Вся жизнь конспирация. История семьи нелегалов - Михаил Владимирович Фёдоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя работа нас вполне обеспечивала в материальном отношении, мы все же продолжали изучать возможности организации своего частного дела для того, чтобы еще больше закрепиться в обществе и создать денежный фонд в целях использования его в будущем на нужды, необходимые для выполнения поставленной задачи.
Иногда случается, что кому-то в чем-то, в том числе и в коммерции, везет. Нечто похожее произошло и у нас. Как говорится: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Скоропостижно скончался Жан Бланкоф. Старик сидел в кресле перед телевизором и смотрел футбольный матч с участием его любимой команды. Внезапно почувствовал себя плохо, прибывший врач констатировал смерть от инфаркта. У Жана был сын, который жил с семьей в Соединенных Штатах, в городе Сиэтле, занимался коммерцией, от родителей держался обособленно, в дела отца не вникал, что глубоко огорчало родителей. Дали телеграмму. Прилетевший на похороны сын посоветовал матери продать магазин и, сославшись на занятость, быстро улетел за океан. Вдова Бланкоф была потрясена.
Мы предложили мадам Бланкоф принять нас в долевое участие в делах магазина на правах компаньонов. Это предложение ее несколько озадачило. Она осторожно посоветовалась с Жоржем, и тот поддержал нас. Мадам Бланкоф благосклонно относилась ко мне и после некоторых размышлений дала согласие: нам полагалось внести треть суммы от зарегистрированного размера капитала фирмы, перевести нашу долю на банковский счет вдовы, чтобы иметь право, кроме основной зарплаты, получать ежегодно треть от достигнутого размера прибыли. Оформлению необходимого в таких случаях юридического документа предшествовали консультации у юриста, в городском банке, с налоговыми органами, контакты с торгово-промышленной палатой (ведь предстояло перерегистрировать магазин на фамилию новых владельцев), и наконец в нотариальной конторе составили договор о вступлении Сепа компаньоном в дела фирмы и подписями заинтересованных сторон скрепили сделку. Теперь Сеп именовался директором-распорядителем, и на его визитной карточке эта должность выглядела солидно. Собственное предприятие вначале доставляло немало хлопот и беспокойства, постепенно, однако, все стало на свое место. Мы позволили купить себе автомобиль, поскольку затраченные средства на него вполне объяснялись нашим солидным социальным положением, да и личный транспорт был необходим для повышения мобильности в предстоящей интенсивной разведывательной работе.
Дел у меня прибавилось, но я выкраивала время для посещения курсов иностранных языков и косметического салона, где присматривалась к местным женщинам, изучала принятые манеры поведения в «чисто дамском» обществе, кое-что перенимала от них, заводила полезные знакомства. В узком кругу за любимым занятием встречались женщины разных политических взглядов, профессий и социального положения. Они обменивались мнениями о местной жизни и ценах, происходящих в мире событиях, о мужьях и детях, о взлетах и падениях судьбы.
Однажды в нашей группе на курсах совершенствования иностранного языка появилась новая слушательница, Дороти Мэллоу: молодая, интересная, культурная женщина, жена английского дипломата. Держалась просто, независимо, вызывая всеобщую симпатию и уважение. Я внимательно к ней присматривалась, отмечая про себя, как еще многому предстоит научиться, чтобы стать похожей на современную западноевропейскую леди. Дороти являлась на занятия в сопровождении свиты из четырех шпицов на длинном кожаном поводке. Усадив рядом с собой и пригрозив им пальцем, Мэллоу приказывала им «вести себя прилично». «Приличия» шпицам хватало минут на десять, а потом они принимались резвиться, мешая сосредоточиться. Я хотела было запротестовать, ибо собаки явно мешали всем, но ни слушатели, ни преподаватель никак не реагировали на нарушителей спокойствия. Ларчик открылся просто: владельцы курсов боялись потерять клиентов, ибо курсы были платные. Слушатели же, внеся плату за обучение, держались так, как им заблагорассудится. Каждая из сторон блюла собственные интересы в рамках принятых здесь правил приличия и господствующей морали. Хорошо, что мне удалось сдержать готовые сорваться с языка возражения. В который раз подтвердилась истина: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят».
На этих же курсах я познакомилась с девушкой итальянского происхождения Джованной Солиме. Занималась она усердно, мечтала устроиться секретаршей в крупную фирму оптовой и розничной торговли продовольственными товарами. После занятий мы несколько раз заходили в кафе. Она доверяла мне свои маленькие тайны, делилась дальнейшими планами. Вскоре она уехала в другой город и наша дружба прервалась.
…Прошло несколько лет, и я случайно встретила Джованну на улице. Едва ее узнала, так она сильно изменилась, и далеко не в лучшую сторону. Одета была скромно, утомленное лицо, потускневшие глаза. Из беседы выяснилось, что личная жизнь у нее не сложилась: осталась одна с двумя детьми, заработок небольшой. Захотелось ей помочь чисто по-человечески, и я рекомендовала ее на свое прежнее место в бухгалтерию ресторана «Максим». Почему я отважилась на этот шаг? Дело в том, что в период работы в этой фирме я зарекомендовала себя с положительной стороны, ко мне относились с уважением и даже был случай, когда руководство фирмы объявило мне благодарность за добросовестную и четкую работу особенно при составлении годового отчета. Поэтому я и надеялась, что мне в этой просьбе не откажут. Джованну приняли, и женщина сразу же преобразилась, конечно, преисполнившись чувством бесконечной благодарности ко мне. Вскоре мы ввели ее в круг домашних друзей и знакомых, и в течение нескольких лет Джованна стала верным и надежным другом нашей семьи. Было здесь и чисто практическое соображение: все, что она говорила о нас посторонним, носило, безусловно, позитивный характер и в то же время через Джованну мы узнавали, что думают и говорят о нас в нашем ближайшем окружении.
СЕП И ЖАННА
Наша командировка началась в непростых условиях: здесь и сложный политический климат в Западной Европе, и «аномалии» в нашем разведывательном ведомстве, но тем не менее первый этап адаптации мы прошли успешно. Слагаемые успеха заложены прежде всего в умении предвидеть выигрышные ходы и избегать патовых ситуаций, в естественности поведения, что требует самообладания, находчивости и глубокой веры в надежность имеющихся документов. Завершение периода глубокого оседания, если можно обозначить его пределы, — это и подведение итогов предшествующей работы тех подразделений нелегальной разведки и ее сотрудников, которые готовили нас к длительной командировке. Успешная адаптация означает качественную работу всей «технологической» цепочки.
И вот уже опробована линия радиосвязи с Сепом, стали поступать первые
