Экстрасенс разбушевался - Дроздов Анатолий Федорович

Анатолий Дроздов

Экстрасенс разбушевался

Все персонажи этой книги являются вымышленными, всякие совпадения случайны.

Пролог

Следователь выдохнул воздух и отворил дверь в кабинет начальника Минского РОВД.

– Разрешите, товарищ подполковник?

– А, Пыткин[1], – оторвался от бумаг начальник. – Заходи.

– Вызывали? – спросил следователь, подходя ближе.

– Вызывал, – подтвердил подполковник. – Ты чего, Пыткин, дела тянешь? Почему не закрываешь вот это – с тремя трупами, что под Минском нашли? – он постучал пальцами по лежавшей перед ним толстой папке.

– Не все обстоятельства дела расследованы полностью, – попытался оправдаться следователь.

– Какие, на хер, обстоятельства?! – взвился подполковник. – Трое зэков купили «Волгу», выехали на ней за город, где сели обмыть покупку. Выпили, поругались, одному дали по голове бутылкой, от чего тот отбросил копыта. Поняв, чего натворили, выпили еще и сами сдохли. Ну, так не спортсмены ведь – сердца изношены. Заключение медэксперта читал? Смерть наступила по естественным причинам, внешнего воздействия не обнаружено, – процитировал начальник. – Кроме первого, которого стукнули. Так там все ясно: есть бутылка, на ней – следы крови и отпечатки пальцев. Чего кота за хвост тянешь? Да еще уголовный розыск замучил своими поручениями. Нам прокурорские не для того дело передали, чтобы ты из себя Шерлока Холмса изображал.

– Там был четвертый фигурант, – попытался оправдаться следователь. – Обнаружен отпечаток обуви, не совпадающей с той, что нашли на трупах. Кроссовки «Адидас», сорок четвертый размер.

– Ну, и что? – пожал плечами подполковник. – Кто-то обнаружил трупы раньше нас. Подошел, посмотрел и смылся от греха подальше. Ты же знаешь наш народ: не хотят в свидетели. По допросам затаскают.

– Вдруг сообщник?

– Не было у них сообщника, – нахмурился подполковник. – Уголовный розыск все поднял. В Минск приехали втроем, «Волгу» покупали – тоже. Отпечатки пальцев внутри машины только их. А теперь скажи, Пыткин, сколько денег обнаружили на трупах и в машине?

– Свыше тридцати тысяч рублей, – вымолвил следователь.

– Ну, и как думаешь, сообщник их оставил бы? – усмехнулся начальник. – Прекращай херней маяться, капитан. Тут все ясно. Закрывай дело! Новый год скоро, а у нас «глухарь» висит.

– Так не ясно: деньги-то откуда? – сделал последнюю попытку следователь.

– Кооператора какого-то потрясли, – не замедлил с ответом подполковник. – Хрен ты его счас найдешь. От наших заявлений не поступало, а в России пыль замучишься глотать в поисках. Пойдут в доход государства. Разговор закончен. Забирай дело, – придвинул папку, – и чтоб сегодня же закрыл.

– Есть, товарищ подполковник! – отчеканил следователь, взял папку и вышел из кабинета.

«Если вы встретите в нашей милиции хмурых людей с изможденными лицами, знайте, что это трудяги из следствия – службы тяжелой и очень ответственной!..» – бормотал следователь, шагая к себе, строчки из популярного стихотворения, ходившего по рукам милиционеров. С начальником Пыткин был категорически не согласен. Слишком много непонятного в деле. Например, почему зэки пили, не закусывая? В их вещах нашлись хлеб и колбаса. Впечатление такое, что кто-то заставлял. Рядом с трупами нашли обрез охотничьего ружья. И ведь что интересно? На всех обнаруженных там предметах отпечатков пальцев полно, а на обрезе – ни единого. Будто кто его в перчатках держал. А на зэках перчаток не имелось. Как же так? И еще допрошенные водители грузовиков видели неподалеку человека, бегущего вдоль дороги к Минску. Одет в импортный спортивный костюм и кроссовки. Плохо, что никто толком не разглядел «спортсмена» – темновато было. Отыщи его в миллионном городе![2] Отыскать же хотелось. Побеседовать…

Дело Пыткин закрыл в тот же день – приказ есть приказ. Он так и не узнал, что это незначительное в масштабах страны событие обернулось серьезными последствиями.

В США скончался от рака миллиардер, известный в узких кругах под прозвищем «мистер Пи». Он давно стоял одной ногой в могиле – 96 лет человеку, но как-то ухитрялся балансировать. Перенес несколько пересадок сердца и других органов. О его болезни знали, но полагали, что выживет – до сих пор старику это удавалось. Потому кончина «мистера Пи» застала всех врасплох – к ней не были готовы. На фондовой бирже воцарился хаос. Началось переформатирование рынка и политических центров силы. «Мистер Пи» был самым авторитетным финансистом Америки. Его влияние на политический истеблишмент страны признавали даже враги. «Серый кардинал», как звали его в узких кругах, умер, не оставив преемника. За оставленный им трон началась война – невидимая, но жестокая. Зашатались кресла под высокопоставленными чиновниками администрации президента и руководителями Конгресса. Стали срочно сколачиваться блоки и объединения. Предстоящие выборы в Конгресс обещали стать интересными. На этом фоне спешный отзыв из Москвы резидента ЦРУ и его последующая отставка остались незамеченными публикой. Только несколько человек знали истинную причину немилости Лэнгли к своему сотруднику. Это по его вине скончался «мистер Пи» – так сочли в штаб-квартире ЦРУ. Сам резидент вину категорически отрицал. Он-де приложил все силы для выполнения приказа: направил в Минск агентов, чьей задачей стали похищение и доставка в Таллин нужного «мистеру Пи» целителя. Оттуда его переправили бы в Финляндию и далее – в США. Но агенты исчезли без следа – наверняка, их перехватил КГБ. Резидент сформировал вторую группу, но отправить не успел – пришла весть о смерти миллиардера… В Лэнгли оправданиям не поверили, Даунинга выпихнули в отставку. Словом, страсти кипели.

А настоящий виновник событий обо всем этом не подозревал. Нарезая круги по лыжне в парке Горького в Минске, он радовался солнечному дню и морозам, сменившим надоевшую оттепель.

1

Шух, шух, шух, шух… Лыжи легко скользят по мягкому снежку. В середине января 1991 года в Минске установилась настоящая зимняя погода. Мороз да солнце… Перед этим две недели было пасмурно, температура держалась около нуля. Выпавший в декабре снег слежался и напитался влагой – ходить по такому удовольствие малое. Накануне Крещения ударили морозы, и посыпался снежок – мягкий и пушистый. Он припорошил деревья и кусты парка, превратив их в зимнюю сказку. Рассекать в таком – красота. Да еще солнышко выглянуло. Хорошо просмоленные лыжи идут ходко. Монотонная работа рук и ног не мешает думать и вспоминать.

Со времени моего похищения бандюками минуло два насыщенных событиями месяца. Расскажу по порядку. Ну, во-первых, никто не связал смерть троих зэков в придорожном лесу близ Минска с целителем Мурашко. На меня никто не вышел и вопросов не задавал, хотя опасения были. Пронесло. А потом стало не до этого – затянула работа. Эксперимент с чернобыльскими детьми переформатировал мое целительство. На успешный результат обратили внимание в Министерстве здравоохранения республики. Для начала туда вызвали главного врача областной клиники, а потом пригласили меня. Состоялся непростой разговор с министром. Тот желал расширить практику, я не возражал, но выдвигал условия. После долгих споров ударили по рукам, и министр собрал в своем кабинете совещание в узком кругу. Он, я, главные врачи Минских областных взрослой и детской клиник плюс директор НИИ радиационной медицины, что в Аксаковщине под Минском. Институт после аварии на ЧАЭС специализировался на лечении заболеваний щитовидной железы.

– Значит так, товарищи, – начал совещание министр. – Как вам известно, в Минской областной клинике в Боровлянах уже несколько месяцев практикует наш известный целитель Михаил Иванович Мурашко, – он кивнул на меня. – До недавних пор специализировался на лечении детей с ДЦП. Добился колоссальных успехов. Это не фигура речи – счет исцеленных детей пошел на тысячи. Но с недавних пор Михаил Иванович занялся онкологией. У Семена Яковлевича, – взгляд на главного врача областной больницы, – есть отделение, где лечат пострадавших от аварии на ЧАЭС детей. Михаил Иванович начал с них. Эксперимент прошел удачно. Его повторили несколько раз – результат тот же.