Альтернативная история России. От Михаила Ломоносова до Михаила Задорнова - Константин Пензев

Русская боевая ладья

Имеется также версия происхождения русов от славян, но в среде западных и многих российских историков она не пользуется широкой популярностью, то ли по причине своей банальности и очевидности, то ли по причинам политическим, то ли по каким-то другим соображениям.

Чем же вызвано такое изобилие исторических гипотез? Вопрос не самый простой.

Так, например, анонимный автор «Сборника историй» (Муджмаль ат-Таварих, 1126 г.) сообщает: «Рус и Хазар были от одной матери и отца. Затем Рус вырос и, так как он не имел места, которое ему пришлось бы по душе, написал письмо к Хазару и попросил у того часть его страны, чтобы там обосноваться». И обосновался в Крыму, около Симферополя, именовавшегося Неаполь Скифский». Существует не одно только это сообщение, утверждающее определенную «степень родства» между хазарами и русами.

Русский князь с дружиной

Имена людей, считающих себя «от рода русского», в «Повести временных лет» определяются не только как славянские и скандинавские, но и тюркские и иранские, к примеру, имя Алдан в списке с договора Игоря с греками. Существует достаточно материала и по другим версиям, начиная от скандинавской и заканчивая финской.

Снаряжение русских воинов

Здесь есть о чем задуматься.

Другое дело состоит в том, что прежде всего следует задуматься (имея на руках обширный исторический материал с различными трактовками национального происхождения), а правомерны ли все эти рассуждения о руси в рамках именно этнических категорий. Верен ли сам подход к описанию руси как этнического феномена?

Еще В.О. Ключевский писал в свое время: «Сторонним наблюдателям оба класса, княжеская дружина и городское купечество, представлялись одним общественным слоем, который носил общее название Руси, и, по замечанию восточных писателей Х в., занимался исключительно войной и торговлей, не имел ни деревень, ни пашен, т. е. не успел еще сделаться землевладельческим классом» («Курс русской истории»).

Русские воины. Реконструкция

Русский воин. Реконструкция

Возможно, что изначально термин «русь» не имел этнического значения, а только лишь социально-профессиональное, обозначая людей принадлежащих к военно-торговому слою и образующих военно-торговую корпорацию или сумму военно-торговых корпораций, действовавших на всем протяжении волжского торгового пути и пути «из варяг в греки», а так же на прилегающих к ним территориях.

Впрочем это только одна из гипотез, Л.Н. Гумилев всю свою научную жизнь занимавшийся проблемами этногенеза различных народов в беседе с Владимиром Лысовым высказал ряд замечаний на которые следует обратить внимание.

Пензев К.А.

Ниже приведен текст беседы с Л.Н. Гумилевым, которую писатель Владимир Лысов подготовил специально для журнала «Слово».

Владимир Лысов: Лев Николаевич, о вашей теории этногенеза больше слухов, журнальной полемики по той, я думаю, причине, что основной ваш труд, посвященный разработке этой теории, книгу «Этногенез и биосфера Земли», хотя она вышла уже тремя изданиями, все равно не купить. Поэтому, хотя вам не раз, по-видимому, приходилось отвечать на этот вопрос, считаю необходимым задать его вновь: в чем суть теории, когда и как она родилась?

Лев Гумилев: История многогранна. Это может быть история общества, история культуры, история литературы, которая является частью культуры, и так далее. В конце концов бывает даже история болезни, она ведь тоже очень нужна… Историю имеют горы. Например, Урал был очень высоким и древним хребтом, который постепенно размыло водами, и он превратился в низкую гряду гор и скал. Гималаи, наоборот, за последние два тысячелетия выросли настолько, что преградили путь индийским муссонам и иссушили Среднюю Азию. Каждая история имеет свои особенности. Она либо дело рук человеческих, либо естественного процесса. То есть история бывает и в природе, и в обществе. И нам нужно знать: а какая история интересует нас?

Маркс занимался исключительно историей общества. Для него история природных явлений была неактуальна, да и выходила за круг его интересов. В наше же время оказалось, что история природы, климатических колебаний, этнических мутаций, происхождения и исчезновения новых народов – очень важна. И эту важность мы ощущаем сейчас на своей шкуре. Именно этой темой я и занялся.

Владимир Лысов: Вы имеете в виду национальные конфликты, разрывающие сейчас не только нашу страну, но и всю планету?

Лев Гумилев: И их тоже. В самом деле, если мы посмотрим, какие народы были в древности, то мы не найдем там ни французов, ни англичан, ни русских, ни турок. Их место занимали совершенно другие народы, которые сейчас сохранились или как реликты, очень незначительные численно и изолированные, или вообще о них уцелела лишь память.

Например, мы знаем два могучих этноса, французы и испанцы, а между ними небольшое племя басков, которое сохранилось со времен, давно ушедших в прошлое. Почему это случилось? И как появились новые народы, те же французы и испанцы, англичане и немцы? Этот вопрос интересовал меня очень давно. Но решить задачу методами обычной историографии оказалось невозможно. Она просто не отвечала на вопрос, она не представляла, что такое народ, данный народ. Она называла его нацией, называла народностью, но ведь дело же не в названии! А что это такое?

Пропускаю длинный ход поисков и размышлений, многолетнее исследование. Я пришел к следующей мысли: это системная целостность. Что такое система? Это термин, введенный – неудачный термин, поскольку он многозначен – в научный оборот Лео фон Берталанфи. В 1937 году в Чикаго он прочел доклад, который не нашел никакого понимания. Попросту говоря, доклад провалился. Он сложил свои бумаги в ящик стола и пошел на войну. Когда же он вернулся – к счастью, его не убили, – нашел совершенно другую обстановку. Тут уже все схватились за его теорию. Что же он объяснял? Что такое вид. Мы великолепно знаем, что есть собака и есть тигр, есть галка и есть окунь. А что это такое? Что объединяет отдельных окуней между собой? Что объединяет отдельных собак или волков? Он предложил обратить внимание не на предмет исследования, а на связи между ними.

Например, семья. Вполне естественная и понятная для нас категория. Она состоит из мужа, жены, детей, тещи, кошки, дома, колодца. Но представьте, что дети выучатся и уедут работать, теща умрет, кошка убежит, колодец зацветет – семья держится. Если же муж и жена разлюбили друг друга, хотя бы все было на месте, по-старому, – семьи нет. Что такое их любовь, взаимное влечение друг к другу? Это та самая невидимая, неосязаемая системная связь, которая оказывается столь же реальной, как и существование отдельных членов, элементов системы.

Такой системой является и этнос. Он сложился из разных людей и элементов ландшафта. Если он сложился в степи – это степной этнос, он адаптировался к степным условиям. Если в лесу, тем более тропическом, он приспособился лазать по деревьям и жить на них, чтобы хоть немножко брать солнечного тепла, потому что ночью температура в тропическом лесу на экваторе падает до плюс двух-трех градусов Цельсия, а одеваться нельзя, всё сразу отсыревает, становится еще холодней, поэтому обитатели лесов спят на ветках, прижавшись друг к другу, обогревая друг друга телами. Тут мы имеем два момента: адаптацию – первое, и второй момент – начало системы.

Мы видим, что время от времени на Земле происходит как бы перемещение масс какой-то энергии, которой движется все живое. Это биохимическая энергия живого вещества биосферы, которую открыл великий В.И. Вернадский. И происходит абсорбция, поглощение этой энергии, мутационное ее возрастание либо постепенное эволюционное понижение. Когда энергии много – если говорить о животных, заметная она главным образом у стадных, – начинается спазм странной активности. Кузнечики, мирно скачущие по лугу, внезапно превращаются в саранчу, которая летит навстречу гибели, уничтожая все на своем пути. Тропические муравьи покидают свои благоустроенные жилища и движутся, истребляя, что находят, для того чтобы погибнуть. Лемминги проходят сотни верст, чтобы броситься в волны океана. Микроорганизмы – и те поступают так же, порождая губительные эпидемии. Но каждый такой толчок, взрыв энергии – я назвал его пассионарным, от латинского «пассио», «страсть» – гасится сопротивлением среды.

Владимир Лысов: По поводу этого термина и разгорелись споры. Ваш давний оппонент Аполлон Кузьмин назвал свою статью в «Молодой гвардии» многозначительно: «Пропеллер пассионарности, или Теория приватизиции истории». И он не единственный, кто не признает вашей теории пассионарности.