Джон Леннон. Все тайны «Битлз» - Артур Макарьев

– Маркову никто ничего не предлагал, он – птица не того полета.

Сбитый с толку, Ковальзон хотел пошутить, но потом передумал. Только и спросил:

– А мне от кого предложение?

Симпатичная, высокая, длинноногая Барбара посмотрела на Давида, поджала губы и без тени какого-либо выражения на лице сказала:

– МИ-6. – Повернулась и пошла прочь от Додика.

На следующем перекрестке ее ждала БМВ. Молча села, не оборачиваясь на эмигранта.

Машина резко сорвалась с места и исчезла за поворотом.

В этот момент она еще больше зауважала Маркова, а к Ковальзону испытала чувство брезгливости, которого накануне не испытывала. Откинувшись на спинку заднего сиденья, только и сказал по-английски:

– Засранец…

Ковальзон посмотрел вслед, как ему показалось, стройной девушке, видел, как она села в БМВ и уехала.

Слова «МИ-6» на Додика особого впечатления не произвели, скорее, БМВ произвел впечатление. Улица с уютными домиками тоже не произвела впечатление. Он на Западе, он мечтал об этом. Развернулся и пошел назад в свое общежитие, где жил в Вене, повторяя при этом на ходу: «Я на Западе. Я на Западе».

Утром, в 10.00, за Ковальзоном заехала Барбара.

– Собирайтесь, «Додик», берите свои вещи, в Вену вы больше не вернетесь. Мы летим в Лондон, рейс через 2 часа.

Додик собрался быстро, до аэропорта их довезла все та же БМВ, на которой Барбара уехала вчера.

«Я на Западе. Я на Западе», – только и повторял «Додик», пораженный Венским аэропортом. Барбара всю дорогу молчала. Оживилась только в Лондоне. Их уже ждали. Все формальности, благодаря Барбаре, оказались не замеченными Давидом Израилевичем Ковальзоном. В машину он сел с двумя молодыми людьми. Один из них неплохо говорил по-русски.

– Зовите меня Дэйв, – только и сказал.

Минут через 40 добрались до Лондона. Где он, на какой улице, Давид не знал, правда, ему сказали, но он не запомнил.

– Вот это ваша квартира, – сказал Дэйв, – жить пока будете здесь. Завтра в десять мы за вами заедем. Ну в общем, добро пожаловать в Лондон.

Когда он ушел, «Додик» обнаружил, что дверь не имеет ни замка, ни ручки. Открыть изнутри невозможно.

На следующий день в помещении В.В.С. с ним беседовали Барбара, Дэйв и Клифф Мак-Фарен. Для Ковальзона они – все сотрудники русской службы ВВС. Попробовали даже записать голос – ничего, понравилось.

Через неделю начались регулярные занятия, каждый день по 6 часов. История музыки, история КПСС, новые и старые английские пластинки. Барбара строго следила, чтобы он пополнял свои музыкальные знания, Дэйв занимался политикой. Пробовали сделать несколько пробных программ, так называемых «Пилотов». Сказать честно – не очень-то получалось. Стали еще упорнее работать. «Додик» не выдерживал, впадал в истерику, рвался к тетке в Израиль. Барбара в одну из таких истерик принесла расписание авиарейсов на маршруте Лондон – Тель-Авив и предложила выбрать рейс и сообщить тетке о дате приезда. Барбара не церемонилась с «Додиком», честно, ей никогда не нравились предатели. «Додик» – это работа, борьба идеологии. И победить должны были они, Барбара, Дэйв, Мак-Фарен, ВВС и МИ-6.

Москва. Июнь 1974 года

Как-то в конце июня, выйдя из метро «Смоленская», рядом с которым жил, Марков лоб в лоб столкнулся с Зайцевым. Тот работал в МИДе, иногда виделись, но не часто. Оба были рады встрече. Зайцев почти взахлеб рассказал о том, что на днях с друзьями по работе был в ресторане «Столичный», видел Толика Минаева, у него отличная группа. Договорились в ближайшую субботу взять жен и поехать в ресторан «Столичный» отдохнуть, потанцевать. Зайцев пообещал позвонить Минаеву, попросить заказать столик.

Жена Зайцева длинноногая блондинка Лена, хорошо танцевала, свободно владела английским и была совершенно без какого-то снобизма, присущего женам мидовских сотрудников. Наташа, жена Маркова, была немногословна, но при всем при этом умела интересно рассказывать, сказывалась, наверное, преподавательская деятельность аспирантки и будущего врача-стоматолога. Несмотря на свою скромность, отлично танцевала рок-н-ролл.

Группа в ресторане была отличная, а народу в субботу – яблоку негде упасть: фарцовщики, путаны с иностранцами, «деловые леди», продавщицы и продавцы из «Березки», слесаря и мастера станций ремонта автомобилей. Все с женами, а скорей всего, с подругами – кто же жен возьмет с собой в разгул страстей и безудержного веселья, с подругами в такой обстановке проще.

Музыкантам, конечно, доставалось по полной – играли без перерыва, и. кстати, играли практически все, что хотели, – это вам не официальная эстрада, не Москонцерт и Филармония, это – кабак. Здесь свои законные деньги и музыка. Кстати о деньгах: Минаеву плохо, бедно, но удалось, работая в кабаке, скроить на «Жигули» 1-й модели, благо теще на работе выдали машину как передовику производства. А экзамены на водительское удостоверение помог получить зам. начальника ГАИ на «Подкопаевке», который, кстати, в гражданской одежде и в компании тоже, наверное, милиционеров отмечал день рождения какой-то своей знакомой.

Официанты многих знали в лицо и поэтому старались обслуживать как можно лучше: врач-стоматолог нужен, фарцовщик – нужен, а кто же скажет, что не нужны слесаря с автотехцентра, – нужны! Вот Зайцева и Маркова видели впервые, но Минаев Толик сказал: «Свои люди». Что ж, раз надо, так обслужим, свои так свои, нам что, жалко?

Зайцевы и Марковы повеселились от души. В перерыве к ним подсел Толик Минаев, он-то и сообщил, что Саша Коган уехал в Америку, а Додик Ковальзон уехал в Израиль. И Зайцевы и Марковы промолчали, никакой реакции, такие отъезды лучше не комментировать, хотя Коган играл и пел на свадьбе у Марковых.

Лондон. 1974 год

Практически весь 1974 год МИ-6 совместно с русской службой ВВС активно работало над проектом «Сева Шаргородцев». Поначалу казалось, что Давид Ковальзон не тот, кто был нужен на эту роль. Правда, и Барбара и Дэйв пытались отстоять его кандидатуру, но иногда и им казалось, что вряд ли что получится путного. Сева явно не оправдывал их надежды. Барбара родила ребенка и несколько месяцев не принимала участия в проекте. Когда появилась вновь, в ноябре, у «Додика» Ковальзона стало что-то получаться у микрофона. Барбара стала писать ему музыкальные новости, принуждала быть более активным и инициативным.

Дома Барбара забывала про «Додика», целиком посвящая себя заботам о маленькой дочке Кристи, очень похожей, как казалось Барбаре, на Сашу Маркова.

В общем, в МИ-6 решили в 1975 году попробовать Севу Шаргородцева в эфире Би-би-си и последить за реакцией советский людей, сидящих у радиоприемников в различных городах огромной страны, а главное, почитать их письма, которые придут в адрес Би-би-си.

Когда появились первые письма слушателей, их очень внимательно проанализировали. Барбара стала подбирать пластинки, а Сева Шаргородцев – заучивать тексты и мысли МИ-6. Сам-то он, как показала жизнь, мало что мог. Поп-музыки он как не знал, так и не знал, и удивительно, не хотел знать, доверяя знаниям Барбары и тем сведениям, что черпал из текстов, прошедших цензуру. Он жил и работал в Лондоне, не приобщаясь к английской культуре и к тому, что происходит вокруг. Ну так жизнь на Западе лучше, конечно, чем в СССР, но очень уж скучно. Деньги у «Додика» появились, ну пару раз здорово напился, наутро опять на работу. Пытался поухаживать за Барбарой, но ее сухость и ссылки на бездарность «Додика» отпугнули его от нее навсегда. С проститутками ему было запрещено общаться.

К 1975 году карма «Битлз» улетучилась. Разделенным на 4 части участникам группы стало ясно, что их сольные проекты как-то быстро потеряли былую привлекательность у публики. Пожалуй, только Пол Маккартни держался молодцом со своей группой Wings, выпускал хорошие пластинки, а на концертах собирал стадионы. Он исполнял песни «Битлз». Другие, как, например, Джордж Харрисон, отказывались это делать и были жестоко наказаны публикой. В США его турне 1974 года проходило при пустых залах. Леннон понял первым, что совершил ошибку. Йоко Оно больше не радовала, скорее раздражала, он ушел от нее к южнокорейской модели Мэй Пэнг, дочери миллиардера, владельца концерна «Дайву». С Мэй Пэнг они скрывались от назойливой прессы на ранчо в Лос-Анджелесе. К ним присоединились Ринго Старр и ударник группы Who Кейс Мун. В тот период алкоголь, наверное, был единственным средством, помогавшим заглушить боль от потери «Битлз». К 1974 году эта потеря была очевидной. Для прессы они превратились в новости вчерашнего дня, мало кому интересные, да и для себя, пожалуй, тоже. Публике, каждый по отдельности, они, как оказалось, были не очень-то и нужны.

Но алкогольная компания к лету 1975 года распалась как-то сама собой. Мэй Пэнг уехала к отцу в Южную Корею. Леннон вернулся в Нью-Йорк к Йоко Оно, Ринго отправился в Европу, во Францию отдохнуть на Лазурном Берегу. В 1975 году подтвердилось мнение Пола Маккартни об Алене Клайне, которого Ринго, Джордж и Джон выбрали в 1969 году в качестве менеджера. Пол был против, и он оказался прав. Суд Нью-Йорка осудил Алена Клайна на 8 лет за мошенничество, в частности и с активами «Битлз» на сумму в пять миллионов долларов.