Ковчег острова Альмендралехо. приключенческий роман - Александр Никонов

– О нашем разговоре, господин Кобурн, не должна знать ни одна живая, ни одна мёртвая душа. И тем более об этом не должен знать и жилец этой квартиры. Всего вам доброго, Кобурн.

15

Алексей очнулся от страшной духоты, его лёгкие вбирали в себя не кислород, а какую-то адскую смесь. Открыв глаза, при свете маленькой аккумуляторной лампочки он обнаружил, что лежит не на полу каюты, а на иллюминаторе. Первой мыслью было: «Почему на иллюминаторе?» Он попытался сдвинуться с места, но острая боль в голове заставила его снова лечь. Он ощупал голову, поднёс ладонь к глазам и увидел на ней густую кровь. Она уже запеклась, рану саднило, во всём теле ощущалась страшная слабость, будто он полмесяца голодал. Попривыкнув к своему положению, Алексей снова осторожно поднял голову и стал переворачиваться на бок. Удалось это не сразу. Он посмотрел на иллюминатор и сразу понял, что их судно лежит на боку и там, за стеклами, вода.

В каюте всё перевернулось: задраенный люк находился сбоку, откидные сидения, столики и диваны, висели на потолке. Диван, на котором он сидел с Глафирой, висел вертикально, холодильник просто лежал под его ногами и тихо урчал. Глафира, Глашка, где же она?! Алексей стал осматриваться, но жену так и не нашёл. Внутри у него всё похолодело от страшного предчувствия беды. Но ведь они были вместе до последней секунды! Алексей напряг голосовые связки, но из сухого рта вместо имени жены вырвался лишь гусиный гогот:

– Га, га, га…

Он оглядел каюту снова и вдруг увидел торчащие из проёма кладовки голые ноги. Алексей мог бы их узнать из тысячи – это были ноги Глафиры. Он подполз к ним и тронул их рукой. Ноги непроизвольно дёрнулись и скрылись. Алексей облегчённо вздохнул – жива! Он снова ухватился за ногу и сильно дёрнул её. Раздался Глашин голос:

– Ну, чего тебе, дай поспать, а! У меня голова, как арбуз, трещит.

Если бы Алексей мог засмеяться, он бы сделал это, но сейчас он только усмехнулся про себя и подумал: «Вот чертовка, спит и в ус не дует». Поворочав во рту сухой язык, Алексей вспомнил про воду – есть ли она? Он подполз к раковине, повернул шаровой кран – ура, вода есть! Нашёл на стенке, теперь уже на полу, пластиковый стаканчик, налил полный и выпил. Хорошо, будто бы и голова не болит. Попробовал произнести детскую скороговорку:

– Колабли лавилали, лавилали, да не выла… Ничего, сойдет.

«Надо попробовать встать, открыть люк, а то тут такая вонь. Отчего она?» – подумал Алексей. Встать сразу не смог – мешал спасательный жилет с карманами, напичканными разными необходимостями. Но снимать его пока не решился. Повернул ручку отдраечного механизма люка: сначала что-то хлюпнуло, протекла вода и остановилась. Повернул ещё и почувствовал, как в нос ударил свежий морской воздух, который невозможно было спутать ни с одним земным воздухом. Открыл люк полностью и высунул голову. Голубая колыщущаяся пустыня предстала перед глазами во всём великолепии: огромное, высокое голубое небо сливалось с горизонтом со всех сторон, кое-где оно было смазано перистыми мазками облаков; волны, тягучие и живые, хлюпали о борт, вернее, об палубу, под самым носом, обрызгивая лицо. Алексей дышал и не мог надышаться.

Он повернул голову наверх и увидел торчащие, словно стволы артиллерийских орудий штанги, которые когда-то соединяли два корпуса катамарана – яхты. Алексей долго вглядывался в поверхность океана, пытаясь найти вторую половину судна, но ничего так и не увидел. Посмотрел направо: смятый нос напоминал консервную банку, сплющенную сапогом великана – чудо, что не распороло борта, и их не затопило. Слева неестественно, вбок, торчали лопасти винта. Выходит, что пираты таранили их прямо в лоб и разрезали катамаран пополам. Данила, Саид! Где они сейчас: на дне океана или плывут сейчас так же, как и они. А может, их захватили пираты, и пытают сейчас. Живы ли они, здоровы ли? Алексей отогнал от себя мрачные мысли – чушь! с ними всё в порядке. А вот с нами… Где мы?

Видно, от свежего воздуха Глафира пришла в себя, вылезла из своей конуры, где лежали надувные плоты, палатки, одеяла, подушки, упаковки с водой и прочие необходимости для путешествия. Она аппетитно потянулась, выпятив грудь и закинув руки почти за спину, и произнесла свое сакраментальное и вечное:

– Лёш, я есть хочу.

На этот раз Подноветный препираться и шутить не стал, он и сам чувствовал, что пустота в животе требует наполняемости, спросил:

– Ты как, не ударилась, как чувствуешь себя?

Юмор и на этот раз не покинул женщину:

– Каком кверху, вот как я себя чувствую. – Только сейчас она удивлённо посмотрела на висящие двери, на лежащий холодильник, на люк сбоку, в которое заглядывало солнце, на иллюминаторы под ногами. – Боже, это что, мир перевернулся, да?

– Успокойся, Глаша, это мы перевернулись, а не мир. Мир, слава Богу, ещё стоит на своих слоновьих ногах, как и положено по древним представлениям.

– А где же… – Она прошла по качаюшейся палубе – стенке. – А где же Агафодров, где же Саид?

Алексей удивлённо и с подозрением посмотрел на жену.

– Ты что же, ничего не помнишь?

– Нет, я заснула. Я только помню, что нас сильно качало, а потом подбрасывало, потом снова качало. И потом, я видела сон, будто я куда-то лечу. – Глаша стала ощупывать рёбра, ноги, лицо с синяками. – Слушай, муж, у меня всё болит. Может, я и правда летала, а потом наткнулась на какую-нибудь стенку?

– Успокойся, родная, побереги нервы, вот сейчас поедим, а я тебе всё расскажу, – успокаивал Алексей жену.

Они поели то, что послал им холодильник: мясные консервы, сыр, колбасу, запили все минералкой, а Алексей постепенно, исподволь вводил жену в курс событий. Алексей ждал чего угодно – истерик, слёз, ругани, но Глафира спокойно слушала, жевала пищу, отвлечённо глядя в отверстие люка, а затем вздохнула:

– Всё, теперь меня точно с работы уволят.

Алексей смотрел на неё, разинув рот и пытаясь постичь женскую логику, но она оказалась для него, как всегда, непостижимой, как вечный вопрос о курице и яйце. Лишь минут десять спустя Глафира спросила:

– Что же нам делать? Где мы сейчас? Куда нас несёт?

Алексей и сам хотел бы знать ответы на эти вопросы, но что он мог ответить, когда у них не было ни навигационной системы, ни компаса, даже какого-нибудь старинного секстанта.

Они качались на волнах океана уже четверо суток. Алексей через каждые полчаса высовывался из люка и пытался рассмотреть горизонт через микробинокль в виде авторучки, которая прилагалась в комплекте к спасательному костюму, пытаясь таким образом разглядеть хоть какое-нибудь плавучее средство или хотя бы маленький каменистый островок, желательно населённый людьми. Но горизонт был девственно чист и пуст, как во времена сотворения мира. Обзор, конечно, был слишком мал, потому что люк находился лишь на полтора метра от уровня воды. Видеть хоть что-то было возможно, когда их плавучая посудина поднималась на гребень волны. Но что можно было рассмотреть за эти мгновения.

Алексей стал думать, как бы взобраться наверх, туда, где сейчас торчали трубы, скреплявшие две половины катамарана. Перебирая в рундуках, однажды он наткнулся на надувные лодки, на ракетницу с двумя десятками патронов к ней и на свернутые бухтами запасные нейлоновые фалы. Привязав к одному из фалов груз, он пытался забросить его в сторону труб, чтобы зацепиться за одну из них. Однажды ему это удалось, и Алексей взобрался наверх. Отсюда с почти плоской поверхности судна горизонт наблюдения значительно расширился, но это мало что дало: вокруг было так же пусто, как и прежде. Разве что надежды появилось больше. Но взбираться сюда было тяжело, а нещадное солнце палило так сильно, что усидеть на металлической поверхности больше одного часа было невозможно, Алексей делал такие попытки лишь дважды в сутки – ранним утром и ближе к закату.

Одновременно Подноветный пытался сделать вычисления, чтобы определить место их нахождения. По звездам это не получилось, потому что он плохо знал карту звездного неба южного полушария, но по наклону экваториальных созвездий определил приблизительную долготу: между девяностым и сотым градусом восточной долготы. Оставалось определить параллель. То, что они находились южнее экватора, Алексей знал и так. Нужно было лишь определить длительность дня и ночи, сделать поправку на наклон солнца. В результате всех вычислений, приблизительных, конечно, Алексей пришёл к выводу, что они находятся между сорок шестым и сорок четвертым градусом южной широты. Так, где же это приблизительно. Но сколько Алексей и Глафира ни напрягали свои уже почти выпрямившиеся от усталости и безысходности извилины, они так и не смогли определить, в какой части Индийского океана находятся. Тогда Глафира предложила свой, женский метод вычисления: