Бог-Император Дюны - Фрэнк Герберт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Монео в груди вместо сердца тикают часы — он настоящее воплощение службы, подумал Лето. Ему предстояло провести важные переговоры, встретиться с множеством посетителей и сделать еще массу важных дел. Время подгоняло его. И ему не нравилось, когда его Бог-Император начинал толковать с Дунканами, вспоминая фрименское прошлое.
Лето вдруг осознал, что на этот раз задержался в пути дольше обычного. Придворные и гвардейцы давно замерзли на свежем утреннем холодке, тем более что придворные надели одежду, предназначенную для праздника, а не для зашиты от погоды.
Хотя, кто знает, подумал Лето, вероятно, для них празднество — это своеобразная форма защиты.
— Там были дюны, — произнес между тем Айдахо.
— Да, протянувшиеся на тысячи километров, — согласился Лето.
Мысли Монео пришли в смятение. Бог-Император отличался склонностью к рефлексии, но мажордом никогда не видел своего господина таким грустным. Вероятно, он грустит из-за смерти предыдущего Дункана. Кроме того, иногда Лето в таком состоянии высказывал вслух свои тайные мысли. Никогда нельзя спрашивать о причинах плохого настроения владыки, но им можно и нужно воспользоваться.
Надо предупредить Сиону, подумал Монео. Если бы только юная глупышка могла меня послушать!
Мятежный дух в Сионе был очень силен, не то, что в Монео. Лето обуздал его, приучил к Золотому Пути и беспорочной службе, но методы, которыми пользовался Лето для его воспитания, не годятся для Сионы. За время службы Монео узнал о таких способах воспитания, о которых он раньше не мог и подозревать.
— Я совершенно не узнаю местность, — признался Дункан.
— Прямо там, — продолжал Лето, — где кончается Лес, начинается дорога к Расщепленной Скале.
Монео перестал прислушиваться к их голосам. Очарование и колдовство Бога-Императора — вот что заставило меня так беззаветно ему служить. Лето никогда не перестает удивлять и поражать. Он непредсказуем. Монео посмотрел на профиль Императора. Во что он превратился?
В начале своей карьеры Монео изучал секретные журналы Цитадели, читал историю трансформации Лето. Но симбиоз с песчаной форелью оставался тайной за семью печатями, и даже рассказы самого Лето не могли рассеять этого непонимания. Если верить записям, то кожа из песчаных форелей сделала тело Лето неуязвимым по отношению к времени и физическому воздействию. Ребристый корпус мог противостоять даже зарядам лазерного ружья.
Сначала песчаная форель, потом червь — это часть великого цикла, в конце которого образуется Пряность. Этот цикл помещается в теле Императора, отмечает его время.
— Давайте двигаться, — произнес наконец Лето.
Монео мучила мысль о том, что он что-то пропустил. Он вышел из задумчивости и посмотрел в улыбающееся лицо Айдахо.
— Это называется витать в облаках, — смеясь, произнес Лето.
— Простите меня, господин, — сказал Монео. — Я…
— Ты витал в облаках, — повторил Лето, — но в этом нет ничего страшного.
Лето поудобнее разместился в тележке, закрыл защитный пузырь, оставив снаружи только голову и двинул свой экипаж. Повозка начала медленно взбираться на подъем.
Айдахо поравнялся с Монео.
— Под тележкой есть воздушная подушка, но он пользуется колесами, — сказал Айдахо. — Почему он это делает?
— Господу Лето нравится использовать колеса вместо антигравитации.
— Но почему? И как он управляет этим экипажем?
— Вы его не спрашивали?
— У меня не было такой возможности.
— Императорскую повозку изготовили на Иксе.
— Что вы хотите этим сказать?
— Говорят, что Господь Лето приводит экипаж в движение, когда начинает думать об этом каким-то особым способом.
— Но точно вы не знаете?
— Такие вопросы не доставляют ему удовольствия.
Даже для близких ему людей Лето остается загадкой, подумал Монео.
— Монео, — окликнул Лето своего мажордома,
— Вам лучше вернуться к своим обязанностям, — сказал Монео, жестом направляя Айдахо в арьергард.
— Я бы предпочел быть впереди, — возразил Дункан.
— Господь Лето не желает этого! Ступайте назад!
Монео поспешил занять свое место возле лица Лето, заметив, что Айдахо выполнил его приказ.
Лето взглянул на Монео.
— Ты очень хорошо это исполнил, Монео.
— Благодарю вас, мой господин.
— Ты знаешь, почему Дункан хочет находиться впереди?
— Конечно, ведь именно там должен находиться командир гвардии.
— Правильно, и он очень хорошо ощущает опасность.
— Я не понимаю вас, господин. Я никогда не понимаю, почему вы делаете ту или иную вещь.
— И это правильно, Монео, Так и должно быть.
***
Присущее женщинам чувство сопричастности является изначально семейным чувством — забота о детях, собирание и приготовление пищи, общие радости, любовь и горести. Похоронный плач — явление тоже изначально женское. Религия при своем зарождении была чисто женской монополией, она была отнята у женщин только после того, как стала мощной социальной силой. Женщины были первыми учеными-медиками и практикующими врачами. Между полами никогда не существовало явного равновесия, потому что власть обусловлена ролью точно так же, как и знаниями..
(Похищенные записки)Это утро было совершенно катастрофическим для Преподобной Матери Терциус Айлин Антеак. Она прибыла на Арракис со своим Вещателем Истины Маркус Клер Луйсейал и официальной делегацией после трехчасового пребывания на корабле Гильдии, зависшем на стационарной орбите. Во-первых, они получили апартаменты на самой окраине Города Празднеств, в одном из последних домов квартала посольств. Комнаты были малы и не слишком чисты.
— Еще немного и нас поселили бы в трущобе, — сказала Луйсейал.
Во-вторых, их лишили средств связи. Экраны мониторов не зажигались, какие бы кнопки ни нажимали и какие бы диски ни вращали прибывшие.
Антеак, не скрывая гнева, обратилась к одной из Говорящих Рыб — женщине с насупленными бровями и мускулатурой грузчика.
— Я хочу обратиться с жалобой к вашему командиру!
— Во время Праздника не допускаются никакие жалобы, — хрипло ответила амазонка.
Антеак прожгла женщину горящим взглядом, но этот взгляд, от которого приходили в замешательство Преподобные Матери, вызвал у стражницы лишь улыбку.
— У меня есть приказ. Я должна оповестить вас, что ваша аудиенция у Бога-Императора отложена на последнее место в ряду аудиенций.
Большая часть делегации Бене Гессерит уже слышала об этом, и даже самые мелкие сошки прекрасно поняли, значение этой немилости. Все партии Пряности к этому времени будут уже распределены или вовсе исчерпаны.
— Сначала у нас была третья очередь, — как можно мягче и сообразуясь с обстоятельствами, сказала Преподобная Мать.
— Таков приказ Бога-Императора!
Антеак знала эту интонацию Говорящих Рыб. Дальнейшие возражения могли спровоцировать стражу на применение силы.
Какое неудачное утро, а теперь еще и это!
Антеак присела на низкий стул у стены одной из почти пустых комнат их крошечного номера. Кроме стула, в комнате была только низкая жесткая лежанка — это жилище прекрасно подошло бы для прислуги. Обшарпанные светло-зеленые стены давно не мылись, светильник был настолько стар, что его нельзя было настроить ни на какой цвет, кроме желтого. Было похоже, что раньше комната была кладовой, в ней стоял затхлый плесневый запах, черный пластиковый пол покрывали зазубрины и царапины.
Разглаживая на коленях аба, Антеак, подавшись вперед, внимательно слушала посланницу, которая, склонив в поклоне голову, стояла на коленях перед Преподобной Матерью. У посланницы были простоватые глаза, светлые волосы; лицо и шея были покрыты потом. Платье было запылено, подол заляпан грязью.
— Ты уверена, абсолютно уверена? — Антеак говорила очень мягко, почти с нежностью, чтобы успокоить бедную девушку, которая все еще дрожала от страха.
— Да, Преподобная Мать, — взгляд посланницы опустился еще ниже.
— Ты должна пройти через это еще раз, — сказала Антеак, а девушка подумала: Мною жертвуют из-за нехватки времени. Я правильно ее поняла.
— Как мне было приказано, я вошла в контакт с иксианцами в их посольстве и передала им ваше приветствие. После этого я поинтересовалась, нет ли у них послания, которое они хотели бы передать вам.
— Да, да, девочка! Я это знаю, скорее переходи к сути.
Посланница судорожно сглотнула.
— Представитель посольства-назвался Отхви Йак, временный глава посольства и помощник бывшего посла.
— Ты уверена, что он не Танцующий Лицом?