Маг - Сомерсет Моэм

И вдруг ей стало понятно, почему это зрелище столь непристойно. Ведь она принимает участие в оргии чудовищной похоти, ей открылась порочность мира! Она увидела такие мерзости, что закричала от ужаса, и тут услышала рядом язвительный смех Оливера. И почувствовала, как он взял ее руки в свои. Попыталась вырваться, но он сказал: «Не надо бояться».

Голос его опять стал вполне естественным, и до ее сознания дошло, что они мирно сидят в студии. Она испуганно огляделась. За окном уже сгущались ранние осенние сумерки, комнату освещали лишь блики огоньков от догорающих в камине углей. Но все еще ощущался слабый дурманящий запах вещества, которое сжег Хаддо.

— Зажечь свечи? — спросил он.

Поднес спичку к канделябру, стоящему на рояле. Свечи отбрасывали странный свет. Маргарет вспомнила все, что ей сейчас привиделось, и поняла: Хаддо все время находился рядом. Ее охватил стыд, невыносимый стыд, краска, залившая щеки, казалось, готова была сжечь их. Она закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

— Уйдите, — проговорила она сквозь слезы. — Ради Бога, уйдите.

Мгновение он вглядывался в нее, на губах играла улыбка, та, которую Сюзи подметила после его схватки с Артуром.

— Когда вам захочется встретиться со мной, вы найдете меня на улице Вогиро в доме 209, — сказал он. — Постучитесь во вторую дверь слева, на третьем этаже.

Она не ответила. Ей все еще было ужасно стыдно.

— Я запишу, чтобы вы не забыли.

Оливер нацарапал адрес на листке, который нашел на столе. Маргарет не поднимала головы. Рыдала так, что казалось, разорвется сердце. Вдруг она вздрогнула — рядом никого не было. И не слышно было, чтобы кто-то открыл и затворил дверь. Девушка упала на колени и принялась исступленно молиться, будто ей угрожала какая-то смертельная опасность.

Но когда раздались звуки открываемой ключом двери, Маргарет вскочила. И стояла, прислонившись спиной к каминной решетке, спрятав руки за спину, в позе пленника, готового доказывать свою невиновность. Сюзи вошла в комнату и, застав компаньонку в таком волнении, очень рассердилась.

— Почему ты не пришла на чай? — упрекнула она. — Я не могла понять, что с тобой произошло.

— У меня ужасно разболелась голова, — ответила Маргарет, стараясь взять себя в руки.

Мисс Бойд устало опустилась на стул. Маргарет заставила себя поинтересоваться:

— Нэнси хотела сообщить тебе что-то важное?

— Мы не встретились, — раздраженно ответила Сюзи. — Ничего не понимаю. Я прождала, пока сошли все пассажиры, но ее на вокзале не было. Тогда я подумала: может, она неверно указала время? Или приехала не из Англии. Короче, я еще с полчаса безрезультатно топталась на перроне.

Она подошла к камину, на котором оставила телеграмму, вызывавшую ее на Северный вокзал, и внимательно перечитала ее.

— Как глупо с моей стороны! — воскликнула она. — Не обратила внимания, на почтовый штемпель! Телеграмма послана с улицы Литре.

Ходу от их студии до улицы Литре каких-то десять минут. Сюзи озадаченно вертела листок с телеграммой.

— Интересно, не сыграл ли кто-нибудь со мной глупой шутки? Но зачем? — улыбнулась она. — Если бы я была подозрительной, то подумала, что ты сама послала ее, что бы выпроводить меня из дома.

У Маргарет мелькнула мысль, не был ли автором телеграммы Оливер Хаддо. Он мог заметить имя Нэнси на фотографии во время своего первого визита в студию. Но у нее не было времени размышлять над этим, и она ответила с легкой улыбкой:

— Если бы я хотела отделаться от тебя, я бы так и сказала.

— Я полагаю, у нас никого не было?

— Никого.

Ложь сорвалась с ее губ прежде, чем Маргарет успела подумать об этом. Ее сердце заколотилось. Она покраснела.

Сюзи встала, чтобы прикурить сигарету. Ей хотелось успокоиться. Пачка лежала на столе, и ее взгляд случайно наткнулся на записку с адресом, оставленную Хаддо. Она взяла листок и прочла вслух.

— Кто там живет? — спросила она.

— Понятия не имею.

Маргарет приготовилась к дальнейшим расспросам, но Сюзи без интереса бросила записку обратно и зажгла спичку.

Маргарет стало безумно стыдно. Ей, правдивой по натуре, невыносимо было сознание того, что она с такой легкостью солгала лучшей подруге. И заставило ее сделать это нечто, чего она сама не могла себе объяснить. Она многое отдала бы, чтобы признаться в своей лжи, но мужества не хватало. Тяжко было думать, что злоупотребляет абсолютным доверием Сюзи, но если бы она сообщила ей о визите Оливера Хаддо, это повлекло бы дальнейшие расспросы и пришлось бы признаться в необъяснимом страхе, который она испытала. Сюзи подумала бы, уж не сошла ли она с ума…

Постучали в дверь, и Маргарет, все еще безумно волнуясь, едва сдержала крик ужаса. Ей почудилось, что вернулся Хаддо. Но это был Артур Бардон. Она приветствовала жениха с бурной радостью, несвойственной ей. Обычно она была куда сдержанней. Кроме того, ее охватила крайняя слабость, даже физическая усталость, будто она вернулась из длительного путешествия. Напряжение дошло до предела.

Сюзи и Артур завели беседу об обыденных вещах. Маргарет старалась участвовать в ней, но голос звучал неестественно, казалось, что Артур смотрит на нее с удивлением. В конце концов она не сумела сдержаться и неожиданно вновь расплакалась. Артур нежно обнял ее, не понимая, в чем дело. Он пытался успокоить девушку, а та рыдала, не в силах остановиться, припав к нему на грудь и как бы умоляя о защите.

— Ничего страшного, — проговорила она наконец сквозь слезы. — Не знаю, что со мной. Просто волнуюсь и боюсь чего-то.

Артур подумал, что у женщин частенько бывает то, что он называл старомодным словом истерика, и не придал особого значения этому взрыву неуравновешенности. Он утешал невесту, как ребенка.

— О, не оставляй меня, Артур! Я так боюсь, как бы не произошло что-то ужасное. И мне так нужна твоя сила. Обещай, что ты никогда не оставишь меня!

Артур засмеялся, целуя ее мокрые от слез глаза, и она попыталась улыбнуться.

— Почему мы не можем пожениться сейчас же? — спросила она. — Я больше не хочу ждать. Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока не стану твоей женой.

Он стал ласково успокаивать ее: ведь они поженятся через несколько недель. Свадьбу нельзя ускорить: и дом их еще не готов, и нужно время, чтобы пошить подвенечное платье. Она же сама назначила день свадьбы.

Маргарет молча слушала. То, что он говорил, было разумно, и она не знала, как его убедить. Даже если бы она рассказала все, что произошло, он не поверил: подумал бы, что просто разыгралось болезненное воображение.

— Если со мной что-нибудь случится, — проговорила она, не спуская с жениха темных затравленных глаз раненого зверька, — ты будешь виноват.