Александра - наказание Господне - Валентина Мельникова

Отец внезапно прервал разговор и посмотрел на приумолкшую дочь. Неужели ее так встревожил рассказ о тех далеких событиях? Она была еще малышкой, и немудрено, что не знала имени князя. Граф вспомнил, как потихоньку от дочери потешался над портретами "принца", которыми она изрисовала не один альбом и увешала свою комнату. Даже читать выучилась, чтобы самой разобрать надпись, сделанную князем на книге Вальтера Скотта "Айвенго". Волоцкий наморщил лоб, вспоминая, что же там такое написал юный Адашев. Ага, кажется, вспомнил! "Прекрасной молодой леди от ее верного рыцаря!" Интересно, а помнит ли девочка о подарке? Взглянув опять на ее погрустневшее лицо, он решил не напоминать. Детская любовь пришла и ушла, не стоит возвращаться в прошлое!..

Саша, однако, думала иначе... Всю ночь она вертелась с боку на бок. Теперь она поняла, почему ее так поразила их первая встреча в полутемном вестибюле. Немудрено, что он не обратил на нее никакого внимания. Для Кирилла Адашева она была одной из тех многих пустых барышень, глупых овечек, которые только и ждут, когда маменька подцепит выгодного жениха. Но именно он все эти годы был ее единственной мечтой. Светлой, но печальной мечтой о несбыточном счастье. Она совсем забыла его лицо и голос, но сердцем узнала сразу же, тем самым сердцем маленькой девочки, верившей в сказку, в которой прекрасный принц обязательно возвращается. Встреча с ним обещана доброй волшебницей, и никакие злые силы не помешают их свиданию и огромной любви.

Сказка сбылась лишь наполовину. Ее принц вернулся, но она, словно в дурмане, сделала все, чтобы расстаться с ним навсегда. И даже самые сильные чары не помогут ей обрести утерянную навсегда надежду.

Саша изо всех сил сдерживала слезы: Серафима все поймет, отец не заметит ее распухшего носа, но объясняться с Екатериной по поводу своих ночных рыданий ей не хотелось. Да и не надо гостье знать, что ее рассказ стал причиной плохого настроения хозяйки.

Теперь о Чернятине и речи нет! Нужно только выбрать момент и поговорить с ним начистоту. При всех его недостатках он лучше столичных повес. И потому обижать его не следует, а лишь постараться убедить, что они не будут счастливы и еще не поздно посвататься к Вареньке Симеоновой или дочери самого Телятьева Наташе. Милые барышни с хорошим приданым. Саша представила реакцию Петра Чернятина и недовольно поморщилась. Ничего не поделаешь, этот неприятный разговор неизбежен, не тешить же соседа напрасными надеждами?

За окном окончательно рассвело, Саша, взяв колокольчик с туалетного столика, позвонила. Серафима тут же просунула голову в дверь:

- Чего изволите, барышня? Будем одеваться?

Сначала принеси мне кофе, только без сливок, и вели Рустаму приготовить Огонька. Хочу прокатиться верхом. Голова прямо раскалывается!

- То-то я смотрю, на вас лица нет! Небось опять не спали? Стоит ли он того, чтобы так по нему убиваться?

Хозяйка, задумчиво посмотрев на нее, тихо проговорила:

- Да, моя дорогая, стоит, только напрасно все это. Не сегодня-завтра он на баронессе женится.

- Эту новость вам сорока на хвосте принесла? Пришлось Саше пересказывать горничной вчерашний разговор.

Выслушав хозяйку, Серафима вдруг заявила:

- Пойду-ка я скажу Рустаму, чтобы и мне лошадь приготовил. Сдается мне, барышня, надо вас на свежем воздухе уму-разуму поучить, раз до простых вещей

никак не додумаетесь.

15.

Вся следующая неделя была занята сборами Саши. Неожиданное решение дочери погостить у тетки в Петербурге до весны обрадовало и огорчило графа. Чувство вины, что Саша тратит свою молодость на дела, которыми должен заниматься он, не покидало его с момента возвращения в имение. Но отказаться от книги значило похоронить его наблюдения, открытия, эксперименты - весь опыт, накопленный им за более чем двадцатилетние скитания по свету. Но стоил ли он тех огромных жертв, что приносятся в угоду смутным пока результатам его исследований? На одной чаше весов, микроскопическая капля, которая вольется в океан знаний благодаря его стараниям, на другой счастье единственной дочери. Граф упрекал себя в эгоизме, хотя понимал, что Саша не простит ему, если он забросит то, чему посвятил свою жизнь! Но если не сложится ее судьба, если девочка так и останется одинокой, кого тогда винить? Ольга умирая, умоляла мужа ни при каких обстоятельствах не забывать о дочери, а что получается? Он, будто Кощей над золотом, чахнет над своими бумагами, даже не заметил, как прошли весна, лето... Уже и осень на дворе, а дни его отмеряют лишь горы исписанной бумагу да затупленные перья...

Дочь, слава Богу, решилась вновь погостить у тетки, а ведь клялась по весне, что не будет больше ноги ее в столице, настолько она ей наскучила... Конечно, молодая девушку поступает правильно, покидая на зиму поместье. Что ей делать среди сугробов, когда большинство соседей разъедутся по городским квартирам; молодежь стремится к обществу своих сверстников, почему же Саша должна лишаться удовольствия танцевать на балах, бывать в театре, носить модные платья... Граф, огорченно вздохнув, отодвинул рукопись.

Они впервые расстаются на столь долгий срок, но девочка со свойственной ей практичностью предусмотрела все до мелочей, чтобы отец не чувствовал себя забытым. Граф не слишком вникал в ее беседы с Глушковым и приказчиками, ему было достаточно, что Саша уговорила Екатерину Семеновну пожить у них на правах экономки.

Неожиданно для себя он обрадовался подобному повороту событий. Гостья оказалась благодарной слушательницей, и теперь, после вечернего чая, он не запирался в своем кабинете, а, захватив рукопись, усаживался в широкое кресло и читал ей страницу за страницей, прерываясь иной раз, чтобы подробнее рассказать о дальних странах, чужих народах, их удивительных обычаях...

Саша с радостью наблюдала за столь быстрым сближением двух немолодых одиноких людей. Она уже знала, что Екатерина никогда не была замужем. Ее жених, лихой гусар Иван Ошмарин, погиб в сражении при Малоярославце (Одно из сражений Отечественной войны 1812 года), затем умерла тетка, и девушке пришлось оставить мечты о замужестве. Получив небольшое наследство, она заплатила карточные долги дядьки, иначе усадьба и земли пошли бы с молотка, но старый Сарафанов предпочитал об этом не вспоминать и каждый приезд племянницы воспринимал как попытку сжить его со света и завладеть обветшалым добром.

Новая экономка быстро вошла в курс дела. Порой Саша даже завидовала ее способности бывать, казалось, одновременно в нескольких местах. Только что отчитывала кухарку - и вот уже во дворе велит дворнику хорошенько размести от снега дорожки. Птичница сетует, что в курятник наведался хорек, и Екатерина тут как тут, просит Ахмета непременно поставить капкан на разбойника...

Дворня и слуги носились по усадьбе и дому, выполняя ее распоряжения, и незаметно получилось, что от незначительных изменений и перестановок в доме стало теплее и уютнее, а те мелкие повседневные заботы, до которых у Саши не доходили руки, решились словно сами собой в течение какой-то недели.

У нее были спокойный, ласковый взгляд больших серых глаз, маленькая изящная фигурка, тихий голос, но слуги слушались Екатерину беспрекословно. И даже строптивая Серафима отметила ее умение без крика и шума заставить отъявленного лентяя и хитреца Архипку наносить дров на кухню или наколоть щепы для растопки. Толстого и неповоротливого отрока все в доме и даже сама мать, рябая кухарка Арина, считали придурковатым, "убитым Богом", особой работой не загружали, чем мальчишка бессовестным образом и пользовался. Но экономка вытащила его из закутка за русской печью, приставив помогать матери на кухне.

На этот раз отец и все дела по имению передавались в надежные руки, но до последнего дня Саша не решалась раскрыть Екатерине свои истинные планы...

...В то раннее утро на верховой прогулке Серафима предложила ей план, обсуждению которого они посвятили весь последующий день, прихватив порядочный кусок ночи. От него изрядно попахивало авантюризмом, но Саша отвергла предложение горничной использовать затею в личных целях. На это не было никаких оснований, а вот защита прав униженных и безжалостно уволенных князем гувернанток - это уже являлось делом чести! Словом, в течение нескольких часов они детально обсудили секретный план примерного наказания князя и его наследников за бессердечие и высокомерие.

Екатерина, узнав о намерениях девушек, всполошилась:

- Сашенька, милая! Что вы такое надумали? Да Бог с ними, с гувернантками! Все мы одним миром мазаны! Знаем на вершок, а гонору-то на сажень! Не справиться вам с князем! Наплачетесь только, а никому ничего не докажете! И никто вам там не поможет, словечка доброго сроду не скажет, разве старая нянька Агафья пожалеет, но чтобы ей показаться, тоже надо семи пядей во лбу быть! - Заметив, что все ее доводы тщетны, добавила: