Искушение альфы (ЛП) - Роуз Рене

Джексон все еще разговаривает по телефону, но, когда видит меня, замолкает. Он поднимает один палец и указывает на меня. Не знаю, что это значит, но я продолжаю идти.

— Ты знаешь, что делать. Не звони мне, пока не будет все готово. Поняла? — Он вешает трубку. — Котенок. — Его голос звучит сдавленно. — Что, черт возьми, ты творишь?

Я изображаю кокетку и зажимаю палец между зубами, прикусывая его.

— Пришло ли время для моего наказания?

— Черт, — выпаливает он. Его глаза кажутся голубее, совсем бледно-голубые. Вообще никаких признаков зелени.

Он указывает на диван в гостиной.

— Я сейчас приду.

Мои ладони становятся липкими. Несмотря на мою браваду, я понятия не имею, что делаю. Соблазнение — это новая игра для меня, а наказание — совершенно чуждо. Нет, это неправда. Я насмотрелась фетиш-порно. Но никогда не испытывала настоящей боли. Не уверена, что мне это понравится.

Джексон возвращается с деревянной лопаткой в руках, и внутри меня всё переворачивается.

Я прикусываю нижнюю губу и стараюсь успокоить дыхание.

Он садится на мягкое коричневое замшевое сиденье и похлопывает себя по коленям.

— Сними полотенце, котенок.

Между ног все сжимается. Не уверена, взволнована я больше или нервничаю, но в любом случае иду вперед. Бросая полотенце на пол, забираюсь к Джексону на колени, подставляя свою задницу для наказания. Я молюсь, чтобы деревянная лопатка не была худшим орудием пытки в мире. И скорее всего, это так, поскольку его регулярно использовали на детских задницах в те дни, когда порка считалась полезной и приемлемой формой наказания. Не то чтобы я была согласна с такими мерами.

— Ох, котенок. — Это звучит как жалоба, почти как стон. Джексон проводит рукой по моему бедру и по изгибу ягодицы. Я чувствую под собой его твердый член.

И раздвигаю бедра.

— Детка, я скоро позабочусь о желании у тебя между ног. Но ты права. Пришло время для твоего наказания. — Он шлепает меня по заднице, но это просто его рука.

— Ммм, — подбадриваю я его.

Он хлопает по другой стороне и приглушает жжение. Еще несколько шлепков справа и слева, и я начинаю извиваться, желая большего.

Джексон кусает меня за задницу, а я визжу и хихикаю. Он тоже посмеивается.

— Хорошо, допустим… двадцать раз деревянной лопаткой.

Я понятия не имею, много это или мало, поэтому держу рот на замке.

Он наклоняется ко мне.

— Если это слишком, детка, я хочу, чтобы ты сказала об этом.

— Да, сэр.

Он стонет.

— Мне нравится, когда ты меня так называешь.

— Так вот почему ты стал генеральным директором?

Он шлепает меня деревянной лопаткой. Это определенно хуже, чем его рука, но не ужасно.

— Нет, детка. Я не хочу, чтобы кто-то называл меня сэром. Только ты. — Он начинает быстро шлепать, сначала с одной стороны, потом с другой.

Я вращаю бедрами, вздрагивая от ударов.

— Я люблю слышать это только от тебя. Остальные могут идти к черту.

Я сжимаю ягодицы. Это больно. Сильно. Но потом все заканчивается. Двадцать шлепков за двадцать секунд. Я почти жалею, что их было всего двадцать. Почти.

Джексон гладит ладонью мою подергивающуюся попку, и я издаю тихий стон.

— Не уверен, что этого было достаточно, — размышляет он. — Я не знал, как ты это воспримешь. — Его пальцы проникают между моих ног, и мои мысли путаются.

— Может, нам сделать еще один круг, котенок? Еще двадцать?

— Нет.

Жар разливается повсюду; моя киска жаждет его.

— Нет? — Его прикосновения так соблазнительны, пальцы скользят вверх и вниз по моим скользким складочкам. Мой мозг не может сообразить, что он угрожает мне очередной порцией шлепков деревянной лопаткой.

— Да? — говорю я.

Он рычит, низко и сексуально. Больше похоже на одобрительный гул.

— Мне нравится шлепать тебя, котенок. Люблю, когда ты лежишь у меня на коленях для наказания.

— А кого еще? — с придыханием спрашиваю я, потому что, по какой-то причине, я ревнивая стерва, когда дело касается Джексона.

Он замер.

— Прости, что?

— Кого еще ты отшлепал?

Его низкий смешок проникает прямо в мои эрогенные зоны, напрягая соски, заставляя мою киску сжиматься.

— Только тебя, детка. Только тебя. — Он снова берет лопатку и шлепает ею меня.

На этот раз мне определенно это не нравится, так как у меня уже и так болит от первой порки, но пока терпимо. Джексон еще раз шлепает, и я извиваюсь и визжу у него на коленях.

— Ой, пожалуйста! — кричу я в конце, но он уже останавливается.

Его пальцы тут же скользят у меня между ног, и я в три раза влажнее, чем раньше. Думаю, мне действительно нужна была вторая порка.

— Господи, эта милая маленькая попка, покачивающаяся у меня на коленях, заставляет меня хотеть заниматься этим всю ночь.

— Не-е-ет, — стону я. Определенно не готова к третьему раунду.

Он посмеивается и переворачивает меня. Джексон крупный парень и сильный, но, клянусь, из-за него кажется, что я вешу меньше трех фунтов. Обхватив огромной ладонью мою ногу, отодвигает ее и приподнимает мои бедра. Его рот касается моей сердцевины, срывая крик с моих губ.

Святой куннилингус, Бэтмен. Его язык кружит по моим внутренним губкам. Он сосет и покусывает, прикасаясь губами к клитору.

Я цепляюсь за Джексона и прикрываю рот, чтобы сдержать беспрерывные крики.

Он рычит, проникая в меня большим пальцем и продолжая свою потрясающую пытку моих женских прелестей.

Я кончаю, кульминация пронзает меня с такой силой, что ею можно заправить ракетный корабль.

— Черт возьми, котенок. — Джексон отстраняется и скользит пальцем туда и обратно, наблюдая за моим лицом, когда я кончаю.

Одна часть меня думает, что я должна быть смущена тем, что он видит мое лицо в момент оргазма, но остальной части меня все равно. Или, скорее, считает, что заслуживает этой привилегии, поскольку именно он их дает.

— Черт, черт, черт. — В тоне Джексона слышится отчаяние. Его глаза светятся светло-голубым. Он снова переворачивает меня, на этот раз на колени на диване, так что мой торс свисает с подлокотника дивана. Он шлепает меня по заднице, и я слышу шорох одежды.

Я понимаю, что вот-вот потеряю свою девственность. События развиваются так быстро. Дыхание Джексона прерывистое, движения резковаты. Он трется головкой члена о мой мокрый вход. Не думаю, что он надел презерватив. Часть меня взволнована тем, что пробудила в нем столько страсти. Другая часть… ой.

Я задыхаюсь, слезы наворачиваются на глаза, когда он входит в меня, преломляя мое сопротивление.

Он замирает.

— Кайли, нет.

Я все еще задерживаю дыхание.

— Детка, нет. — Джексон склоняется надо мной и убирает волосы с моего лица, пытаясь заглянуть в глаза. Его член заполняет меня, растягивая мое влагалище. Теперь, когда первоначальный болевой шок прошел, я чувствую себя хорошо. И хочу, чтобы он продолжил.

— Мне так жаль. Я только что…

— Да. Я в порядке. Продолжай.

Он чертыхается и вынимает член.

— Не смей, — огрызаюсь я. — Ты не заберешь его у меня. Заканчивай то, что ты начал, здоровяк.

Он гладит мое бедро.

— Кайли. — Я слышу сожаление в его голосе, и это выводит меня из себя. Я не гребаная фарфоровая кукла. Или, может быть, он не хочет заниматься сексом с девственницей. Может, это полный отказ, и у него пропала эрекция.

— Не смей, — снова шепчу я, и мой голос срывается.

— Кайли. — На этот раз его руки нежны. Он поднимает меня и пытается посадить к себе на колени, но я слишком унижена. Я срываюсь с места и бегу вверх по лестнице. Моя нагота больше не сексуальна. Она просто… показывает уязвимость.