Божья коровка-2 - Анатолий Федорович Дроздов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 7
7.
От первого секретаря горкома Григорович вышел красным, как советский флаг. Зайдя в свой кабинет, он плюхнулся на стул и некоторое время сидел недвижно, бездумно глядя в стену. Вчера сын рассказал ему об оправдании Коровки. Пылая гневом, Григорович позвонил судье, и тот сообщил ему о дочке Ковалева. Добавил о герое-пограничнике, ставшем инвалидом после боя на Даманском, осудить которого чревато для самого же Григоровича. Коровка напишет жалобу в Москву, прилетит комиссия и начнет всех ставить раком. Секретаря горкома как мешком с картошкою огрели. Бросив трубку, он стал листать телефонный справочник ЦК КПСС и обнаружил в нем фамилию Ковалева. Не соврал судья. Что делать дальше? Для начала Григорович позвонил начальнику гостиничного управления столицы республики, попросив узнать, где остановилась журналистка из Москвы. Он подъедет к ней, поговорит душевно, вручит небольшой презент – букет цветов, французские духи. Выдаст свою версию событий. Дескать, ничего не знал, милиция сама дров наломала, перед начальством захотела отличиться. Как коммунист, он возмущен произошедшим и будет добиваться наказания виновных. Пусть так и пишет, а лучше не вспоминать его фамилию совсем. Кто виноват в случившемся? Милиция! Пусть и отвечает по закону.
В Советский РОВД он тоже позвонил и высказал начальнику все, что думает о нем и его милиционерах. Ведь он просил их сделать тихо, а вышло что? Как вообще они могли арестовать Героя? Совсем мозги пропили? Начальник что-то блеял в оправдание, дескать, ничего не знал, его подставили Пинчук и Мурин, которых он лично вы…бет и высушит. Григорович оборвал его. Велел, если подполковник не хочет неприятностей, забыть об их договоренности. Он не звонил ему и ничего не говорил. Выкручивайтесь сами.
Пока он этим занимался, на связь вышел начальник управления гостиниц. Сообщил, что Ковалева Ольга Ниловна в гостиницах столицы не селилась, а где остановилась, он не знает. Возможно, у знакомых. Это был удар под дых. Григорович накричал на сына, поцапался с женой, пытавшей защитить Вадима, и утром прибыл на работу в скверном настроении. И не успел прийти в себя, как его вызвали к Шарапову. Тот рассказал о разговоре с Ковалевым. Предупредил без обиняков: если Комитет партийного контроля при ЦК КПСС займется этим делом и выяснит, что Григорович в нем замазан, то пусть не обижается, защищать его не будут. Машеров это не поймет. Первый секретарь ЦК считает, что партийные начальники равны перед законом с остальными гражданами, а те, кто это забывает, теряют должность вмиг. Их отправляют в отстающие колхозы поднимать хозяйства. Получится – простят, переведут в район, возможно – в область, но в партийном аппарате им больше не работать. Бывший партизанский командир, Герой Советского Союза насчет этого неумолим.
Подумав, Григорович нашел единственный выход. С собкором из Москвы не получилось, к тому же первый секретарь горкома запретил к ней приближаться, остается сам Коровка. Вот с ним и нужно говорить. Для начала извиниться, свалив вину на милиционеров. Вручить ему подарок – импортный приемник, намного лучший, чем разбили. Попросить простить Вадима, которого Григорович сам накажет строго. Пообещать, что в Минске Герой Советского Союза получит все, что хочет. Пусть выбирает вуз – зачислят без экзаменов. Пристроят на работу, да такую, где делать ничего не надо – только деньги получай. А дальше намекнуть… Скорей всего, что Ковалева оставила ему свои координаты – телефон и адрес. Пусть позвонит корреспондентке и расскажет, что горком взял под контроль сигнал о нарушении милицией закона. Виновные получат наказание по партийной линии. Неважно, будет это или нет, но бывший грузчик обязательно поверит, куда ему до секретаря горкома в таких интригах! Сейчас бы сбить волну и выскочить из неприятностей. А дальше… Наступит время, он с Коровкой посчитается, как и с теми, кто ему помог. Они ответят за то, что вызвали сюда корреспондента…
Григорович начал действовать. Позвонил в управление торговли Мингорисполкома, попросив найти ему транзисторный приемник для подарка. Цена не важна – заплатит, сколько скажут. Не прошло и часа, как в кабинет доставили Grundig Concert-Boy. Отделанный лакированным деревом, сверкающий никелем транзистор ласкал взгляд не избалованного импортной техникой гражданина СССР. Взять деньги за него начальник управления торговли, доставивший покупку лично, отказался, сказав, что это ерунда, не стоящая разговора. Григорович понял: рассчитывает на помощь в будущем, и возражать не стал. Проверил, как работает приемник, и остался им доволен. Волны ловит четко, звук замечательный. Не может быть, чтоб от такого отказались.
Осталось встретиться с Коровкой. Его телефон и адрес у Григоровича имелись, узнать их не составило труда. Секретарь горкома набрал на диске цифры. В квартире не ответили. Григорович не смутился – человек мог выйти в магазин, к примеру. Через час набрал опять – и снова длинные гудки. Повторилось еще дважды. Подумав, Григорович послал по адресу Коровки водителя своей служебной «Волги». Вскоре тот вернулся и сообщил, что хозяина в квартире нет. Водитель проявил инициативу и позвонил соседям. Одна пенсионерка сообщила, что утром видела, как Коровка с девушкой садились в такси. С вещами или нет, она не помнит, но обратно эти двое не вернулись.
«С Коровкой была Ковалева, – догадался Григорович. – В квартире у него остановилась. Теперь уехала в Москву и увезла его с собой – от неприятностей подальше. На вокзале сели в поезд, теперь уже в Смоленске. Их не достать… – тут его внезапно озарило: – Ковалев – родня Коровке! Возможно дальняя, через жену, но это точно. Теперь мне все понятно. И почему Коровку защищал лучший адвокат республики, и для чего «Известия» прислали в Минск журналистку, а та вдруг оказалась дочкой Ковалева. Тот мог, конечно, просто позвонить, вмешавшись в дело, но в ЦК КПСС такое не приветствуется. Узнают – неприятностей не оберешься. А так он поступил хитро: организовал письмо в газету, приехала корреспондент, а адвокат всем потихонечку шепнул, чья это дочь. Мне – пи…дец! С говном съедят…»
Григорович не подозревал, что те, кого он только что отправил из столицы Белоруссии, находятся совсем недалеко и весело проводят время…
***
Наваждение, накатившее на Ольгу этим днем, не пропало в ресторане. За столом Борис блистал: шутил и сыпал анекдотами, вмиг став душой компании. Алексеевна с супругом, Коганы и Щербачени хохотали так, что к ним оборачивались от других столов. Смеялась Ольга, с каждой новой шуткой ощущая, как сидевший рядом парень становится ей ближе. Когда же на эстраде появились музыканты, Борис и здесь не подкачал. Вечернюю программу
