Долго и счастливо - Линн Грэхем

Ноги не слушались ее, и Билли медленно опустилась обратно на скамейку.

— Я ни за что не подписала бы подобное соглашение, зная об этом пункте. Это подло! Я тебе доверяла, а ты обманул меня…

— Никто тебя не обманывал. Ты подписала документ не читая, — сухо заметил он. — Ты считаешь это умным поступком?

— То есть ты думал — я с легкостью отдам тебе своих детей, лишь бы выйти за тебя замуж?!

Алексей покачал головой:

— Тебе лучше знать. Есть женщины, которые готовы на все, лишь бы выйти за меня замуж.

— Я к ним не отношусь! — возразила Билли. — Думаешь, что суд все это примет?

— Я не хочу идти с тобой в суд. Не хочу лишать тебя сына. И не хочу разводиться, — заключил он, выделяя каждое слово.

Билли снова встала, еле держась на ногах.

— Жаль, что я спала с тобой и родила тебе ребенка. Но самое худшее было выйти за тебя замуж!

— А я благодарен тебе за все это. И не хотел бы ничего менять. Я был бы рад вспомнить ту ночь, в которую был зачат наш сын, — Алексей взглянул на нее с нескрываемым любопытством, что заставило ее покраснеть, — но, даже при отсутствии этих воспоминаний, я счастлив, что у меня есть сын.

Он не хотел разводиться? Теперь Билли задумалась над тем, хочет ли этого она. Во время развода Алексей может попробовать доказать свое юридическое право на попечение сына, и что станет с ней? Выиграет ли он, если она станет с ним судиться? Готова ли она пойти на подобный риск? Чего будет стоить ее свобода, если она потеряет право на воспитание своего любимого сына? От самой мысли о такой развязке у нее кровь стыла в жилах.

— Это шантаж, — с отвращением сказала Билли.

— Я хотел бы, чтобы мы попробовали все сначала, — сказал Алексей, отвечая на ее взгляд, полный ярости. — Вот почему я забрал Ники и тем заставил тебя присоединиться к нам. У меня в планах было нечто большее, нежели простая издевка над тобой!

— Ненавижу, когда мной манипулируют и заставляют что-то делать! Не думаю, что цель оправдывает средства, — с жаром возразила Билли. — Хочешь знать, чего ты добился? Ты дал мне понять, что я не хочу больше быть твоей женой!

Когда Билли попыталась пройти мимо Алексея, он крепко схватил ее за руку:

— Я тебя не отпущу!

— У тебя нет выбора! — крикнула она, резко выкручиваясь, чтобы освободить руку.

— Да что с тобой творится? — спросил Алексей, возвышаясь над ней. — Я намерен побороться за тебя и наш брак. И ты считаешь это шантажом? Этого стоит стыдиться? Здесь нет правильных и неправильных решений. Вы с Николосом теперь стали моей семьей, и я не намерен вас терять!

Семья.

Для Билли это слово означало очень многое. У нее не было счастливого детства и юности. К сожалению, ее мать так и не смогла поставить интересы дочери выше своих. Билли росла, завидуя одноклассникам, у которых были мама и папа, страстно желая участвовать в семейных праздниках — днях рождения или обедах, когда все, стар и млад, собираются вместе. Билли мечтала: когда-нибудь и она создаст семью, чтобы воспитывать своих детей в любви и заботе. И только повзрослев, она осознала: все не так просто, создание семьи требовало жертв.

Должна ли она оставаться женой того, кто не любит ее? Неужели она осознанно пошла на этот брак? Ведь Билли знала: это лучшее, что она могла бы получить… А может, она просто любила Алексея?

Билли опять села на скамейку и, отвернувшись от него, снова начала рассматривать сад.

Алексей хмуро смотрел на нее.

— У меня такое чувство, будто ты замкнулась в себе и я не могу до тебя докричаться, — признал он грубым голосом.

— Потому что я больше не веду себя как твой сотрудник, — с горечью пробурчала Билли. — Я выступаю против, а тебе это не нравится.

— Ты всегда выступала против! — воскликнул Алексей.

Ее мобильный загудел, как рассерженная пчела, и Билли, виновато взглянув на Алексея, достав телефон, отошла, чтобы ответить на звонок. Звонила Хилари. Она была так расстроена, что ничего не поняла из ее сбивчивого рассказа. Билли попросила тетю говорить медленнее и четче. А когда та наконец объяснила ситуацию, Билли изумилась:

— Мама… где?.. Чем занимается?!

— Поздно, Билли, — с горечью сказала Хилари. — Я тебе сочувствую, но тут уже ничего не исправить. Лорен подписала контракт, забрала деньги и теперь живет в отеле в Лондоне. Не знаю, когда напечатают эту статью. Думаю, Лорен еще отдала им фотографии Ники. Мне так жаль! Я и понятия не имела, что она замышляет, а то бы постаралась ее разубедить. Но я сама узнала об этом лишь тогда, когда она позвонила из Лондона, хвастаясь, какой богатой и знаменитой скоро станет!

— Что случилось? — поинтересовался Алексей, встревоженный мрачным выражением лица Билли.

— Это не твоя забота, Хилари. В каком отеле она остановилась? — Закончив разговор с тетей, Билли повернулась к Алексею: — Ты не поверишь, что натворила моя мама! Она рассказала о нас какой-то желтой газетенке, подписала контракт, и они заплатили ей за это целое состояние. Она даже отдала им мои личные фотографии Ники! — яростно воскликнула она.

— Меня это совсем не удивляет. — Алексей лишь пожал плечами. — Я подумывал о том, чтобы заплатить ей за молчание, но в итоге решил: тебя оскорбит подобная идея…

— Почему ей необходимо платить за молчание? Как моя мать вообще додумалась продать фото своего внука? — выдохнула Билли.

Алексей был менее удивлен алчностью Лорен. В течение многих лет его многочисленные любовницы, знакомые и даже некоторые родственники продавали истории о нем желтой прессе. И он полагал, что Лорен Фостер тоже клюнет на эту удочку.

— Я должна лететь в Лондон, чтобы встретиться с ней! — заявила Билли, дрожа от гнева.

То, что Лорен ничего не рассказала сестре о своих планах, только доказывало Билли: мамочка сама прекрасно знала, что поступает подло.

— Ты ничего не изменишь. Если она подписала контракт, обратной дороги нет, — заметил Алексей. — Оставь Ники здесь. Скорее всего, газетчики только и ждут, когда ты приедешь с ним в Лондон.

— Почему ты так спокоен? — с подозрением спросила Билли, игнорируя его слова.

— Я всегда был на виду у репортеров. Поэтому мне нравятся французские законы о частной собственности. Здесь папарацци приходится играть по правилам.

Билли вернулась в дом, чтобы переодеться.

Она с иронией отметила: ей совсем не хочется уезжать из Франции, оставлять здесь сына. Тем не менее Билли чувствовала непреодолимую потребность в выяснении отношений с матерью, на жадность и бесчестность которой она так часто раньше закрывала глаза ради сохранения мира в семье.