Принцесса и арбалет. Том 1 - Михаил Высоцкий

Самое удивительное — без магии. Меня в этом Бесс заверил…

Выслушав полуторачасовую лекцию Морнатира о "героической истории" этого летательного аппарата, мы вернулись в трапезную, доели то, что там еще оставалось, и пошли спать.

А утром Федя заболел.

***

— Лерка, успокойся! — попытался утешить я девушку — но бесполезно. Уткнувшись носом в подушку, она рыдала горькими слезами, и ни я, ни Бесс ничего не могли с этим поделать.

— Да ничего с Федей не будет, — продолжил свои попытки я.

— Болезнь его вызвана холодом дорожным, — Бесс, — Не снимал он доспехов день и ночь, и холод железа проник в его тело. Но страх твой напрасен, Лерия, болезнь эта с виду страшна, но не может погубить она человека. Отрава полютует, и выйдет, не пронзив сердце твоего брата!

— Вы обманываете! — подала голос Лера. Уже прогресс! — Я знаю — он погибает! Я должна была быть на его месте… Он погибнет, и всю оставшуюся жизнь я буду себя в этом винить…

— Его Высочество говорит, что ничего с братом твоим не будет, — продолжал некромант, — но если ты хочешь — я попробую воспроизвести заклинания излечения, ибо не только темное искусство, сиречь некромантию, в школе магической я учил.

— Ты хочешь из моего брата сделать зомби? — продемонстрировала все великолепие женской логики Валерка, выудив из фразы только те слова, которые надо, и проигнорировав остальные. — Я тебе этого никогда не позволю, Филин! Только через мой труп!

— Валерия Лошадкина-Кобыленко!

О-о! Теперь я понял, почему Лерку все только по имени зовут — ну еще бы, с такой фамилией… Я бы тоже предпочел быть просто Михаилом, чем Михаилом Лошадкиным-Кобыленко… Видать, Лерка здорово задела некроманта, раз он умудрился даже фамилию ее вспомнить. Хотя, стоп, это выходит, что легендарный Бил — тоже Бил Лошадкин-Кобыленко… Да уж, представляю себе вечер, горит огонь в очаге, дедушка рассказывает детям сказку. "Жил да был когда-то, внучата, великий герой, и звали его Лошадкин-Кобыленко…". Ладно, хватит, фамилию не выбирают, выйдет Лерка замуж — будет Валерией Филин, уже вполне нормально.

— Запомни! — тем временем разглагольствовал замогильным голосом некромант, — Я НИКОГДА, запомни, НИКОГДА не причиню вред ни тебе, ни брату твоему! — обо мне он не упомянул… Припомню. — Ты не имеешь права говорить такие вещи, потому что я лучше убью себя, чем сделаю то, что ты сказала!

— Что тут происходит? — в комнату заглянул Ив, — О, путники! Чего ссоритесь? Лери, чего плачешь? Что, из-за брата? Тю. Да с ним все в порядке будет! Я только что от него — знаешь, как он переживает, что из-за него вы задерживаетесь? Так и хочет встать — мы с Морнатиром, моим придворным лекарем, едва его смогли в кровати удержать. Так и порывается встать, свои железяки нацепить, да врагов пойти рубить. Классный у тебя брат! Ничего, пару дней полежит — как новенький будет! Травки разные Морнатир хорошо знает — вылечит твоего брата, здоровее, чем раньше, будет!

— Да? — странное дело — что нам за пол часа не удалось, Ив одной фразой сделал. Действительно, есть у некоторых людей склонность располагать к себе, и Князь Ив Юрий Алексий Двадцать Девятый этой способностью обладал в полной мере. — Вы извините за причиненные неудобства, мы за все заплатим золотом… — почти по старому известному фильму предложила Лера.

— Что вы, что вы! — князь от нас как от чумных попятился, — Ничего не надо, не надо ни за что платить! Чужеземцы — редкие гости, а знаете, как тут скучно жить одному? Летом по всем деревням своим мотаюсь, проблемы их решаю, а сейчас, в сезон дождей, тут такая смертная тоска… Так что это я еще вас благодарить должен, что скрасили мне время!

На сим и порешили.

***

Федор Михайлович Расколкин проболел целую неделю. Время от времени у него начинался дикий жар, и ни одна трава местных лекарей не могла ему помочь. Но тут опять на помощь пришел Алвит! Зыкруд, в замке которому скучно было сидеть, все это время носился по залитым ливнем полям, с радостью прыгая в лужи и избивая дубиной огородных пугал. Но, кроме этого, он еще и приносил ягоды — их никто из местных опознать не смог, но стоило Феде выпить из них отвар — и жар сразу же спадал. За это Лера даже поцеловала зыкруда. В щеку. Целовать зыкруда в губы, с его-то сорока острейшими клыками — это почти как голодной акуле начать кариес проверять. Да и не принято у этого народа целоваться — дубиной ударяешь по голове со всей мочи, и все — зыкрудка твоя. У них вообще дубина — объект почти религиозного почитания! Ну еще бы — это самое сложное изделие, что они смогли освоить, и весьма эффективное — и охотятся дубиной, и ухаживают, и играются, и даже за свою независимость воюют. Веселый народ. Но этот так, лирическое отступление.

Потому что как раз в тот момент, как Федя начал на ноги вставать, к замку пришли и постучали в ворота два «человека». Одноногий одноглазый однорукий негр с огромным молотом за поясом и толстяк, метр пятьдесят ростом, сто пятьдесят кило весом, со спадающими до земли длинными шелковистыми седыми волосами и двумя короткими саблями крест-накрест за спиной.

Хорошо, что я их первым заметил…

Не знаю, получилось ли у нас их провести — мы все время их «визита» проторчали в подвале, включая больного Федю, Ив с Мортаниром, по их словам, вели себя "как обычно", если, конечно, не знать, как обычно эта парочка себя ведет. Но в любом случае — негр с толстяком довольно скоро покинули замок и исчезли за стеною дождя.

Самое опасное — если они заметили Алвита. Его с нами не было, он, как всегда, носился в это время со своей дубиной по окрестным лесам и полям, и если его заметили… В этих краях зыкруды не водятся, к сожалению. Особенно в шелковых бальных платьях. Одного я не могу понять — каким макаром он до сих пор, сутки напролет под ливнем отсиживая, умудрялся оставлять платье чистым? Или дождь прямо на нем его стирал…

Короче — как бы там ни было, погоня вынудила нас призадуматься о дальнейших планах. И пусть пока преследователи не знают, где мы, нутром чую — выйдут они на наш след, скоро выйдут.

Ив хотел нам помочь, но чем — не знал. Летательный аппарат для одного только приспособлен, двое с трудом влезут, а если не по воздуху, а по земле… Так все равно, хочешь, не хочешь — дороги всего две. Или в Драконий Город, или назад, в Город Стоячих Камней. Третьего не дано. По полям, под ливнем, конечно, тоже можно, но разницы никакой — лишь кони быстрее устанут. Все равно придется ночевать в придорожных поселениях, тут охотой и собирательством не проживешь — бедная земля, все, что могла дать, она уже дала, все было собрано, обработано и лежало в деревенских закромах. Родины. Вот и самый удачный северный путь.