Досье без названия - Н. Черняк

– Мне надо к ней привыкнуть, – через некоторое время сказала Камилль, – а вы пока расскажите всё что можете об этом, как вы говорите, сотрудничестве, не выходя за рамки секретности, конечно.

– Честно сказать, мне кажется неразумным посвящать вас в особенности нашей работы. Вы ведь и сами просили держать от вас всё это как можно дальше, и это было очень логичным решением. Может быть, я отвечу на какие-то вопросы, но не на все. «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».

– Да у меня голова лопается от вопросов, мне нужно их хотя бы просто задать. Они наверняка глупые, и обо всем этом уже все давно подумали, но мне нужно от них избавиться. Если у вас есть ответы, но вы не можете их мне дать, меня это полностью устраивает: главное, что вы будете знать, о чем мне хочется расспросить.

– Задавайте ваши вопросы.

– Кто-нибудь еще, кроме Грэга, вступал в контакт с этой женщиной?

– У нас нет об этом никакой информации.

– Видел ли ее кто-нибудь после их смерти?

– Нет.

– Грэг узнал о ней хоть что-нибудь?

– Ничего, благодаря чему ее можно было бы опознать.

– Есть ли у французской стороны отчет об их встрече?

– Следующий вопрос.

– Кто с французской стороны отвечает за связи с вами?

– Следующий вопрос.

– Кто отвечает за расследование этой истории с французской стороны?

– Следующий.

– Я вас раздражаю?

– Иногда да, – ответил он, помолчав.

– Я почти закончила. Как вы думаете, сколько вообще человек располагает информацией не только о том, что вы родственники, но и что один из вас работает на секретные службы и особенно Израиля?

– Не знаю, но всегда был уверен, что только доверенные и ответственные люди.

– Сколько во Франции людей, которые об этом знают?

– Сейчас как минимум двое: вы и эта женщина.

– А французские спецслужбы знают об этом?

– Я лично думаю, что нет.

– Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что искать надо здесь, всё завязано на Францию. Вам надо найти того, кто имеет доступ к досье по расследованиям, к самой чувствительной информации. И это должен быть один человек.

– Вы думаете, предатель, которого мы ищем, во Франции?

– Я не уверена, что он предатель, но он как-то добился того, чтобы эта женщина исчезла.

– Вы так думаете, потому что в досье нет никаких ее следов?

– В целом да. Мы имеем дело не с обычным агентом, который забыл что-то упомянуть в отчете. Или это сговор всех, кто работал над расследованием, или кто-то наверху просто зачищает следы ее присутствия, прежде чем их успевают обнаружить. Или вам кажется, что это полный бред?

– Без комментариев.

– Ну и вообще, мне по-прежнему не хватает вашего алиби, установления личности человека, о котором Ари писал в дневнике, объяснения истории с утечкой газа и, наконец, причины, по которой Грэг согласился прийти к Ари.

– У меня нет алиби. По остальным вопросам еще есть надежда что-то найти.

– Вот и хорошо. Я могу посмотреть другие фотографии?

– Конечно. Я вам показал только самую последнюю, которую Грэг сделал второго января, – сказал Рафаэль и открыл следующий снимок.

Все изображения, проходящие перед глазами Камилль, прежде всего привлекали внимание к туалетам этой неизвестной женщины. Камилль смотрела на полосы, цвета, рисунки на ткани, яркие платки, сумки и никак не могла сосредоточиться на ней самой. Встретив ее на улице, она не сумела бы описать ничего, кроме одежды. Может быть, в этом и состояла скрытая цель.

Разглядывая очередную фотографию, Камилль вдруг почувствовала что-то очень знакомое. Она судорожно вспоминала, где же могла видеть это экстравагантное сочетание. Когда Рафаэль хотел перейти к очередному кадру, она жестом остановила его. Он замер, ожидая объяснений, которые она смогла дать спустя несколько секунд.

– Мне кажется, я никогда не встречала эту женщину. Но я видела эту одежду, причем полный комплект – от серег до туфель.

– Когда? – спросил он жестко.

– У меня недавно была одна клиентка, которой надо было упаковать вещи перед переездом. Вот тогда я всё это и видела.

– Посмотрите еще раз на фотографии, может быть, вы еще что-нибудь найдете?

Камилль заново начала рассматривать каждую деталь и скоро на каждом снимке обнаружила вещи из квартиры мадам Тревиен.

– Мне нужны все детали, – сказал Рафаэль, когда она всё ему перечислила. – Когда вы на нее работали?

– Я мало что могу рассказать. Это квартира умирающей. Сама она уже в хосписе, всем занимается ее племянница. Вещи должны вывезти в феврале, и она многое упаковала. Но в начале января сама попала в больницу, где-то в горах, и написала мне письмо с просьбой закончить сбор вещей.

– Как она узнала ваш адрес?

– Через кого-то из прихода ее тети, но я не проверяла. Когда я согласилась, она прислала ключи, и я быстро всё собрала. А потом она попросила заодно заняться просмотрами, но я отказалась из-за поездки в Израиль. И тут она устроила такой скандал, что отбила всякую охоту иметь с ней дело дальше. Но ключи до сих пор у меня, потому что она еще не вышла из больницы. Да, и она мне пока не заплатила. Вот и всё, больше и нечего рассказывать.

– Вы ее когда-нибудь видели?

– Нет, никогда, мы только переписывались. Кстати, то, что я вам рассказываю, я знаю только с ее слов, так что понятия не имею, правда ли это.

– Когда вы получили первое письмо?

– Надо посмотреть в записной книжке, – сказала Камилль и полезла в сумку. – В квартире я первый раз была восьмого января, это была пятница. Ключи получила в тот же день утром. Значит, она написала мне четвертого или пятого, скорее пятого. Я могу проверить в своей почте.

– Вы сохранили конверт, в котором были ключи?

– Конечно нет. Но на нем не было даже адреса отправителя.

– То есть вы ее никогда не видели, никогда с ней не говорили и общались только по мейлу. А она случайно не присылала вам каких-нибудь файлов или ссылок?

– Присылала. Ссылку на страницу с планом, кодами от подъезда, еще какой-то информацией про квартиру.

Рафаэль внезапно переменился; он стал излучать силу, которой невозможно было не подчиниться.

– С этого момента вы будете делать всё так, как я скажу. Это ясно? – заявил он.

– Почему? Что вдруг? – спросила Камилль.

– Потому что любая ошибка может нам очень дорого обойтись. Здесь я профессионал, и если вы хотите выбраться живой из этой истории, слушайте меня внимательно и точно выполняйте все инструкции, понятно? А главное,