Ковчег острова Альмендралехо. приключенческий роман - Александр Никонов

– Мама, но ведь у тебя есть свой счёт, – возразил Питер. – У тебя есть акции других предприятий. Почему ты не воспользуешься ими.

– Понимаешь, деньги на моём счету уже почти закончились. А акции… Ты же знаешь, что мои акции находятся в управлении отца, и я не могу ими распоряжаться. Продажа акций других предприятий не дадут того, что мне надо. Даже отец, мой родной отец и твой дедушка отказал мне в помощи. А отец, где он, твой отец, где? – Эмели вскочила и снова стала нервно ходить взад – вперёд.

– Но ведь у тебя была довольно большая сумма, мама, неужели ты её истратила.

– И почему вы, русские, так любите считать деньги в чужих карманах! – с раздражением закричала Эмели. – Я трачу столько, сколько хочу и на что хочу. Мне сейчас нужны деньги, много денег. А где твой отец, вот скажи, где?! От него уже несколько месяцев нет никаких известий. – Мать внимательно и, как ему показалось, испытующе посмотрела на сына. – Может быть, его и в живых-то давно нет. Ты как думаешь? Ведь, если бы он был жив, он обязательно бы позвонил.

Питер не знал, что и думать: знала ли мать о его связи с отцом, откуда у неё эти странные вопросы, не надоумил ли её кто спросить его об этом, а если надоумил, то кто. Но мать сама тут же развеяла свои сомнения:

– Я слышала, Питер, что если человек пропал, и его не могут найти определенное время, то его можно считать умершим. Это так?

– Я не знаю, мама, по этому вопросу нужно проконсультироваться с юристом. А почему это тебя так интересует? – недоверчиво спросил Питер.

Эмели взорвалась:

– Да потому, что я, чёрт возьми, хочу наконец-то почувствовать себя хозяйкой, а не содержанкой! Я не хочу до гробовой доски клянчить и выпрашивать деньги, которые по праву принадлежат и мне. Ведь если бы не капиталы моего отца, то Ник никогда бы не открыл своего дела и никогда не стал бы миллиардером! Ты понимаешь – никогда! Он так и прозябал бы в трущобах Брайтен-Бич и пил бы там водку со своими русскими друзьями, закусывал бы их пельменями с начинкой из собачьего мяса.

– Но, мама, одних денег, как ты понимаешь, мало, – возразил Питер. – Нужны еще…

– Да знаю я, – перебила его мать. – Нужны деловая хватка или, как это по-русски, сметка, да? Нужно быть хорошим специалистом в своем деле ну и так далее. Я всё это слышала тысячу, нет, миллион раз. Но мне от этого не легче. Даже мой отец, мой отец поддерживает в этом вас, проклятых русских!

Мать плюхнулась на диван и долго молчала, потом сквозь зубы произнесла:

– Одним словом, мне нужна определённость. Мне надо знать, жив твой отец или погиб. Ты, кажется, нанимал детектива, чтобы он распутал это дело. Как у него дела, что-нибудь известно?

Питер похолодел, поняв, что совершил глупую и непростительную ошибку, поспешив рассчитаться с Бёрном. И наверняка её придется исправлять. Но как? А мать договаривала:

– … и если твой отец погиб, то я должна войти в права наследства. Как это сделать, ты реши с нашими юристами. Или и этим мне тоже заниматься?

Пообещав предпринять все возможное, чтобы разрешить проблему с отцом, Питер покинул виллу. Выехав на шоссе, он снова заметил на хвосте ту же машину, но ничего не стал предпринимать, чтобы от неё оторваться. Пусть следит, если времени у него много, к тому же ещё и заработает человек. Сейчас Питера заботило другое: с одной стороны, он знал, что отец жив, но не может об этом никому сказать, связанный клятвой неразглашения, с другой стороны, он сам, Питер Черрик, ещё сомневался в этом. Уж не мистификация ли то, что он наблюдал в тайной комнате, уж не подшучивают ли над ним таким образом его конкуренты или другие недоброжелатели? Возможно, такую шутку над ним устроил и сам отец, хотя это было и не в его натуре. Техника сейчас продвинулась так далеко, что с её помощью можно совершить, что угодно. Например, настроить аппаратуру таким образом, что в определённое время (в данном случае по четвергам) появлялось лазерное изображение отца, как это делают по праздникам разные шоумены, чтобы угодить публике и сорвать с неё куш. А как же звонок по телефону, в котором отец (и это был несомненно, его голос) убеждал его, что это никакая не мистификация, а самая настоящая действительность. Возникает вопрос: а что же это было: игра его, Питера, воображения, чья-то злая шутка или всё же правда? Нужно как-то это проверить. А как? Сегодня как раз четверг, и нужно быть на этой квартире. Что он сегодня там увидит и увидит ли что-то вообще.

Но в этот четверг ничего не случилось, он проскучал за компьютером три часа, проделав виртуальное путешествие по Гималаям, и вернулся в свою квартиру. Всю следующую неделю, куда-нибудь выезжая, Питер следил за дорогой, чтобы снова увидеть голубую «Тойоту», но её почему-то не было, словно она провалилась в преисподнюю. Питер облегчённо вздохнул: значит, в тот день это была простая случайность, мало ли машин едут по одному и тому же маршруту. Но в следующий четверг с утра он с удивлением обнаружил, что та же машина с самого утра преследовала его всюду, куда бы он ни поехал: в офис, на верфи, в атлетический клуб, где он по часу разряжался от умственной усталости, в кафе, где он проводил вечерний ленч. Но вечером, когда ему надо было снова ехать на квартиру, он обнаружил, что «хвост» исчез. «Странно, – подумал Питер, – зачем же целый день следить за мной. Они что, изучают моё дневное расписание?»

Он облегчённо вздохнул, но, подъезжая к дому на окраине, заметил, что из-за заброшенных мастерских высовывается нос той же голубой «Тойоты». А это означало одно, что её владелец знал и об этой квартире и о том, что Черрик здесь появится в определённое время. Это его встревожило, но не более того.

Сегодня Питер подъехал чуть раньше обычного, и в вестибюле он застал странную картину: вместо прежнего консьержа он застал самого хозяина Рэнди Кобурна. Тот о чем-то болтал по телефону, отвернувшись к окну. Услышав колокольчик двери, он испуганно прошептал что-то в трубку и положил её на аппарат. Но в последний момент Питер услышал последнюю фразу из разговора:

– Я ничего не обещаю, господин агент, но я попробую. – После чего разговор был прерван появлением Черрика.

Лицо хозяина было бледным и растерянным, словно он увидел привидение или чёрта во всём его великолепии: в козлиной шкуре, с рогами и огромными копытами. Он попытался подняться со стула, не смог, плюхнулся на него, но затем все-таки встал, пытаясь спрятать дрожащие руки за спиной, и не сказал, а, скорее, промямлил:

Конец ознакомительного фрагмента.