Вся жизнь конспирация. История семьи нелегалов - Михаил Владимирович Фёдоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возвращаясь с прогулки, я тихо сказал:
— Моя давняя мечта — увидеть родные места моих родителей. Наконец-то это свершилось. — И, немного помолчав, добавил: — Еще хотелось бы мне посетить кладбище.
На следующий день, в пасхальный понедельник, мы все отправились на кладбище, расположенное в 400 метрах от деревни, в смешанном лесочке, окруженном белым каменным забором. Мадам Бертенье привела нас к старой, обветшалой от времени оградке. Возложив цветы, мы в глубоком молчании и печали отдали последнюю дань усопшим.
На обратном пути меня не покидала мысль о подсунутой Морисом фотографии. На шутку это не походило. Уж слишком она была нелепа и явно не к месту. Скорее всего, это было специально кем-то подготовленное мероприятие, а Морис, как наш ближайший «друг», являлся всего лишь исполнителем. Чувствовалось, что противостояние будет продолжаться.
У читателя может возникнуть вопрос, почему мы продолжали терпеть около себя этого невыносимого Мориса Добривое, чрезмерно любопытного и опасного, а не отделались от него под каким-либо благовидным предлогом. Этого нельзя было делать, мы совершили бы оперативно неграмотный шаг. Во-первых, показали бы, что разгадали замыслы спецслужбы. Во-вторых, место Мориса обязательно бы занял кто-то другой, новый «порученец», и нам пришлось бы все начинать с начала. Поэтому мы решили продолжать затяжные «баталии» с Морисом, нам уже известным, в то же время допуская, что им одним спецслужба не ограничится.
По логике вещей, наряду с проверкой на дому что-то аналогичное должно было происходить и на местах нашей работы. Так оно и получилось.
В то время я был рядовым служащим в фирме «Контакт», где скромно выполнял свои малозаметные обязанности. Но вот в один прекрасный день почувствовал, что руководитель группы начал проявлять ко мне повышенное внимание, завязывал разговоры на отвлеченные темы, рассказывал о своей удачной карьере, как он от мальчика на побегушках дослужился до нынешней солидной должности. Все чаще и чаще приглашал меня с Жанной к себе домой то «на чашку чая», то «посмотрим вместе теледетектив», то «поиграем в картишки». Иногда у него собирались и другие гости, которым он представлял нас как своих очень хороших знакомых, многозначительно добавляя при этом: «Я знаю, кого можно к себе приглашать».
Почти на каждой такой встрече «почему-то», без всякой нашей инициативы, возникали политические разговоры, главным образом о Советском Союзе, о странах народной демократии. Комментариям подвергались черпаемые из прессы многочисленные небылицы о «невыносимой» жизни простых людей в нашей стране, о благоденствии «элиты» — коммунистов. Все это подвергалось злобному осуждению, общим хохотом сопровождались особо «остроумные» анекдоты про русского Ивана, про белых медведей на улицах Москвы и прочее. Приходилось все это выслушивать, изображать удивление и понимание подобного «юмора». Иногда хозяин ставил вопрос в лоб: «А что вы думаете о…» На это я чаще всего отделывался стандартными фразами типа: «Россия, коммунизм — для меня большая загадка…»
Эта «дружба», к счастью прекратилась, когда я занялся предпринимательской деятельностью в фирме Бланкоф.
В моральном плане то был, пожалуй, наиболее трудный период в нашей тамошней жизни.
Примечательно то, что примерно тогда же я заметил за собой слежку в городе после окончания работы на протяжении всего маршрута при возвращении домой. В то время я начинал работу в восемь часов утра. В большом потоке людей, спешивших по утрам на службу городским транспортом, мне было чрезвычайно трудно выявить наблюдение на маршруте от дома до фирмы, но это, конечно, не означало, что его не существовало.
Как-то, возвращаясь с работы, я зашел по пути в аптеку. Через широкую витрину бросил быстрый взгляд на улицу. В этот момент на противоположной стороне задержался молодой человек, которого я заметил еще при выходе из помещения фирмы, и стал смотреть в сторону аптеки. Я оказался единственным посетителем, но, когда обратился к провизору, вошел другой мужчина и пристроился рядом. Аптекарь отошел за лекарством для меня, а другой служащий поспешил оказать услугу вошедшему. Тот назвал мазь, которой в продаже не оказалось, однако аптеку не покинул, а стал рассматривать медикаменты, лежавшие в шкафу за стеклом. Ясно, человек намеревался проследить за моими действиями в аптеке и подслушать разговор с провизором. После аптеки я заглянул в магазин, молодой человек медленно шел за мной по другой стороне улицы. Случайность? Нет, быть не может!
Для того чтобы убедиться в слежке, а также изучить методику наблюдения, составили на ближайшее воскресенье специальный маршрут передвижения по городу. Мы с Жанной были хорошо подготовлены к выявлению наружного наблюдения.
После традиционной воскресной утренней мессы в церкви отправились на прогулку по живописным тропинкам парка на окраине города. Внимание привлекла молодая пара, которая с подозрительным постоянством старалась все время находиться поблизости от нас. Мы свернули в боковую аллейку, присели на скамеечку рядом с пожилой четой, продолжая оживленно беседовать. Молодая пара задержалась невдалеке: мужчина долго закуривал сигарету, а затем и они присели на скамью метрах в тридцати. Отдохнув, мы пошли в кафе-ресторан, находящийся здесь же, в парке. Молодая пара больше на глаза не попадалась. После неторопливого обеда извилистыми тропинками углубились в лесную чащу. Кругом малолюдно, тихо, спокойно. Неожиданно впереди нас на пересечении тропинок выскочил белобрысый паренек, ошалело посмотрел по сторонам и скрылся в соседней аллейке.
Второй этап маршрута предусматривал прогулку к обсерватории и посещение кинотеатра. Перед началом сеанса, как и все остальные, мы прохаживались в фойе, незаметно присматриваясь к окружающим нас людям. Все вроде бы нормально, но что это? В фойе появилась та самая молодая пара, что встретилась днем в парке, только в другой одежде. Открылись двери зрительного зала, народу было мало, и каждый занимал место по своему усмотрению. Молодая пара стояла в нерешительности, а когда мы определились с местами, устроилась во втором раду сзади нас. Сомнений не было — слежка.
Наблюдение проводилось в течение трех недель. Во многих случаях, применяя несложные приемы проверки, мы выявляли слежку. Иногда имелись лишь подозрения, но какая-то особая, присущая разведчикам интуиция подсказывала: наблюдение ведется. Естественно, в такие напряженные дни оперативные дела
