Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии - Коллектив авторов

Поэзия на новоиндийских языках и Фарси

Из «Чарья-Гити»[337]

Перевод В. Микушевича

1 Пять ветвей[338] на чарующем дереве-теле.Время в мыслях царит, в этом зыбком пределе.Утвердишь Несказанное знанием точным,И Великое счастье окажется прочным.Величайшие подвиги тоже бесцельны,Если радость и горе людское смертельны.Опыт мнимый навеки отсечь постарайся!Окрылен пустотой, на нее опирайся!Я провидел незримое в явственных видах.Возносил меня вдох и поддерживал выдох.

17 Тыква-солнце; струною луна послужила;Зазвучала, запела великая жила.Несравненная лютня запела нежнее:Пустота многострунная чутким слышнее.В раздвоении гласные вторят согласным;Лучший слон[339] восхищен единеньем прекрасным.И поют, осчастливлены дланью нетленной,Тридцать две драгоценных струны во вселенной.Пляшет йог, неустанно богине внимая,Но трудна Просветленному пляска такая.

19 Бытие и нирвана, как два тамбурина;Дух с душою — кимвалы в руках властелина.Бубнам бить, ликованью в сердцах не кончаться;Канха[340] с Неприкасаемой вышел венчаться.В этом браке свое распознал он рожденье,Потому что приданое — освобожденье.Возвещает любовь, и любовь знаменует:Тьма ночная навеки в объятьях минует.Ею, Неприкасаемой, вознагражденный,Восприемлет он смысл, до рожденья врожденный.[341]

21 Ночью мышь залезает высоко-высоко.[342]Хочет мышь полизать сокровенного сока.Мышь — дыханье твое. Ты убийца дыханья,Чтобы впредь не сновать ему средь мирозданья.Повредив самому существу и основе,Мышь-дыханье грозит нашей сладостной нови.Мышь во мраке чернеет, ночами незрима,В небесах мельтешит, вожделеньем гонима.Умертви грызуна, покорись наставленью,И навеки положишь конец вожделенью.Усмири грызуна ради вечной основы,И навеки спадут вековые оковы.

22 [343]Бытие и нирвана — заманчивый морок.Ты в тенетах своих же! Так разве ты зорок?Мы навеки затеряны в непостижимом;Умирая, рождаемся в неудержимом.Жизнь и смерть лишены различительных знаков.Для живого и мертвого путь одинаков.Если смерти боишься ты, бойся рожденья!Может быть, заклинанья сильней наважденья?В этом мире подлунном и в мире небесном,[344]Постарев, умирают в обличье телесном.Жизнь к рожденью ведет или к жизни рожденье?[345]Перед этим вопросом бессильно сужденье.

31 [346]Исчезает сознание, дух исчезает;Затерявшись в неведомом, «я» ускользает.Бубном будит прозренье немые просторы;Аджадева парит безо всякой опоры.Серебрится луна, приподняв покрывало.[347]С ней сознанье, лишенное чувства, совпало.Наконец, пересилив природу людскую,Овладев пустотой, в пустоте торжествую.Так, не ведая больше ни страха, ни гнева,Навсегда бытие превозмог Аджадева.

40 [348]Человеческий разум коснеет в ничтожном,И спасения нет в благочестии ложном.Не для разума смысл, до рожденья врожденный,Несказанным от суетных чувств огражденный.Смысла нет в поученье твоем неустанном.Так зачем же беседовать о несказанном?Обесценено ложью любое реченье.Взял глухого немой на свое попеченье.Чем богат Победитель[349], проникнутый светом?Лишь глухому немой повествует об этом.

45 Разрастается древо-сознанье годами.Ветви — чувства. Желанья зову я плодами.Крепок ствол, нашим благом и горем взращенный,Так что может срубить его лишь просвещенный.Утомляется тот, кто рубил неумело,И бросает, глупец, непосильное дело.Кроме неба, топор никакой не пригоден.Беспредельный покров пустоты превосходен.Наилучший топор — многомудрое слово.Лишь бы только не выросло дерево снова!

Шейх Фарид[350]

Перевод И. Ивановского

Давно просватана душа, все ближе скорбный миг,И ангел смерти к ней придет и свой покажет лик.Он кости тела раздробит, души непрочный дом,Так чаще говори душе, что жить недолго в нем.Душа пойдет за женихом, неотвратим уход.Кого она в прощальный час за шею обоймет?О, как ты узок, мост Сират[351],— тончайший волосок!Фарид! Вставай и уходи, когда наступит срок.Смотри, Фарид: года прошли, стал сахар горше яда.Лишь Бог тоску мою поймет, он помощь и отрада.

Фарид! Прекрасные глаза пленяли все сердца,А нынче в черепе пустом — гнездо и два птенца.

Фарид! Не попирай земли надменною стопой.Пока ты жив — земля внизу, а умер — над тобой.

Фарид! Любимый далеко[352], густая грязь повсюду,Но пусть я вымокну насквозь — в разлуке жить не буду.

Фарид! Нам патока сладка, душистый сладок мед,Но с ними сладость божества в сравненье не идет.

Фарид! Я с Богом разлучен, я в горе небывалом.Тоска матрасом служит мне, страданье — одеялом.

Фарид! Кто возводил дома, кто выстроил дворец,Но всем, кто суете служил, пришел один конец.

Фарид! Здесь ангел смерти был, ограбил дом души,Глаза-светильники задул и прочь ушел в тиши.

Фарид! Роскошные дворцы бессмертья не дают.Не забывай, что недалек последний твой приют.

Фарид! Наш долг — творить намаз, ходить в мечеть пять раз,А кто не ходит — подлый пес! Он не пример для нас.

С молитвы день начни, Фарид, Господь молитву любит,А тем, кто Господа не чтит, пусть головы отрубят.

Ту голову, что пред Творцом склониться не желает,Швырнем, как топливо, в очаг, — пускай в огне пылает.

Фарид! Как поле под посев, разгладить душу надо.Тогда не будут ей грозить огонь и муки ада.

Кто пуповину отрезал, надрезать мог и шею.Тогда я жизни бы не знал — и горя вместе с нею.

Слабеет зрение и слух, зубов лишился я,И тело бедное кричит: «О, где же вы, друзья?»

Фарид! Наш мир — прекрасный сад, и в нем душа, как птица.Но бьет прощальный наубат[353], пора поторопиться!

Фарид! Не ты один в беде, с горы на мир взгляни:Во всех домах кричит беда и мечутся огни.

Фарид! Опять, как злобный пес, визжит и лает плоть,Но крепко уши я заткну, чтоб искус побороть.

О ворон, плоть мою терзай, не трогай только глаз,Чтобы возлюбленного лик в глазах моих не гас.

Мы подкрепляемся в пути водою и зерном,С надеждой мы явились в мир, надеждой мы живем,Но ангел смерти к нам пришел и двери отворил,От милых братьев нас увел в безмолвие могил.Смотри — вот четверо живых усопшего несут.Фарид! Лишь добрые дела смягчают Божий суд.

Фарид! Ужасен лик того, кто позабыл Творца.Его мученьям даже смерть не принесет конца.

Молитва вечером — цветок, а на рассвете — плод.Тому, кто не проспал рассвет, Всевышний воздает.

Терпенье — лук твоей души, терпенье — тетива,Стрела терпенья прянет в цель по воле божества.

Фарид! Груз дервиша тяжел, немногим по плечу,Мне Бога так не полюбить, как я любить хочу.

Полсотни алчущих ловцов, а птица лишь одна,И если не поможет Бог, она обречена.

Ты ближнего не осуждай[354]: пред Богом все равны.Чужих сердец не огорчай, — поверь, им нет цены.

Фарид! Прекрасный лал души воистину хорош.Чужую душу береги, и ты свою спасешь.

Лал-Дэд[355]