Алгоритм любви - Безелянская

Яблоко, протянутое Еве,

Было вкуса меди, соли, желчи,

Запаха земли и диких плевел,

Цвета бузины и ягод волчьих.

Яд слюною пенной и зловонной

Рот обжег праматери, и новью

Побежал по жилам воспаленным,

И в обиде божьей назван кровью.

Эти строки написаны в юле 1921 года. В эмиграции.

В 1958 году она их "продолжит":

Яблоко, надкушенное Евой,

Брошенное на лужайке рая,

У корней покинутого древа

Долго пролежало, загнивая.

Звери, убоявшись Божья гнева,

Страшный плод не трогали, не ели,

Не клевали птицы и не пели

Возле кущ, где соблазнилась Ева.

И Творец обиженный покинул

Сад цветущий молодого рая

И пески горячие раскинул

Вкруг него от края и до края.

Опустился зной старозаветный

И опалил цветы, деревья, кущи,

Но оставил плод едва заметный,

Яблоко, что проклял Всемогущий.

И пески тогда его накрыли...

Мы судьбу виним, а виноваты сами. Нельзя предавать свой дар, даже во имя любви. Тому много примеров: расплата неминуема. Слишком поздним и горьким было понимание.

1 августа 1923 года Толстые вернулись на Родину, в Ленинград. Новые проблемы. Наталья Васильевна полностью погрузилась в дела семьи, мужа и стала... задыхаться. Ей необходимо было собственное творчество, а потому единственный выход - дневник. Она называла его домашним рукоделием: "Как в кинопленке, мы видим человека в движении во времени". И помогает остановить время. Таким образом, Крандиевская искала утешение и спасение в слове: приближался роковой 1935 год.

Сквозь дрему узнаю

За дымкой голубой

Твой путь в чужом краю

С подругой молодой...

Неблагодарное это занятие - разбираться, почему двое расстались. Значит, пришло время. Когда-то в стихотворении "Гадалка" она написала:

Меж черных пик девяткой красной,

Упавшей дерзко с высоты,

Как запоздало, как напрасно

Моей судьбе предсказан ты!

На краткий миг, на миг единый

Скрестили карты два пути.

И путь наш длинный, длинный, длинный,

И жизнь торопит нас идти.

Чуть запылав, остынут угли,

И стороной пройдет гроза...

Зачем же веще, как хоругви,

Четыре падают туза?

Гроза не обошла стороной, а пути, скрестившись, разошлись, и оказалось, что главное - не само расставание, а отношение к нему. Вот выдержка из ее дневника: "Это было последнее лето и проводили его врозь. Тоска гнала меня из дома в белые июньские ночи. Ехать, все равно куда, без мысли, без цели, только ехать, ехать, пожирать пространство". Достойно удивления и восхищения, как понимала ситуацию Крандиевская: "Заплаканного лица не прощают. Хороший вкус человеческого общежития требует сдержанности и подтянутой психики". Легко написать, но как справиться с обидой, гневом. Она справилась Она отпустила его:

Люби другую, с ней дели

Труды высокие и чувства,

Ее тщеславье утоли

Великолепием искусства.

Пускай избранница несет

Почетный груз твоих забот:

И суеты столпотворенье,

И праздников водоворот,

И отдых твой, и вдохновенье,

Пусть всё своим она зовет.

Но если ночью иль во сне

Взалкает память обо мне

Предосудительно и больно,

И, сиротеющим плечом

Ища плечо мое, невольно

Ты вздрогнешь,- милый, мне довольно,

Я не жалею ни о чем!

Вы помните, ее почти детское: "О любовь моя незавершенная"?.. Сколько здесь предчувствия боли, страданий, смирения.

А он? В его доме новая хозяйка, а потому горькая очевидность:

Больше не будет свидания,

Больше не будет встречи.

Жизни благоухание

Тленьем легло на плечи.

Как же твое объятие,

Сладостное до боли,

Стало моим проклятием,

Стало моей неволей?..

А жизнь продолжалась. Страшные 30-е, когда страна замирала до рассвета в ожидании "черных марусь":

Лифт, поднимаясь, гудит.

Хлопнула дверь - не ко мне...

Потом война. Блокада. Она останется в осажденном городе и чудом выживет. Цикл блокадных (лучших!) ее стихов опубликован во втором номере журнала "Юность" за 1988 год.

За спиной свистит шрапнель.

Каждый кончик нерва взвинчен.

Бабий голос сквозь метель:

"А у Льва Толстого нынче

Выдавали мервишель!"

Мервишель? У Льва Толстого?

Снится, что ли, этот бред?

3аметает вьюга след.

Ни фонарика живого,

Ни звезды на небе нет.

Но вот наступила весна:

Идут по улице дружинницы

В противогазах, и у хобота

У каждой, как у именинницы,

Сирени веточка приколота.

Весна. Война. Все согласовано,

И нет ни в чем противоречия.

А я стою, гляжу взволнованно

На облики нечеловечии.

Кончилась война. Осталось оглушающее одиночество, вчитайтесь в ее стихи, посвященные Т. Лозинской. Они написаны в 1948 году:

Клонятся травы ко сну,

Стелется в поле дымок,

Ветер качает сосну

На перекрестке дорог.

Ворон летит в темноту,

Еле колышет крылом

Дремлет уже на лету...

Где же ночлег мой и дом?

Буду идти до утра,

Ноги привыкли идти,

Ни огонька, ни костра

Нет у меня на пути.

Наталья Васильевна пережила своего мужа: Алексей Толстой умер 23 Февраля 1945 года, в возрасте 62 лет. Рак легких. Она простила его, оплакала стихами.

Сколько бы жизнь ни мудрила,

Смерть мне тебя возвратила

Вновь молодым и моим.

Цикл стихотворений "Памяти А. Н. Толстого" Крандиевская заканчивает следующими строками:

Длинной дорогою жизнь подводила

К этому страшному дню,

Все, что томилось, металось, грешило,

Всё предается огню.

Нет и не будет виновных отныне,

Даруй прощенье и мне.

Даруй смиренья моей гордыне

И очищенья в огне.

Наталья Васильевна скончалась 17 сентября 1963 года и похоронена в Ленинграде (я не оговорилась - она похоронена в Ленинграде, с которым пережила блокаду), на Серафимовском кладбище. А за пять лет, в 1958 году, она написала:

Прохожий остановится, читая:

"Крандиевская-Толстая".

Это кто такая?

Старинного, должно быть, режима...

На крест покосится и пройдет мимо.

Давайте и мы остановимся и пригубим ее стихов:

Как высказать себя в любви?

Не доверяй зовущим взглядам.

Знакомым сердце не зови,

С тобою бьющееся рядом.

Среди людей, в мельканье дней,

Спроси себя, кого ты знаешь?

Ах, в мертвый хоровод теней

Живые руки ты вплетаешь!

И кто мне скажет, что ищу

У милых глаз в лазури темной?

Овеяна их тишью дремной,

О чем томительно грущу?

Хочу ли тайной жизни реку

В колодцы светлые замкнуть?

О, если б ведать трудный путь

От человека к человеку!

* * *

Нет? Это было преступленьем,

Так целым миром пренебречь

Для одного тебя, чтоб тенью

У ног твоих покорно лечь.

Она осуждена жестоко,

Уединенная любовь,

Перегоревшая до срока,

Она не возродится вновь.

Глаза, распахнутые болью,

Глядят на мир, как в первый раз,

Дивясь простору и раздолью

И свету, греющему нас.

А мир цветет, как первозданный,

В скрещенье радуги и бурь,

И льет потоками на раны

И свет, и воздух, и лазурь.

* * *

Памяти Скрябина

Начало жизни было - звук.

Спираль во мгле гудела, пела,

Торжественный сужая круг,

Пока ядро не затвердело.

И всё оцепенело вдруг.

Но в жилах недр, в глубинах тела

Звук воплотился в сердца стук,

И в пульс, и в ритм вселенной целой.

И стала сердцевиной твердь,

Цветущей, грубой плотью звука.

И стала музыка порукой

Того, что мы вернемся в смерть.

Что нас умчат спирали звенья

Обратно в звук, в развоплощенье.

19. "...Жизнь ответа ждет"

(Поликсена Соловьева)

Семья ректора Московского университета, историка Сергея Михайловича Соловьева, была большая и дружная. Жили скромно, профессорского жалованья едва хватало. Наша героиня, Поликсена Соловьева, была младшим в семье ребенком, двенадцатым. Назвали ее в честь матери, Поликсены Владимировны. Все свои привычки и желания эта удивительно красивая женщина подчинила одному - таланту мужа, его труду. Внешне жизнь семьи казалась бедной событиями. По пятницам здесь собиралась московская профессура, немногочисленные друзья. Как пишет биограф ученого С. М. Лукьянов, "ни музыка, ни пение, ни танцы, ни карты на этих собраниях в обычае не были; занимались по преимуществу разговорами об университетских и разных житейских делах..." Естественно, эта строгая, трудовая и интеллектуальная атмосфера сформировала своеобразный духовный мир Поликсены, черты ее характера.

Поликсена Сергеевна Соловьева родилась в Москве 20 марта 1867 года. Училась дома, удовольствий и развлечений у девочки было мало: ни гимнастики, ни коньков, ни поездок за город.

Единственная радость - казенная дача в Нескучном саду. "Но чем однообразнее и скучнее была жизнь, тем больше я фантазировала,- напишет Поликсена в "Автобиографической заметке" для "Русской литературы" С. А. Венгерова.- Воображала себя то пиратом, то бедным рыцарем, то трубадуром". Заметьте - не принцессой, не бедной девушкой, а юношей...