Молилась ли ты на ночь? - Елена Логунова

Лапочкин обладал ярко выраженным холерическим темпераментом, Виктор за глаза так его и называл: «Наша холера». И в горе, и в радости Андрей Аркадьевич не знал удержу, а состояния некоторого душевного и эмоционального равновесия достигал исключительно во сне, и то при условии отсутствия ярких сновидений. Сейчас был не тот случай: Лапочкин спал, но беспокойно.

Пальцы его рук, выпростанных поверх большого теплого пледа, загнулись крючками и нервно шевелились, отчего кисти сделались похожими на пару некрупных камчатских крабов необычного желтого цвета. Веки Андрея Аркадьевича дрожали, кадык подергивался. Определенно, Лапочкину снился кошмар.

Виктор бесшумно прикрыл дверь в спальню, вернулся в гостиную, сел на диван перед включенным телевизором и в ответ на вопросительный взгляд охранника-водителя Темы нарочито грустно сказал:

– Я положил Андрею Аркадьевичу лед на голову, это поможет, но пока ему очень плохо.

– А то! – согласился квадратный дурень, непроизвольным жестом приложив ладонь к собственной голове, где не было никакого льда, хотя имелась приличная шишка.

– Лед в холодильнике еще есть, – подсказал Виктор, заметив это движение.

– Не, я так, – отказался от медицинской помощи Тема.

Они замолчали. Тема снова уставился в телевизор, на экране которого почем зря костерили друг друга участники скандального ток-шоу, и прибавил звук.

– Ты, паскуда! – взвизгнула жирная тетя, похожая на гусеницу. – Ты мне не дочь, шалава подзаборная, ничего хорошего от тебя не вижу, знай подарочки в подоле таскаешь, а теперь еще мужика моего увести надумала?!

– Да он сам от тебя сбежал, дура жирная! – не осталась в долгу тощая дивчина с разноцветными волосами, подстриженными газонокосилкой. – Ты же жрешь, как слон!

Из спальни послышался слабый стон.

– Сделай потише! – Виктор оглянулся на дверь.

– Точняк, про слона она зря сказала, – согласился Тема и резко убавил звук.

В наступившей тишине оглушительно затрезвонил дверной звонок.

– А, черт! – выругался Виктор, слетая с дивана.

Он метнулся в прихожую – звонок не унимался, погремел замками, распахнул дверь и уперся взглядом в англоязычную надпись «Columbya». Слово было вышито на нагрудном кармане теплой куртки. Чтобы увидеть лицо ее владельца, Виктор потянулся взглядом вверх и, пока тянулся, передумал ругаться. Ссориться с парнем двухметрового роста было бы неразумно, а Виктор всегда был очень рассудительным молодым человеком.

– Что вам угодно? – спросил он, позволив себе выразить голосом лишь легкий намек на неудовольствие.

Рослый малый с румянцем во всю щеку молча улыбнулся, при этом из-за спины его послышался приятный мужской голос:

– Добрый день, мы к Андрею Аркадьевичу!

– А по какому вопросу? – Виктор сделал попытку заглянуть за спину румяного гиганта, но не преуспел.

– По поводу его утраты! – Таинственный голос сделался умеренно печальным.

Это интриговало, однако верный помощник не хотел беспокоить шефа, когда он спит, проходя при этом экстренный курс моральной реабилитации.

– Мы знаем, у господина Лапочкина пропал его любимый слон! – сочувственно сказал голос.

Волшебное слово «слон» вновь достигло слуха почивающего Андрея Аркадьевича, и из его хилой груди вновь вырвался болезненный стон. Виктор заколебался.

– Позвольте, мы войдем! – попросил голос.

И тут же двухметровый молчальник двинулся вперед, как стенобитная башня. Виктор вынужденно отступил назад. Здоровяк выдавил его в комнату, вошел сам, развернулся, и из-за его широкой спины, как засадный полк из укрытия, выступил не такой крупный, но ничуть не менее колоритный молодой человек.

Рядом с немым гигантом, одетым просто, удобно и в высшей степени по погоде – в теплую спортивную куртку, толстые флисовые штаны и черную войлочную шапочку, прототипом которой мог быть чугунный горшок, второй молодой человек смотрелся инопланетянином.

Торс его укрывала гуцульская безрукавка из овечьей шкуры навыворот, из-под которой был виден зеленый шерстяной свитер крупной ручной вязки. Ворот свитера был таким высоким и широким, словно его предполагалось носить с воронкообразным корсетом для поддержки шейных позвонков. На самом деле пространство между шеей великолепного Казимира Борисовича и воротником свитера занимал коричневый шарф, намотанный в несколько витков. Шарф был совершенно роскошный, цвета какао с молоком, с любовно вывязанными на концах кудрявыми овечками. Веревочные ножки этих декоративных копытных свисали, как бахрома, почти до колен кожаных бриджей, отороченных цигейкой. В качестве обуви выступала некая разновидность войлочных ботинок со шнурками из рукодельной тесьмы в цветочек и толстыми шерстяными гетрами жизнеутверждающего красного цвета. Головной убор к костюму не прилагался, что позволяло всем желающим беспрепятственно любоваться крупными легкими кудрями Казимира Борисовича, а также очаровательной в своей дикарской прелести костяной серьгой в его правом ухе. Это украшение представляло собой полуторадюймовую палочку с острыми концами, близость которых к слуховому аппарату модника представлялась опасной. Впрочем, его это явно не беспокоило.

– А у вас тут ничего, миленько, – пренебрежительным тоном сказал он, бегло оглядев гостиную. – Малобюджетный хай-тек, да? Ну, мы это поправим.

Тут Виктор, заглядевшийся на овечьи ножки, дрыгающиеся в такт движениям Казимира Борисовича, вспомнил, кто он такой. Модный дизайнер, которого пригласили изменить оформление квартиры!

– Вы дизайнер! – с заметным облегчением выдохнул он.

– Дизайнер! – эхом повторил Тема, простодушно впечатлившийся яркой личностью Казимира Борисовича вплоть до отпада челюсти.

Он даже забыл, что ему вменено в обязанности охранять шефа, и оставил сторожевой пост у двери в спальню ради того, чтобы обойти дизайнера кругом и осмотреть его со всех сторон.

– Тема, куда? – спохватился Виктор.

– Смотрю, как у них насчет оружия, – находчиво соврал Тема, удачно замаскировав свой ротозейский интерес под повышенную бдительность. – Дизайнер вроде чист. А у тебя, приятель, что в карманах, не гранаты?

Великий Немой ответил на обращенный к нему вопрос ласковой улыбкой.

– Голос, – не разжимая губ, непонятно сказал дизайнер.

– Руки! – пробасил улыбчивый молчун.

Виктор дернулся, как трусливый фриц по команде «Хенде хох!», но молчун в пояснение сказанного вынул из карманов кулаки: кроме рук, в карманах у него ничего не было.

– Голос… ловное обвинение насчет гранат, – обворожительно улыбнулся Зяма. – Мы с Робертом Артуровичем пришли к вам с самыми добрыми намерениями.

Виктор покосился на пудовые кулаки Роберта Артуровича, нервно сглотнул и светски поинтересовался:

– А вы, Роберт Артурович, извините, кто будете?

– Голос, – обронил Казимир Борисович.

И сразу же приставил ладонь ковшиком к уху, притворяясь, будто к чему-то прислушивается.

– Я мастер, – неторопливо начал Роберт Артурович.

– Он мастер в своем деле! – закончил за своего медлительного спутника разбитной Казимир Борисович. – Более того, он АС!

– Ас? – повторил Виктор.

– АС – это сокращение от «Астральный следопыт», – объяснил просвещенный дизайнер. – Специализацией Роберта Артуровича является поиск людей и предметов по незримым следам и неуловимым сигналам, оставленным пропавшими сущностями в этой конкретной реальности и смежных с ней пространствах.

– Вау! – сказал Тема.

– Вот, значит, как… – протянул Виктор, уяснив наконец цель визита Казимира Борисовича и Роберта Артуровича. – Вы узнали, что у Андрея Аркадьевича пропал слоник, и предлагаете свои услуги по его поиску?

– Совершенно верно, – безмятежно кивнул дизайнер. – Ведь в отсутствие этого священного слона отпадает надобность в радикальной смене интерьера, а мне очень не хочется упускать выгодный заказ!

Корыстные мотивы Виктор понимал лучше многих других.

– Я доложу Андрею Аркадьевичу о вашем любезном предложении, когда он пожелает меня выслушать, – пообещал он, тактично давая понять, что теперь добрые люди могут удалиться.

– Мы подождем! – сказал на это непробиваемый для намеков Казимир Борисович и плюхнулся на диван.

Улыбчивый молчун присел рядом. Виктор и Тема переглянулись. Виктор вопросительно поднял брови, Тема свел свои аркой и перекосил ее в сторону Роберта Артуровича. Виктор вынужден был признать, что перевес не на их стороне, и оставил мысль вытурить незваных гостей взашей.

Минут пять присутствующие скоротали, глядя в телевизор. Молчание прервал Зяма, оживившийся с началом рекламного блока. Он очень остроумно раскритиковал ролик с одинокой девицей, которая в тоске сварила пакетный супчик и вынесла его на веранду. Правда, нелестные замечания дизайнера относились не столько к идее приманивать ароматом супчика голодных кавалеров, очевидно, роящихся где-то в саду, сколько к обстановке в доме и на веранде. Казимир Борисович обратил внимание прочих телезрителей на то, что в кадре присутствуют исключительно хлипкие плетеные стульчики, складные столики и шаткие качельки. Основываясь на своем немалом жизненном опыте, Казимир Борисович утверждал, что для решения проблемы личной жизни рекламная девушка должна купить не пакетный супец, а хорошую двуспальную кровать.