Время ушельцев (СИ) - Филимонов Сергей протоиерей

Треск мотоцикла казался богохульством в этом голубом храме с колоннами из живых деревьев. Хотелось остановиться, заглушить мотор и благоговейно молчать, размышляя о возвышенном.

Но солнце уже клонилось к закату, и надо было спешить.

Город открылся внезапно, разом весь, на противоположном берегу широкой реки. Промелькнула бетонная стела с гербовым щитом: горящая крепость и под ней стоящая на одной ноге цапля, в нарушение всех канонов геральдики повернутая в левую сторону. Над щитом красовалась выложенная битым кафелем надпись: ПРИОЗЕРСК.

«Ладожская набережная» — было написано на стене соседнего кирпичного дома.

Митрандир затормозил, достал из кармана бумагу и, сверившись с ней, свернул налево, на Кексгольмскую.

Нужный дом он отыскал быстро. Да и трудно было бы его не отыскать: он единственный стоял торцом к улице. Остановившись у третьего подъезда, Митрандир слез с мотоцикла и забрал из коляски сумку с барахлом.

«Ох, влепит мне ГАИ за это дело», — подумал он, глядя на забрызганный грязью до полной нечитаемости номер мотоцикла. Но, справедливо рассудив, что дело терпит, махнул рукой и вошел в подъезд.

Из-за дверей квартиры № 52 слышался нестройный гул пьяных голосов.

«Надо же, как я не вовремя», — подумал Митрандир, нажимая на кнопку звонка.

Дверь отворилась. На пороге стояла женщина в черном платье. Митрандир мысленно помянул черта, сообразив, что угодил прямо на поминки.

— Извините, а Мишу Скачкова видеть можно? — спросил он как можно миролюбивее. — Я из Тьмутаракани приехал насчет одной книги, он должен был телеграмму получить.

— Ты… ты… ты… — Женщина, казалось, была готова его ударить.

— Успокойся. Успокойся, прошу тебя. Он же к живому ехал, а не к мертвому, — сказал немного заплетающимся языком стоявший позади нее мужчина.

— Как… к мертвому?! — вытаращил глаза Митрандир.

— Убили Мишу. И квартиру вверх дном перевернули. Да ты проходи, садись за стол, раз уж приехал…

«Убили. Библиотекаря убили. И перевернули всю квартиру, наверное, что-то искали. Ясно что: ту самую книгу. Книга семнадцатого века — это же огромная ценность…» — размышлял Митрандир, поглощая подряд все, что стояло возле него. Пить водку он наотрез отказался («я за рулем»), и для него налили в рюмку какой-то сок.

— И грабить-то было нечего, — пьяно бормотал сосед по столу. — Он же был это… как его? бессребренник. Ты знаешь, сколько библиотекарям платят? Да? Знаешь? А он работал. И клуб организовал, понимаешь? И значок тоже он придумал.

— Какой значок? — равнодушно поинтересовался Митрандир.

— А в-вон… на ленте приколот у книжной полки.

Митрандир обернулся. Над книжной полкой, под которой стояла его сумка, висела матерчатая лента с приколотым к ней небольшим значком: стрела, обвитая плющом, на фоне радуги.

— Н-на, возьми на память, — сосед снял значок с ленты и приколол его Митрандиру на куртку. — Сим нарекаю тебя… это… рыцарем Радуги. Во! Эт' надо обмыть.

— Не могу, я же за рулем, — запротестовал Митрандир.

— Да н-ну тебя… — парень махнул рукой и, пьяно пошатываясь, двинулся куда-то в направлении туалета.

Митрандир, чтобы скрыть смущение, принялся разглядывать корешки книг.

Шеститомник Грина. «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. «Сильмариллион» Толкиена — ого-го, на английском языке. «Съедобные и ядовитые грибы» в роскошной суперобложке.

«Интересное издание», — подумал Митрандир. У него дома была такая книга, но эта была гораздо толще. Он потянул книгу на себя и раскрыл.

Das Buch namens

DIE ZAUBERKUNST

oder

die gro?te und wunderschonste Kunst

der uralten und erhabenen Magie

— стояло на титульном листе.

Die Zauberkunst… Искусство волшебства!

Это была та самая книга. Митрандир понял это мгновенно, хотя никогда специально не изучал немецкого. Книга, из-за которой убивают…

Он полистал ее с деланным безразличием, потом сел на стул, снова полистал, закрыл и небрежно, как наскучивший детектив, бросил ее во чрево своей необъятной сумки.

Гости уже начали расходиться, и Митрандир, расправившись с остатками закусок и распрощавшись, подхватил свое барахло и ушел — как ему казалось, не привлекая ничьего внимания.

Мотор «Ковровца» заработал с первого же нажима. Митрандир включил дальний свет и резко рванул с места…

Видимо, только это его и спасло. Из кустов у подъезда грохнул пистолетный выстрел, и пуля рванула воздух у самого уха Митрандира. Ослепленный светом фары, убийца не смог прицелиться. Зато Митрандир прекрасно разглядел его квадратное лицо с горбатым носом и коротким ежиком полуседых волос.

Мотор взвыл на недопустимых оборотах. Колеса взвизгнули, скользя по асфальту. Коляска «Ковровца» приподнялась и оторвалась от земли. Медленно — чертовски медленно! — мотоцикл выезжал на Кексгольмскую улицу, но рука с пистолетом поднималась еще медленнее…

Снова выстрел!

Но Митрандир был уже за углом здания.

Только бы успеть выехать на Ладожскую набережную… Ч-черт, там правый поворот, надо сбросить скорость…

А что, если…

Митрандир, не убавляя газа, резко выкрутил руль влево. Мотоцикл занесло, он вылетел на противоположную сторону и, едва не свалившись в воду, пулей помчался сквозь ночной город — не в ту сторону, откуда приехал несколько часов назад, а прямо в противоположную.

Встречный ветер ревел в ушах. Мелкие песчинки секли по лицу. С левой стороны уже замелькали покосившиеся деревенские избы. Двигатель уже не выл, а надсадно стонал. Митрандир почти физически чувствовал: еще несколько минут такой гонки, и перегретый мотор заклинит. А сзади уже виднелся зловещий отсвет автомобильных фар…

Дома кончились. Промелькнул дорожный указатель с надписью «ПРИОЗЕРСК», перечеркнутой красной полосой — конец населенного пункта.

Просека! Слева — просека!!

Митрандир сбросил газ и свернул в лес. Сто метров… двести… триста… Ку-ку, ребята, здесь вы на машине уже не проедете.

С просеки на тропу он свернул как раз вовремя. Каждая травинка внезапно высветилась, как на ладони…

Мотоцикл с выключенным двигателем катился уже по инерции. Оглушительный треск выхлопов смолк, и теперь уже ничто не выдавало Митрандира, кроме бензиновой вони. Но автомобиль воняет не меньше…

Спрыгнув с сиденья, он откатился в сторону и некоторое время лежал, прислушиваясь к тишине.

Фары автомобиля горели, заливая просеку слепящим электрическим светом. Черная тень убийцы была видна великолепно. Не отрывая от нее глаз, Митрандир нашарил в сумке книгу, засунул ее под куртку и, о чем-то подумав, вытащил острый, как бритва, складной нож.

Горбоносый тип продолжал бродить по просеке, вглядываясь в лес. В его руке по-прежнему был пистолет — армейский, системы Макарова.

Ну иди, иди сюда… Я же тебя вижу, а ты меня — нет. Ну иди, дурачок… Нет, не идет. Боится сойти с освещенного места. Осторожный, гад. Ладно, черт с тобой, живи пока. А мы на всякий случай запишем номер твоей «восьмерки». Эй, а номер-то у тебя тьмутараканский! Ни хрена себе… Хорошо, что я свой от грязи не оттер!

Серый «жигуленок» медленно, задним ходом, выкарабкался на асфальт и, сверкнув последний раз фарами, исчез.

Уехал. В Приозерск уехал. Ф-фу…

А, собственно, чего вы от него ожидали? Он ведь тоже не без опыта, это ж видно. Он только не знает, с кем на сей раз имел дело. Ладно, отставить вечер воспоминаний…

Лучше подумаем, что делать дальше, это полезно. Как на моем месте поступили бы девяносто девять из ста? Он уехал в Приозерск, значит, я поеду в противоположную сторону, обогну Ладогу с севера, затем — на Вологду или Череповец… Угу, вот именно этого он от меня и ждет. Потому-то и убрался в Приозерск так демонстративно. А на самом деле он чуть-чуть отъехал, развернулся — и назад… Или еще хуже: сидит на окраине города и слушает. И услышит, как только я заведу мотор.

Ну ладно, пусть слушает…

Митрандир, упираясь руками в руль, медленно покатил мотоцикл по просеке прочь от шоссе. Он знал, что где-то рядом должна быть железная дорога — и минут через двадцать уперся в насыпь. Вдоль нее тянулась грунтовка — не ахти какая, но проехать на мотоцикле было можно. Теперь — ждать…