Ралли Родина. Остров каторги - Максим Привезенцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не поверите – меня Ландсберг к себе в гости позвал, – забираясь в повозку, вместо приветствия сказал Антон Павлович.
Ракитин вздрогнул, однако тут же взял себя в руки и с показным равнодушием пожал плечами:
– Отчего же не поверю? Гостей с материка у нас многие любят расспрашивать – интересно же, что там происходит, на большой земле. А вы еще и писатель… С вами и разговаривать приятней.
Чехов хотел сказать, что не со всяким писателем общаться приятно и хорошо, но передумал, сочтя такое замечание неуместным. Поэтому он произнес лишь:
– Посмотрим, что выйдет из этой затеи.
И, умолкнув, плюхнулся на сидение рядом с Ракитиным.
Возница, убедившись, что Антон Павлович расположился, натянул поводья и дал лошадям кнута. Повозка покатилась вперед, подпрыгивая на ухабах.
Глядя на мрачные казармы и заключенных, слоняющихся по улицам, Чехов поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет завтрашней встречи.
Ландсберг почему-то казался ему уникальным человеком, который на собственной шкуре испытал многие тягости жизни заключенного, но при этом остался свободен – по меркам Сахалина, разумеется.
* * *
1967
«Все хорошее рано или поздно заканчивается. Так и наше путешествие от Хабаровска до Байкала неизбежно близится к концу. В Улан-Удэ «Волгу» и «Уралы» снимут с платформы, и мы снова окажемся предоставлены сами себе.
Трехдневная передышка позволила Светличному и Хлоповских хорошенько осмотреть выделенную нам технику. Качеством сборки наши автомобилисты остались недовольны, даже Рожкова пару раз подзывали, показывали, насколько плохо проварен каркас, озвучивали другие недочеты. Хлоповских заметил, что нам, очевидно, ссудили на растерзание мотоциклы из бракованной партии (и, судя по состоянию мотоциклов, он был недалек от истины). Рожков, конечно же, начал защищать Ирбитский завод, говорить, что никто бы не стал подставлять участников ралли «Родина». Но я догадываюсь, как было на самом деле: скорей всего, у верхушки мотоциклетного завода и спорткомитета свои договоренности на этот счет, и даже если мы начнем возмущаться по поводу качества их аппаратов, дальше того же Лазарева эта информация не поднимется. Ну кому нужно, чтобы такой скандал всплыл наружу, тем более в нынешний, юбилейный для Октября год? Напротив, тут каждая из сторон заинтересована в том, чтобы все прошло идеально… точней, выглядело идеально со стороны. Как обычно, важно не быть, а казаться… но нам ведь ехать на этой технике и притом не одну тысячу километров!.. Да еще по каким местам!.. Спасает только то, что «Уралы» сейчас есть в каждом райцентре, и хотя бы там нам с запчастями могут помочь при необходимости… но что, если мы встанем где-нибудь на проселке? Ответа нет ни у меня, ни у Рожкова.
Кстати, насчет него: везде сует свой нос, даже туда, где не соображает ни капли. Не удивлюсь, если он при этом что-то помечает у себя в блокноте обо мне и других, чтобы потом, вернувшись, написать Лазареву отчет. Не знаю, чем обернутся наши с ним споры для меня и для ребят, но, думаю, если в ралли обойдется без серьезных происшествий, ничем его доносы не кончатся. Хотя, конечно, Лазарев до того не понятный мне человек, что рассчитывать на его адекватность никак не могу.
Ну да будь что будет. На что можно повлиять – повлияем, на что не можем – о том и горевать не след».
– Ты чего тут делаешь? – заглянув в палатку, спросил Альберт.
Привезенцев, сидевший у дальней стенки, рефлекторно закрыл тетрадь и ответил:
– Да так… думаю, как нам лучше прибытие снять… ну в Улан-Удэ…
– А. Ну, тогда тебе стоит делать это поскорей, потому что мы уже приехали почти, – сказал журналист. – Чувствуешь, скорость понемногу сбавляем?
И действительно: с каждой секундой платформа двигалась все медленней. Увлекшись дневником, Привезенцев этого даже не заметил.
– Сейчас подойду, – буркнул он, пододвигая к себе рюкзак.
Спрятав тетрадь в центральный карман, режиссер пополз к выходу. Альберт отступил в сторону, позволив Привезенцеву без помех выбраться наружу. В лицо Владимиру Андреевичу сразу же ударило солнце, и он ненадолго зажмурился и заслонился рукой от ярких лучей, после чего, выждав недолго, осторожно приоткрыл один глаз.
Увы и ах, впереди уже показались обшарпанное здание вокзала и запасные пути, на которых дожидались своего часа отцепленные вагоны, грузовые и пассажирские. Привезенцев видел людей, снующих по платформам, видел погрузчики, краны и множество дорожных знаков, сообщающих о приближении к Улан-Удэ.
«Будь моя воля, так бы и ехал дальше на этой платформе. Снимал бы себе природу, смотрел по сторонам… Все лучше, чем верхом на этих недоделанных «Уралах» колесить!»
Привезенцев очень сомневался, что дороги в Бурятии окажутся намного лучше, чем в Хабаровской области. Однако выбора у путешественников не было: Рожков смог договориться о перевозке техники только до Байкала, и это следовало принять как данность.
– Все готовы? – спросил Геннадий, оглянувшись через плечо.
Он стоял у самого края платформы, отчего казалось, что ему больше всех не терпится сойти на твердую землю. Другие путешественники хмуро взирали на приближающийся вокзал, совершенно не испытывая никакого энтузиазма. Особенно выделялся из общей массы обычно веселый Вадим Хлоповских, который все еще злился на Ирбитский завод и спорткомитет за их наплевательское отношение к участникам ралли.
– Готовы, – нехотя ответил Боря Ульянов за всех.
– Молодцы, – без тени эмоций похвалил попутчиков Рожков. – Напоминаю, что на выгрузку у нас всего полтора часа. Справимся?
– А если не справимся, дальше на платформе поедем? – едко осведомился Хлоповских.
– Ага, – сделав вид, что не заметил яда, усмехнулся Рожков. – Только сюда собираются бочки с горючкой грузить, не помешают они нам дальше-то ехать?
– А мы «Уралы» эти никчемные сбросим и на бочках поедем, – буркнул Вадим. – Все лучше и безопасней.
Рожков наградил его долгим задумчивым взглядом, который, однако, Хлоповских ни капли не смутил. Светличный что-то тихо сказал товарищу на ухо, но Вадим лишь поморщился и взгляда не отвел.
– В общем, надеюсь на вашу сознательность, – веско произнес Рожков.
Поезд проехал еще метров триста и остановился уже окончательно – стукнул последний раз колесами о рельсы и замер, точно памятник.
– Ну что, поехали? – сказал Рожков и первым выпрыгнул за борт.
Спустя сорок минут последний «Урал» уже стоял на перроне – Геннадий смог договориться с местными грузчиками, чтобы выделили широкий скат, по которому легко смогли съехать не только мотоциклы, но и «Волга».
– До Слюдянки же едем вдоль озера? – спросил Хлоповских, когда выгрузка была окончена.
– Ну а как еще? – хмыкнул Рожков. – Других дорог тут нет и не предвидится.
Хлоповских тихо усмехнулся. Привезенцев, задрав голову, посмотрел на робкое утреннее солнце, которое неторопливо выплывало из-за горизонта в бирюзовый океан
