Алгоритм любви - Безелянская

Начиная с 1906 года подруги издают детский журнал "Тропинка", а в 1912 году Соловьева выпускает сборник рассказов "Тайная правда" - сказки и пьесы для детей. В 1913 году Поликсена Сергеевна создает повесть в стихах "Перекресток", где нашли отражение настроения русской интеллигенции, проблемы женской эмансипации. Однако главным в ее творчестве остаются стихи.

Они привлекали внимание. Ин. Анненский откликнулся в журнале "Аполлон" за 1909 год статьей о "Современном лиризме". В 1908 году Соловьева была удостоена золотой Пушкинской медали.

Эта награда, считают биографы, не доставила большой радости поэтессе. В письме к Вяч. Иванову от 16 ноября 1908 года она признается: "Зная меня, Вы не можете не сомневаться в том, что я никогда не думала о Пушкинской премии и ни за что на свете не согласилась бы что-нибудь предпринять для получения ее. Конечно, ее следовало дать не мне, я это знаю, и поэтому оказанная честь меня мало радует". Основную роль в данном случае сыграл поэт великий князь К. К. Романов, рецензия которого на ее стихи, по существу, стала представлением к награде. В дальнейшем он "исправил" свою оплошность и посвятил Соловьевой большую критическую статью. Отмечая "свежесть, гибкость, отзывчивость" ее стихов, рецензент посчитал, что поэтессе не хватает "художественной самобытности".

Другие критики упрекали Соловьеву в отвлеченности ее поэзии. Сборником "Вечер" (1914) Поликсена решила поспорить с ними. Как писал Волошин, в этом сборнике ему слышится "почти мужской контральто с женскими грудными нотами".

Тебе несу дары, печальный и убогий,

И скучен гордому весь блеск даров иных.

В душе горит огонь мой строгий

И плавится мой стих.

И я всегда один: средь пыльных сел в долине,

И на лесной тропе, и на верху горы,

Один от века и доныне

Тебе несу дары.

Но, если б мог взлететь над облачною кручей,

Не выбрал бы и там Тебе даров светлей:

То золото моих созвучий

В огне любви моей.

("Дары")

Есть в сборнике "Вечер" и стихи - жанровые сценки городской жизни, зарисовки с натуры, отличающиеся, по словам Блока, "благородной простотой". Вот, например; отрывок из стихотворения "Городская весна", посвященного поэту-символисту, ее племяннику Сергею Соловьеву.

Жарко. Пыльные бульвары.

Лимонад. Влюбленных пары.

Дети, тачки и песок.

Голубей глухие стоны,

Липы, солнце, перезвоны,

Одуванчиков глазок.

Гимназистка, гимназистик.

Он кладет ей в книгу листик.

Бантик снят с ее косы.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Вот студент. Он из "идейных",

С ним две барышни "кисейных".

По песку рисует зонт.

"Декадентов не читаю".

"Что вы! Я предпочитаю

Старым их".

"Ах, да! Бальмонт!.."

Мамка юная с солдатом,

Страстью вешнею объятым.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

С ревом мчат автомобили

Модных барынь налегке.

Душно.

Последние годы Поликсена Соловьева жила в Крыму. Болезни, страшная нужда сделали невозможным возвращение домой, и любимый Крым стал местом "заточения", с грустью констатируют биографы.

Подруги участвуют в "спасении школ". Поликсена Сергеевна преподает в литературной студии при Феодосийском наробразе, читает лекции в Народном университете в Коктебеле. Волошин помог получить академические пайки. Увы, "основной доход" - вышивание шапочек для курортников. А для себя - стихи. Поликсена Сергеевна увидела свой сборник "Последние стихи" (1923), в них тоска по срединной России.

Там теперь пахнет грибами и прелью

В злато-багряном затишье низин,

Воздух осеннего полон похмелья,

Зыбок полет паутинных седин.

Только б увидеть дрожанье осины,

Только бы заяц мелькнул через гать,

Только б прохладные гроздья рябины

Жадно в горячих ладонях зажать.

Здесь я томлюсь в душных ветрах пустыни,

Страшен мне моря пророческий глас:

Он возвещает о тяжкой године,

Грозным страданьем грядущей на нас.

Только б под тихие хвойные своды,

Только бы к бледным родным небесам,

Только б средь милой убогой природы,

Только бы там!

("Там")

Волошин вспоминал, что поэтесса очень боялась умереть в Коктебеле. Провидение услышало ее. В декабре 1923 года она приехала наконец в Москву, где ей сделали операцию. В августе 1924 года Поликсена Сергеевна скончалась.

Она покоится вместе с отцом и братьями в некрополе Новодевичьего монастыря около Смоленского собора. На нем скупо: Allegro / Поликсена Сергеевна Соловьева. 20 марта 1876 г.- 16 августа 1924 г.

Помяни мои белые ночи

В твой горячий,

В твой солнечный день,

просила она в одном из своих стихотворений.

Так помянем ее. И будем надеяться, что в жизни есть не только "проклятье и боль", но есть и счастье. Счастье познания, счастье встречи с прекрасным. Счастье - в ожидании счастья.

20. "Мы шли незримыми следами..."

(Елизавета Кузьмина-Караваева)

Есть имена, которые окружены мифами, но мифы эти не искажают образ, а напротив, дополняют его, привнося новые краски, и еще более подтверждают логику характера. Такова мать Мария. Нет ее фотографий, нет записей ее голоса. Но остались воспоминания о ней. Остались ее стихи, ее философские труды. Осталась легенда о ее кончине. Мы никогда не узнаем доподлинно, как погибла она. Да и важно ли это? Нельзя не согласиться с одним из ее современников, что "есть нечто греховное, суетное в жажде реальных подробностей". Миф сделал ее святой. Это только подтверждает, что мать Мария "шла навстречу своему мученическому концу, не отклоняясь, не отстраняясь".

Зачем жалеть? Чего страшиться?

И разве смерть враждебна нам?

В бою земном мы будем биться,

Пред непостижным склоним лица,

Как предназначено рабам.

Эти слова написаны ею еще в 1916-м! Так кто же она, мать Мария? Странные мы люди. Мы много и с благодарностью вспоминаем мать Терезу, а спросите о матери Марии... В лучшем случае кто-то вспомнит одноименный фильм Сергея Колосова с Людмилой Касаткиной в главной роли...

Действительно - кто она? Поэтесса Серебряного века Кузьмина-Караваева? Философ Елизавета Скобцова? Или просто Лиза Пиленко, которая в 1916-м напишет:

Мне дали множество имен,

Связали дух земным обличьем...

А в поэме "Духов день" в 1942-м уточнит:

...И я вместила много; трижды - мать,

Рождала в жизнь, и дважды в смерть рождала.

А хоронить детей, как умирать.

Копала землю и стихи писала.

С моим народом вместе шла на бунт,

В восстании всеобщем восставала.

В моей душе неукротимый гунн

Не знал ни заповеди, ни запрета,

И дни мои,- коней степной табун,

Невзнузданных, носились. К краю света.

На запад солнца привели меня,

И было имя мне - Елизавета.

Елизавета Юрьевна, Лиза Пиленко, родилась 8/20 декабря 1891 года в Риге. Со стороны матери дворянские предки состояли в родстве с Фонвизиными и Грибоедовыми. Отец - юрист, товарищ прокурора Рижского окружного суда.

В 1895 году он оставит службу и переберется с семьей на юг, в Анапу, где займется виноделием, станет директором Никитского ботанического сада. Этот неожиданный кульбит закончился драматически - в 1896 году отец Лизы скончался. Мать увезла девочку в Петербург; правда, лето они по-прежнему буду проводить в Анапе.

Окончив в Петербурге гимназию, Лиза поступила на философское отделение историко-филологического факультета Бестужевских курсов. Этого ей показалось недостаточно, и Лиза оканчивает Петербургскую духовную академию. Только не надо ее представлять "синим чулком". Напротив, была она живая и общительная, с несвойственным для Петербурга "ярко-румяным цветом лица". Современники запомнили ее "жизнерадостно-чувственной, общительной особой". Очень избалованная матерью, Лиза производила впечатление взбалмошной и самоуверенной. Совсем другой ее увидел Александр Блок:

Когда вы стоите на моем пути,

Такая живая, такая красивая,

Но такая измученная,

Говорите все о печальном,

Думаете о смерти,

Никого не любите...

Поэт понял, что это не рисовка, испугался своего видения и просит ее:

Сколько ни говорите о печальном,

Сколько ни размышляйте о концах и началах,

Все же, я смею думать,

Что вам только пятнадцать лет.

И потому я хотел бы,

Чтобы вы влюбились в простого человека,

Который любит землю и небо

Больше, чем рифмованные и нерифмованные

Речи о земле и о небе.

Право, я буду рад за вас,

Так как - только влюбленный

Имеет право на звание человека.

Увы, предчувствие поэта не обмануло: жизнь прелестной девушки из Анапы сложилась трагически. Вернее, "сложилось" - это для пассивных натур. Свою жизнь Лиза Пиленко выбрала сама и прожила ее "как назначено свыше, без слез и без ропота". Не покидает ощущение, что она знала свою судьбу, свой "огненный" конец:

Какой бы ни было ценой

Я слово вещее добуду,

Приближаясь к огненному чуду,

Верну навеки мой покой.