Тени и нити - Сергей Охотников

Прихватив лишь деньги, одеяло, резервную флягу с горькой элтерой и статуэтку гомункула, Драммр покинул свое жилище. Солнце, должно быть, еще не добралось до полуденных часов, и улица встретила приятной прохладой.

Аверон сделал пару коротких вдохов и заставил себя успокоиться. Гихра он пожалуй что любил. Небольшой демон внушал уважение своей живу честью и боевым духом. И умением повиноваться. Если бы все граждане Дасии обладали этими качествами хотя бы вполовину! Впрочем, сейчас нужно было думать о Драммре Нжамди. С кем может быть связан этот «счастливчик»? С вердугскими агентами, с господином Эфрузтом, с кружками убогих магов–контрреволюционеров? Или все‑таки с гергемом? Аверон листал личное дело контролера Нжамди: впечатляющий список раскрытых преступлений и никаких намеков на связи с тем или иными силами. Явился главный по кадрам Службы, старший контролер Налрток, пожевал большие сероватые губы и загудел:

— Гергем что ли?

Аверон едва не поперхнулся, и Налртоку пришлось пояснить: – Ну, так его наши студенты прозвали в честь демона пронырливого из сказок. Так они чуть ли не два десятка его дел изучают. В общем, оперативник из лучших, с чутьем. К тому же маг с Университетским дипломом.

Аверон задал еще пару вопросов и отпустил старшего контролера. Сомнения дасско го правителя лишь усугубились, облачившись в самые мрачные краски. «Гергем – странная кличка для оперативника Службы справедливости», – все повторял он про себя. «Ерунда – броверукий демон для народа всего лишь сказочное существо», – возражал здравый смысл. В общем, даже без каких‑либо доказательств Аверон был готов поверить в связь Нжамди с гергемом – просто потому что боялся этого. К тому же за спиной у подозрительного контролера маячил Университет. Что ничего хорошего предвещать не могло. Так что «новый дасский мудрец» и «вдохновитель великих идей революции» решил избавиться от Нжамди. Хотя бы на всякий случай. Оставалось только выбрать подходящее место для засады. Так чтобы можно было развернуть серьезные силы и обойтись без шумной огласки. Аверон наморщил лоб, пытаясь представить логику въедливого оперативника Нжамди… И абсолютного контролера аж озноб пробрал при одной только мысли о том, куда будет копать и до чего может докопаться этот намарский самородок сыска.

Абсолютный контролер Раждан Феберток обыкновенно спал допоздна. Потому его закоченевшее тело обнаружили уже в последних полуденных часах: техники–телохранители выжидали, стучали, звали и только потом решились ломать дверь. Вызванный на квартиру чародей–лекарь просканировал труп заклинаниями, капнул в глаз и на язык зловонным реактивом. В результате обнаружилась травма шеи (которую можно было бы определить, лишь взглянув на расплывшийся под затылком абсолютного контролера синюшный отек) и «некоторая дисфункция сердечного контура». Прибывший в самом скверном расположении духа Аверон лишь стрельнул в доктора колючими серыми глазами, да приказал опечатать дом. Он решил не давать смертям абсолютных контролеров широкую огласку, и виал Нааргаля оставить на месте, но под надежной охраной.

Из высшего руководства Службы в живых оставались еще Ирея Ренлон и Варп Даргени. Ренлон была практически бесполезной. Стареющая потаскуха, некогда выводившая на баррикады десятки горожан блеском в глазах да высокой грудью, теперь ведала вопросами женского равноправия, щеголяла нарядами и молодыми ухажерами. Ей бы Аверон с радостью пожертвовал, вот только возиться не хотел. Другое дело мрачный серолицый Даргени. Бывший мелкий торгаш довольно успешно травил по всей Дасии недовольных новым режимом и всяких прочих уклонистов. Вот только, Аверон этой ретивости не понимал, и потому не доверял Серому Варпу.

А еще шла война. Правда, овладевшие выгодными позициями на побережье и в Ревенуэре дасские войска теперь лишь отбивались от вялых и разрозненных атак, но полностью сбрасывать вердугов со счетов было бы большой ошибкой.

«Ничего», – подумал Аверон: «Вот разберусь со всем этим, разгоню Совет, а в Великой Башне устрою себе резиденцию».

Мастер Ренгаль читал при тусклом свете сальной свечи. Глаза колдуна слезились. Сам того не замечая, он начинал раскачиваться взад–вперед. От чего строки расплывались еще больше. Древняя книга, написанная на языке, мертвом уже более четырех тысяч лет, обошлась Ренгалю в целое состояние. К тому же в долги вогнала. Восемь лет он оплачивал ее поиски, а теперь бился над расшифровкой. В «Глубинных горизонтах Назрени» колдун рассчитывал найти ключ к планам нового вторжения демонов. Чем дальше он читал, тем больше убеждался в том, что прорыв Багровых Глубин вполне реален.

Стекло треснуло тихо, как будто выдавленное чем‑то большим и мягким. Ренгаль вскочил и захлопнул книгу. Окна вылетали уже во всем доме. Сердце бешено заколотилось в груди колдуна, а ведь он знал, что рано или поздно это случится. Прижимая к себе драгоценный фолиант, Ренгаль рванул в Глухую Комнату. Споткнулся о вылетевшую из пола плитку, проехался щекой по стене. Каким‑то чудом колдуну удалось восстановить равновесие, но дом уже наполнили пугающие шорохи и шепотки. Отпихнув плечом дверь, Ренгаль ворвался в крохотное помещение с низким уходящим к самому полу сводом. Здесь всегда, даже в самые безденежные дни горела масляная лампа. Колдун забился в единственной способный вместить человеческий рост угол и передвинул небольшой торчащий из стенки стальной рычажок. Заскрежетали шестеренки. Из устроенных в полу тайных коробов появились колдовские знаки, зажглись магические огни. Голос Ренгаля завибрировал, наполняя символы властью. Слабенький, но собранный в прихотливый узор, магнетизм открыл каналы в иные планы мира. Вжавшегося в стену колдуна теперь загораживали два метаколодца, совсем неглубоких, дотягивающихся лишь до ветреного неба Серых Пустошей, зато способных развоплотись любого, вздумавшего приблизиться демона.

Ожидая непрошенных гостей, Ренгаль дрожал всем телом. Воображение рисовало ему огромных, многоруких, покрытых шипастыми панцирями, глубинных повелителей. Колдун даже немного удивился, когда через дверной проем прыгнул кшерир, низкорослый мускулистый демон с тяжелыми когтистыми лапами – такой с одного удара мог убить человека, но из‑за бесхитростной глупости стоял в темной иерархии очень низко. Тупой или не очень, но кшерир даже не приблизился к границам губительных пентаграмм. Вслед за ним показался фейши. Ренгаль еще плотнее вжался в стену при виде мракокрылого мотылька. Тварь эта, почти бесплотная, со множеством крючковатых лапок, и усеянной мелкими красными глазками мордой, если верить старинным записям, убивала, проникая своим подвижным хоботком в мозг через ноздри или глаза. Сказками про фейши, пугали не одно поколение дасских детей. Колдун напомнил себе о непреодолимых препятствиях метаколодцев.