Братья - Илья Туричин

И Толик ушел, не оборачиваясь.

Через полчаса состоялось экстренное совещание Великих Вождей, из которых в наличии оказались Толик и Злата. Надо было выручать Эдисона. Но как? Арестованных было десять человек, охраняли их два автоматчика и собака. А может быть, и внутри здания или во дворе был третий. С улицы не видно. Для чего немцам понадобилось разбирать стену и долго ли там будут работать - неизвестно. Когда арестованных приводят, когда уводят и куда уводят - тоже неизвестно. Их могли уводить в тюрьму, и в службу безопасности, и в полицию. Впрочем, если бы в полицию, тогда их охраняли бы "бобики".

– Странно, что Серега в городе. Он же где-то в глубоком тылу должен быть, - удивлялась Злата.

– Факт есть факт. Слушай, меня когда-то твой повар выручил. Может, он и Серегу… Можешь ему растолковать?

– Растолковать-то могу, а что толку? Надо бы с Гертрудой Иоганновной поговорить.

Толик махнул безнадежно рукой.

– Она сама из тюрьмы. Я так думаю, что нам надо напасть на часовых.

– Тебе и мне, что ли? - удивилась Злата.

– А что?! Гранату кинуть… Трах-тара-рах!… Арестованные врассыпную… Серегу спрячем у тебя. Или у меня. А еще лучше у Пантелея Романовича. У него Петька пересидел, пока Гертруду не выпустили.

– У деда Пантелея?

– Точно. Дед сам проговорился. Я к нему раза два заходил, даже следов Петьки не заметил. Даже Киндер не тявкнул. Дед умеет прятать. Так как?

– Чего как?

– Насчет гранаты. Бросим?

Гранаты нету, - насмешливо ответила Злата.

– Гм… А если есть?…

– Все равно бросать нельзя. Шумно больно. А на шум немцы набегут. И сами пропадем и Серегу не выручим. Ржавого нету, Ржавый знал бы, что делать.

Толик покосился на Злату. Ишь ты, Ржавого вспомнила - глаза засветились. Странные люди девчонки. Хотя какая Крольчиха девчонка? Великий Вождь.

– Подумаешь, Ржавый… У меня, между прочим, серого вещества не меньше, - слегка обиделся Толик.

– Зато извилины короче.

– А ты мерила?

– А чего их мерить? И так видно. Да ладно тебе, не дуйся. Это я так, для красного словца. У тебя мозги тик-так!… Только гранату нельзя. Осколки не разбирают, где свой, где чужой.

– И нету гранаты, - признался Толик. - Ее где-то стащить надо. Слушай, ты не помнишь, в том доме двор проходной?

– Глухарь. Там же Любка жила, кругленькая такая из седьмого первого.

– Жиргут?

– Ага… Я у нее как-то была. Пошла по привычке дворами, а там - стена. Пришлось обходить.

– Стена высокая? - заинтересованно спросил Толик.

– Высокая. Там еще склад мебельный был.

– А сейчас там чего?

– А чего там может быть. Он два дня горел.

– Точно. Еще краской пахло. Как подойдешь - чихаешь. Надо стену посмотреть. Пойдем?

– Сейчас?

– А чего откладывать? Со стороны склада посмотрим.

– Ладно. Катюня, - позвала Злата.

Девочка появилась из кухни с тряпичной куклой в руках.

– Я отлучусь вот с Толиком ненадолго. А ты дверь на крюк запри и сама из дому не выходи. Ладно?

– Ладно. А можно я куклино платье постираю?

– Постирай. Только воду не проливай на пол.

Двор склада оказался заваленным горелыми железными бочками. Каменные стены сарая без крыши и широкий зияющий проем ворот были черны от копоти. Стена, выходящая к разрушенному дому на улице Коммунаров, сложена из кирпича и даже оштукатурена, но штукатурка обвалилась. На гребне стены торчали железные ржавые прутья. Между ними когда-то была натянута колючая проволока, кое-где она свисала свернувшимися в клубок ржавыми спиралями. Во дворе склада, сквозь пепел, хлам и мостовую пробивалась сочная трава. До сих пор пахло горелой краской.

– Ну… - обронила Злата, когда они обошли двор.

– Баранки гну… - Толик ткнул бочку башмаком. Бочка загудела глухо. - Гляди-ка, не разваливается. - Он поставил ее на попа. Залез и легонько попрыгал. Бочка ворчала, с боков ее осыпалась рыжая окалина. - Держит, - довольно произнес Толик, вытянул руку и замер на мгновение.

– Ты чего?

– Это я - памятник. - Он засмеялся и спрыгнул на землю.

– Нашел время для шуток! - сердито выговорила ему Злата.

– Значит, так. Слушай план. Бочки подкатываем к стене. На две ставим третью. Залезаем и смотрим тот двор. Если там часового нет, опускаем туда лестницу.

– Какую?

– Еще не знаю. Серега бежит к стене, забирается по лестнице, прыгает на бочки и тикает. Вот так!

– За ним же часовой на улице наблюдает!

– Отвлечем.

– Как?

– Еще не знаю.

– А откуда Серега узнает, что надо бежать к лестнице у стены?

– Сообщим в записке.

– В какой еще записке?

– А которую передадим.

– Как?

– Еще не знаю.

Злата посмотрела на приятеля насмешливо.

– Этого не знаешь, того не знаешь!… Не план, а тришкин кафтан.

– Это ж наметка, Крольчиха, общий вид. Теперь продумаем детали. Прежде всего подкатим бочки. Помоги-ка.

Он покатил было бочку, но она загремела на камнях.

– Тише ты!

– Кто же ее знал, что она так загремит, - сконфуженно пробормотал Толик. - Бери за тот край и покатим потихоньку, без грохота.

Они медленно подкатили бочку к стене и поставили ее. Потом подкатили вторую и поставили рядом. Третью пришлось поднимать, она оказалась тяжелой. Потные лица ребят покрылись копотью, словно они печные трубы чистили. Потом Толик влез на бочки, ухватился за край стены, подтянулся.

Двор разбитого дома был пуст. Валялись кирпичи, какие-то гнутые железяки. Из остова дома торчали обгорелые балки. Толик ухватился за железный прут на гребне. Он держался крепко.

Толик опустился на бочку.

– Ну? - тихо спросила Злата.

– Никого. Немцы, наверно, решили, что через стену не переберешься, и часового не поставили. Пошли.

– Куда?

– Домой.

– Как же мы пойдем такие чумазые? Еще подумают что…

– Пускай думают.

Они вышли через сорванные с петель ворота и пошли по улице. Встречные удивленно смотрели на них.

Серега Эдисон очень обрадовался, увидев Толика.

Арестантов вели из тюрьмы серединой улиц. Вызвали из камеры, построили во дворе и повели. Вещей велели не брать.

Он шел по знакомым улицам и жадно смотрел по сторонам. Город сник, обветшал, шумный и веселый, он притих, съежился. Людей мало, жмутся к стенам. Смотрят испуганно на маленькую колонну, по бокам которой шагают автоматчики с собаками.

Прошли мимо обветшалого цирка, с той стороны, где служебные ворота. Возле вагончиков бродили немецкие солдаты, слышалась чужая гортанная речь, лаяли собаки.

Серега вспомнил, как они перелезали через ограду еще до войны: он, Ржавый, Злата и Толик-собачник. Смотрели, как репетируют Лужины. Где-то теперь ребята? Может, и в городе никого нет?

Внезапно он ощутил на себе внимательный взгляд. Поднял голову. На него смотрел мужчина с небольшой аккуратной бородкой, в серой толстовке и широковатых брюках. Сразу не узнал. Только потом сообразил, что это директор школы, Хрипак. Бородка подвела. Серега даже обернулся, но автоматчик крикнул:

– Шнеллер, шнеллер!…

Хрипак, значит, не эвакуировался, остался в городе. Работает, верно, у немцев. Или, может, по-старому директорствует? Говорят, немцы открыли начальные школы. Учат ребятишек своей фашистской грамоте, что ли?

Их привели на улицу Коммунаров, к разбитому двухэтажному дому. Он знал этот дом, когда-то приходил к толстой Любке чинить приемник. Верно, прямое попадание, крыши нет, одни покореженные стены. Если Любка была дома…

Колонну остановили на середине улицы. Подошел мужчина. Серая шляпа в темных пятнах от пота на тулье. Плащ, как показалось Сереге, надет прямо на голое тело.

– Значит, так. - Он ткнул пальцем с черным обломанным ногтем в соседей Сереги. - Ты, ты и ты… берите ломы, отковыривайте кирпичи. Да чтобы не колоть! Кирпичи нужны в целом виде. Ты, ты и ты… - Он ткнул в других. - Молоточками будете отбивать известку, цемент и прочую накипь. Чтобы кирпич стал как новенький. Работа на свежем воздухе укрепляет здоровье. Будете стараться - получите курево, а если барышни не курят - отвалю тульских пряников. - Он засмеялся и ткнул одну из девушек в грудь все тем же черным ногтем.

Она отшатнулась.

– Но-но! Не очень-то, - он кашлянул и приосанился. - Кирпичей надо много. Работы всем хватит. - Он посмотрел на долговязого Серегу. - А ты будешь у меня подъемным краном. Кирпичи будешь складывать в штабель. Вот здесь. - Он ткнул пальцем в сторону, где нужно будет складывать кирпичи. - А заодно и контролером ОТК… Чтоб худые кирпичи в дело не шли! Понял? Баланду привезут. Разгуливать туда-сюда некогда. Кому чего не понятно? Всем все понятно. Ко мне обращаться: господин прораб. А ты можешь просто Сеня, - сказал он девушке, которую ткнул пальцем. И снова засмеялся: - Берите инструмент и приступайте. Днем приду - проверю. Ауфвидерзейн, - сказал он автоматчикам и приподнял пятнистую шляпу. Под ней блеснул на солнце цыплячий пух.