Прямой наследник - Д. Н. Замполит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Задумавшись, я почти перестал ее слушать, но она ткнула меня в бок и повторила жалобу на княжеских бортников — все время нудят, что год нехорош для медосбора, а меду требуется все больше и больше, гостей поить, ягоды заливать, да и вообще сейчас это практически единственный источник сладкого.
Так. Бортники. Если я правильно помню…
— Не печалься, Маша, знаю я как тебе помочь. Сейчас моя перегонная заработает, с хмельным питьем проще будет. А бортников пришли ко мне, обскажу им, что сделать можно.
Они ведь мед как добывают? В основном ходят по лесу и диких пчел грабят — рой убивают и выгребают все до донышка, чистый грабеж. Навидался, когда владения объезжал, но так и позабыл подкинуть им идейку насчет если не улья с рамками, то хотя бы колод, куда можно переселять пчелиные рои. Такие недоульи можно собирать в пасеки, да и ставить там, где медоносов побольше. Глядишь, и здесь поднимем производство на недосягаемую средневековую высоту.
Да, хватает у Маши дел, и это ведь только о снедном рассказала! А еще на ней мягкая рухлядь, то бишь меха, ткацкие и швейные мастерские, княжеские сапожники, прачки, скорняки, шорники, вышивальщицы… С ума сойдешь с этим хозяйством. Хорошо, что есть Маша, и что она из небольшого княжества, где приходилось заниматься всем и сразу. И хорошо, что есть Волк, который взял на себя оружейную палату и конюшни, оставив мне только высокую политику, книги и прогрессорство. И учебу — Васенька, балбес такой, не удосужился как следует выучить греческий, приходится мне нагонять.
Перечислив все свершенное за день, Маша повозилась и почти сразу засопела в две дырочки. Привыкла уже к моей «жесткой» кровати, хотя поначалу очень неуютно себя чувствовала. Я-то первым делом всю эту гору перин выкинул нафиг, нехрен пыль да клопов разводить. Велел сколотить простую раму, на нее впереплет натянуть широких кожаных ремней, на них толстый жесткий матрас, набитый конским волосом. А уж поверх тонкий, помягче, на вате. Простыни льняные, по моему заказу сделанное в Сарае одеяло легкого верблюжего войлока, подушки не громадные, а небольшие, прямоугольные, в наволочках. Концепция последних тут вообще произвела фурор, оказалось, можно стирать небольшую тканевую фиговину, а не чистить все перьевую подушку разом! А уж когда я личную мыльню повелел включить в число покоев… Пришлось рубить лесенку вниз, в подклети, там выгораживать отдельное помещение, потому как обливаться водой на поверхах и в горницах никак невозможно — водоотвод, черт бы его побрал, никакой сантехники и труб тут нет. Наверное, можно сбацать из свинца, но, во-первых, для моего небогатого княжества это станет неоправданно дорого, а во-вторых, помнится мне, что свинец в воде очень плохо на организм действует — у Романовых в XVII веке из-за этого хреновенько со здоровьем было, как мне рассказывал один академик-музейщик на президентском приеме. Так что пока дубовыми трубами обойдемся, заведенными еще при Иване Калите.
Маша спала, а я думал о Костроме. Оставлять ее в руках Юрьевичей никак нельзя, уж больно важное положение занимает город — через него идут главные дороги, сухопутная и речная, на Галич, в вотчину дядьки Юрия. Если братцы мои Вася и Дима в Костроме окопаются, то дядька сможет за такой стеной творить все что угодно — хоть Заволочье отжать, хоть Бежецкий Верх, хоть Вологду или там с Новгородом договориться. Хотя он сам не полезет, а вот наследнички запросто могут снова ударить на Москву, тем более с вятской силой. Но воевать, тем более со своими, чрезвычайно не хочется.
Хочется вылезти из жопы, раскрутится, да так, чтобы Европе нос утереть. И не мне одному — вон, перед тем, как меня сюда зафитилило Федя Пучков рассказывал, что есть, мол, такой жанр с «попаданцами». Я-то ни сном, ни духом, а там, оказывается, сотни людей книги пишут, прошлое переделывают. И как-то все сводится к «создать вундервафлю и нагнуть всех врагов», а мне сдается, что это тупик. Если просто копать руду, лить пушки и взвешивать люлей всем соседям, страна так и останется в основе аграрной, то есть обреченной на отставание. Так и будет продавать лес, пеньку и прочее сырье в обмен на продукцию высокого передела, если не будет промышленного рывка. А сделать его в нынешних условиях могут только предприимчивые люди.
То есть надо строить капитализм.
Срезать, так сказать, угол — выходить на те отношения, до которых Европа дозреет только лет через сто-сто пятьдесят. Чтобы у них там один предприниматель был, а у нас — десять! Да, кровищи на этом пути тоже будет немало, но иначе все мои вундервафли рано или поздно расползутся по миру. И та же Священная Римская империя, Оттоманская Порта или Бургундия какая, просто в силу более высокого промышленного потенциала, легко нас обскачут и согнут в бараний рог.
Да и какой из меня создатель вундервафлей? В башке полно всякой хрени или совершенно непригодных тут знаний, а вот рецептов пороха или там оружейной бронзы — хренушки. Вот нафиг мне в XV веке знать, что толстяка, партнера Чарли Чаплина по немым фильмам, звали Роско Арбакл? Лучше бы что-нибудь из металлообработки, но в финэке этому не учили.
Ворочался, ворочался, да так и заснул, в мыслях о высоком.
Как ни пытался я продавить переговоры, но бояре и княжата уже рассылали гонцов, собирать войско и как только встанет путь, двинутся отвоевывать город, Патрикеев прям удила грызет, настолько хочет себя полководцем показать. Ничего, есть и у меня методы на Костю Сапрыкина.
А пока вот, сквозь Торг на Кучково поле снова проходит московская сила. Тут со своими ратными и великие бояре, заматерелые мужики в седине и шрамах, и совсем юные ребята, только-только унаследовавшие удел или вотчину — румяные, застенчивые, все время оглядываются на приставленных к ним опытных дядек и посматривают, а не хуже ли они прочих, не
