то Кинга! Как мужик на необитаемом острове сам себя съел! Руку отрезал — съел. Ногу отрезал — съел. Ужас! Меня в школу вызывали. Спрашивали: она у вас нормальная?!
— Ма, я нормальная…
— Следующий!
— Ой, это нас! Лидка, быстрей! Дядя доктор ждет…
В дверь выглянул эскулап с «айболитской» бородкой клинышком. Седенький, румяный. Он не подозревал, что спас дитя от неминуемой расправы.
«Слава, слава Айболиту! Слава добрым докторам!»
3— Вы в третий?
Из соседней двери выглядывает бравый крепыш. «Ёжик», мятые уши, рожа скоро треснет. Типаж! Сменять белый халат на «адидас», золотую цепь на шею — и на братковскую разборку.
Медбрат? Санитар?
— Да.
— Заходите. Вы на энцефалограмму?
— Наверное…
— Прошу!
Браток делает приглашающий жест. Халат распахивается на груди. Как в воду смотрел! — вот и златая цепь. Я неуверенно поднимаюсь — и едва успеваю отскочить. Мимо проносится живая торпеда, слегка зацепив меня.
Это для Натэллы — слегка.
— Доктор, родненький! Мне справку!
— Какую?
— Для бассейна! Вы же видите: я совсем-совсем здоровая!
В самое темечко. Здоровенная! Переигрывает красавица. Ей бы за Ритой приглядывать, а она по коридорам шурует. Или ей на самом деле справка требуется? Браток ахает от душевного потрясения: «Мой любимый цвет, мой любимый размер!..»
Сорок восьмой, растоптанный.
Пока он млеет, Натэлла успевает заглянуть ему за спину — в кабинет.
— Увы, — страдая, выдыхает браток. — Я справок не даю.
— Ой, жалко!
— Вам в одиннадцатый… А что вы делаете сегодня вечером?
— В бассейн иду, доктор!
И Натэлла уносится прочь.
— Тогда вы заходите, — грустит браток. — Если уж так…
Захожу.
— Верочка! Сделайте замеры и подготовьте шлем! А вы присаживайтесь.
Вот-те на! А я-то его в медбратья…
Из-за ширмы выпархивает фея в пеньюаре. Пока я, сопя, восхищаюсь, фея сноровисто обмеряет мою голову. Был бы поэтом, сказал: бабочка кружит вокруг цветка! Был бы документалистом, уточнил: вокруг чертополоха.
— Вам энцефалограмму делали?
— Нет.
— Ознакомьтесь. Давайте вашу карточку. Я пока журнал заполню.
«Согласие пациента на снятие электроэнцефалограммы». Вот даже как? А если не соглашусь? Врач… ФИО… браток, значит, Вениамин Борисович? «Ты помнишь, Веня, какое было время? Ты помнишь, Веня, Революция была? Сначала сдуру перебили всех евреев, потом из пушки жахнули в царя!..» Технические средства… Оборудование фирмы EGI… Электроды… Программное обеспечение… Гарантируется отсутствие побочных эффектов… Подпись тестируемого…
Проверено, мин нет.
— Разрешите ручку?
— Да, пожалуйста. Верочка, что там у вас?
Оказывается, Верочка уже давно летает за ширмой. Полет феи сопровождался звяканьем и щелчками.
— Все готово, Вениамин Борисович!
— Прошу вас.
Нет, это не кресло. Это противоперегрузочное ложе для космонавтов.
— Располагайтесь. Садитесь глубже. На подголовник не откидывайтесь. Держите голову прямо. Верочка нанесет гель для лучшего контакта. Потом сможете вымыть голову — у нас есть ванная комната. Верочка, приступайте. А я проверю настройки…
Окна задернуты черными шторами. На стенах — звукопоглощающие панели. На потолке — бестеневые лампы, как в операционной. Включенные в четверть накала, они дают мягкий, рассеянный свет. Если не глазеть на потолок — кажется, свет идет отовсюду. Даже воздух флюоресцирует.
Кабинет доктора Калигари?
Рядом с креслом — монитор компьютера. Сейчас его перекрыл широченной спиной Вениамин Борисович, колдуя над программой. Верочка изображала парикмахершу: разбирала мне волосы на пряди, смазывала гелем с ароматом лаванды… Потом взялась за электродики. Два — за ушками. Два — к уголкам глаз. И еще сладкая парочка — к правому глазику, сверху и снизу. Чтоб я так знал, почему к правому — два, а к левому — ни одного…
В финале добрая фея украсила мою голову короной — сеткой с целым ворохом электродов. От них за ширму тянулись пучки разноцветных проводов. Довольно мурлыча, Верочка взяла деревянную палочку — и опять стала копаться у меня в волосах.
Будто вшей искала.
— Вы левша или правша?
— Правша.