Египетские сны - Вячеслав Морочко

А потом о ней просто забыли.

Идеям Христианства предстоял длинный путь от любимой формулы мракобесов: «Блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное…» до откровения Уильяма Блейка о том, что глупец никогда не взойдет на небо, каким бы святым он ни был.

Пройдут еще сотни лет, прежде, чем «проснется» новый «вулкан», имя которому – «Возрождение».

13.

Меня слегка разморило. Граф продолжал говорить, но голос его уплывал, сливаясь с плеском волны.

Неожиданно, Александр объявил: «Земля! По правому борту!» и приник к окуляру маленькой трубки, которую всегда носил при себе.

«Гоцо», – сообщил он, когда на траверзе судна появился зеленый остров. А впереди его маячил еще один – совсем крошечный, который Мей назвал Комино.

Уже легли сумерки, когда справа по борту потянулись темные берега с тусклыми пригоршнями огней острова Мальты.

На море был штиль. Паруса не могли поймать ветер, и судно «тянул» паровик.

Уже совершенно стемнело, и низкие крупные звезды казались диковинными плодами юга. Мы ориентировались на самую яркую звезду, которая то гасла, то вспыхивала на краю горизонта. То был маяк Валетты. Приблизившись к нему, мы бросили в темноте якорь на внешнем рейде у Большой Гавани.

Утром нашим взорам открылась панорама столицы Мальтийского архипелага – Валетты.

«Большой Гаванью» назывался широкий залив. Севернее находился залив поуже. Их разделял полуостров шириною около мили и длиною в несколько миль, называвшийся по-арабски «Иль Белт» (город). Это и была Валетта (Ла Валетта).

На острие полуострова щетинился пушками форт Святого Элмо, прикрывающий подступы со стороны моря. Вход в северный залив прикрывал с острова форт Мануэль. Правый фланг Большой гавани закрывал форт Рикасоли. Из-за выгодного положения, многие государства не одну сотню лет боролись за обладание Валеттой, а значит и Мальтийским архипелагов в целом.

Миновав форт, мы вошли в гавань. С правого борта тянулись крепостные стены, башни, крыши домов, парки, сады, колокольни соборов.

Судно входило в порт, и часа через полтора, после обычных формальностей, мы с графом уже были на главной улице, называемой по-английски «King's way» (Королевская дорога). Раньше она называлась по-итальянски «Страда Сан Джиорджио» (Дорога Святого Георгия), но сегодня над Валеттой развевался британский флаг.

Остров, в основном, населяли арабы-католики. Мальтийский рыцарский орден каленым железом «выжигал» иноверцев.

Я несколько раз пытался заговорить с аборигенами. Тщетно. Они или не понимали… или не хотели понять. «Арабский литературный – здесь мало кто знает, – напомнил граф. – В Египте будет другой диалект – другой арабский язык, которым, Эвлин, вы тоже, увы, не владеете». Он говорил с улыбкой, чувствуя, что меня это бесит.

Зашли в небольшую тратторию выпить кофе. Посетителей было немного, но мне показалось, что, прислушиваясь к их голосам, Александр насторожился. Из траттории мы направились в сторону форта. Вдоль улицы стояли двух-трех этажные особняки, гостиницы, магазины, кофейни с итальянскими и английскими названиями. Облик людей и зданий отличался от того, что я видел в соседней Италии. Нечистоплотность тут соседствовала с набожностью – по количеству храмов мальтийцы, как будто, силились переплюнуть сам Рим.

Граф был молчалив и встревожен. Когда мы пересекали сквер, я спросил, что случилось. Он ответил, уводя разговор:

Я куплю газету…

Зачем!?

В самом деле, что-то случилось…

Где?

Он усмехнулся одними губами:

В Башибутании… Посидите здесь, Баренг. Я только дойду до угла и вернусь.

Я с вами!

Лучше останьтесь.

В чем дело!?

Скорее всего, нам пора убираться…

Да что происходит!?

Потом. Потерпите…

Откинувшись на скамейке, я видел, как на углу граф торговался с газетчиком.

Но, стоило на секунду отвлечься, как я потерял Александра из виду. В то же мгновение перед глазами что-то мелькнуло. Хотел, было, встать, – горло сжала удавка (тонкий ремень). Явилась свирепая рожа. Ее обладатель что-то быстро затараторил. Два слова мгновенно дошли до меня: «Англичане» и «Смерть» – это был приговор. Блеснул кривой нож.

V. Темза «впадает» в Нил

1.

Очнулся в гостинице «Александра». Вскочил, торопясь проделать зарядку и забраться под душ, чтобы смыть паутину кошмара.

День начался с фокусов хухра. Сегодня он, вообще, потерял чувство меры. Направляясь завтракать через открытый подвал, я увидел несчетное множество белых кошечек с красными глазами. По чьей-то воле, теперь они были сплошь альбиносами. У некоторых вызывающе свисали хвосты. Перила были точно облеплены снегом. Это выглядело настоящей экспансией: «Нас только пусти!»

Удержался от соблазна потянуть за «сосульку», чем, видимо, разочаровал приятеля. Когда покинул столовую, «снег» «стаял», не оставив мокрого места.

По дороге к подземке снова зашел в станционный буфет, выпил чай с молоком, но булочку с марципаном, надкусив, завернул в салфетку и спрятал в карман… Не мог и подумать, что этот пустяк явится причиной кровавых событий, которые развернутся ближе к обеду.

Планируя посещение Тауэра, я не поехал по «кольцевой», а выбрал (по схеме) «зеленую» линию с пересадкой в центре. Предстоял трудный день и не хотелось с утра столкнуться с новыми заморочками на «кольцевой».

Я вышел на станции Тауэр Хилл. На этом холме было когда-то Лобное место. Чтобы не оставалось сомнений, у входа, над восковой окровавленной плахой поставили черного палача в маске опереточного Мистера Икса. В левой руке он держал топор с длинной ручкой (для милосердной казни). В правой – какой-то зловещий предмет: не то нож, не то бокорезы, не то крюк (для казней немилосердных).

На фоне современных реклам фигура выглядела скорее комично, нежели зловеще. Когда-то поглазеть, как эти «умельцы» делают свою работенку, собирались несметные толпы.

Я спустился к реке на площадку перед входом в Тауэр, приобрел билет, миновал современные ворота, первые (решетчатые) ворота крепости (с двумя башенками), мост через ров-газон, вторые (подъемные) ворота и оказался в ущелье между двумя стенами (наружной и внутренней), которое называлось «Водный Проход» (Water Lane). За наружной стеной была набережная, где я прогуливался позавчерашним вечером.

В проходе стояла контора проката. За невысокую плату, но под солидный залог, мне дали электронного гида (на русском) – то самое, что обещал «мясоед». Рядом с каждым объектом на схеме был номер, который надо набрать, чтобы выслушать лекцию. Удобная вещь: в любую минуту можно перейти к следующему объекту.

У меня на пути была Колокольная Башня (Bell Tower) – обыкновенная круглая башня с колоколом. В случае опасности, дозорные из «службы оповещения», должны были поднимать тарарам.

Я приближался к знакомым «Воротам Предателей» (теперь изнутри). Когда-то здесь был дворец Эдварда первого – так называемая Башня Святого Томаса (St. Thomas’s Tower). От дворца осталось несколько помещений и лестница, ведущая к решетке ворот. Король мог спуститься к воде, чтобы лично встретить «гостей». Это было, своего рода, приемное отделение.

Здесь выволакивали из лодок таких известных людей, как принцесса Анна Болен, казненная по обвинению в супружеской неверности и выдающийся мыслитель, канцлер Англии, Сэр Томас Мор, отказавшийся присягнуть королю, как главе англиканской церкви. Он был гуманистом, относил себя к «терапевтам» в политике, в отличии от «хирургов» – приверженцев «сильной руки». Гуманисты – милые люди, но, игнорируя человеческую природу, способны лечить исключительно уговорами, что, в конце концов, оборачивается еще большей кровью и негуманностью. Тогда как обстоятельствам следует подчиняться, потихоньку подталкивая их в нужную сторону.

Чтобы скрыть предателей от постороннего глаза над «Водным проходом» соорудили крытый подвесной мост, соединяющий «Ворота Предателей» с Дозорной Башней (Wakefield Tower), что у внутренней стены крепости. Первый этаж этого мрачного здания отводился для стражи, охранявшей ворота и стены. Выше располагались покои короля Генриха третьего Плантагенета, а позже – его сына Эдварда Первого. Потом тут было хранилище государственных документов, затем – хранилище королевских сокровищ. Теперь – лишь пустое сводчатое помещение с нишами.

Закрадывалось сомнение, так ли уж покойно жилось королям у Ворот Предателей, где с людей заживо сдирали кожу. Впрочем, как говорится, о вкусах не спорят.

С круглой башней соседствует прямоугольная, так называемая, «кровавая» башня (Bloody Tower) для знатных «гостей». В нижнем этаже находилась приемная и кабинет, в верхнем – опочивальня.

В этой башне в разные времена прятали двух архиепископов кентербирийских, двух лордов, сэра Уолтера Ралега – знатного заговорщика времен короля Джеймса Первого. Последний лично отравил здесь одного из соперников. Тут застрелился, чтобы избежать пыток, один из графов Елизаветинской поры. Но самой известной остается история о «малолетних» принцах, которые, по легенде, нашли свою смерть в этих стенах.