Неповторимая - Шеннон Дрейк

— Дэнни, это леди Шона. Ты меня слышишь? Я понимаю, ты, должно быть, перепугался. Мы спасем тебя. Если ты ответишь, это нам поможет. Ты здесь?

Плач повторился, а за ним последовало негромкое:

— Да!

— Сейчас я подползу поближе…

— Не выйдет, — отозвался малыш.

— Почему?

— Камень упал. Огромный камень.

— Мы уберем этот камень.

Шона вновь услышала всхлипы и негромкий плач насмерть перепуганного ребенка. Но внезапно он перестал плакать и решительно произнес:

— Не надо. Вас тоже завалит.

— Дэниэл, я не оставлю тебя здесь.

Шона не собиралась сдаваться. Внезапно кто-то с силой потянул ее за ноги, и она услышала сердитый голос Деда:

— Шона, немедленно вылезай оттуда, иначе я не посмотрю, что ты леди, положу на колени и отшлепаю — в другой раз будешь слушать, что тебе говорят! Немедленно возвращайся, пока не обвалилась штольня целиком. Стены там, должно быть, все в трещинах, а ты и понятия не имеешь о креплениях, и…

— Я понимаю только, что ребенок задохнется, если мы не вытащим его!

После этого резкого ответа Шона стиснула зубы и уцепилась за камни у входа в штольню, а затем подтянула ноги поближе к себе.

Она услышала, как Гоуэйн громогласно выругался.

Но едва звук его голоса затих, Шона застыла на месте, потому что мальчик говорил. С кем-то другим.

— Да!

К собственному удивлению, Шона услышала детский смех и еще один согласный возглас.

— Дэнни! — прошептала она.

— Я поеду верхом на звере! — услышала она.

— Нет, нет, Дэнни, выслушай меня!

— Разве вы не слышите воду?

— Дэнни! — в тревоге воскликнула она. Шона слышала, как детский смех затихает вдали, а затем уловила звук, похожий на плеск воды о камни.

— Дэнни, Дэнни! — позвала она.

Ответа не последовало. Мальчик исчез. Он словно растворился во мраке, должно быть, обезумев от недостатка воздуха. Он прополз в глубь штольни, упал в подземную реку и…

— Нет, нет! Господи, нет! — закричала она и осеклась. Кто-то полз за ней. — Пустите меня! — потребовала она, отбиваясь от чужих рук. — Дэнни! — снова позвала она. — Дэнни!

В ответ не послышалось ни шороха, ни шагов, ни смеха. Ничего.

Шону решительно потянули из штольни, и она вновь принялась бороться, но безуспешно. Кто-то успел крепко схватить ее за щиколотки и вытягивал наружу.

— Дэнни! Ответь мне!

Но ей отвечала лишь тишина, а между тем время шло. Минуты бежали одна за другой.

— Дэнни, Дэнни, прошу тебя!

Шону вновь потянули за ноги. Черная пыль оседала ей на лицо и одежду, острые камни царапали тело. Но Шона не замечала этого. Ее лицо было залито слезами, когда ее вытащили на кучу угля в большой штольне. Кто-то q, поставил ее на ноги.

Шона вгляделась в перепачканное лицо Алистера, смутно узнавая кузена только по яркому блеску синих глаз.

— Мальчик… — всхлипнула она.

— Тише, тише. — Алистер прижал ее к себе. Внезапно снаружи послышались крики — земля приглушала их.

— Что там? — повелительно спросил Гоуэйн.

— Алистер… — неуверенно начал Лоуэлл.

— Не беспокойся, я уведу кузину, — пообещал Алистер.

— Но мы не можем уйти! — запротестовала она.

— Шона, тут уже ничем не поможешь, — объяснил Алистер и повел ее по туннелю. Едва они вышли из шахты, как увидели бегущего навстречу углекопа.

— Скорее, скорее сюда! Мальчик здесь! Слава Богу, малыш Дэнни Эндерсон выбрался из шахты!

— Что? — прогремел голос Гоуэйна.

— Да, да, он снаружи! Он жив!

— Но как?.. — Шона не договорила.

— Только Господу известно, — ответил углекоп. — Никто из нас не знает, каким чудом он спасся!

Шона вырвалась из рук Алистера. Марк Мензис, перепачканный углем, как и все остальные, стоял на коленях в траве поодаль от шахты, а рядом сидел малыш, окруженный углекопами и их женами. Дэнни уже успели укрыть одеялом, его личико было перепачкано до неузнаваемости, темные волосы намокли и облепили голову. Шона бросилась к паре, сидящей в высокой траве, упала перед ребенком на колени, отвела волосы со лба и вгляделась в огромные синие глаза.

— Дэнни, Дэнни, ты жив! — Повинуясь порыву, она крепко обняла его, а затем слегка отстранила, испытующе глядя ему в глаза. — Дэнни, как же ты выбрался?

— Меня вытащил зверь, — серьезно отозвался мальчик.

Кто-то вложил кружку в руки Шоны, откуда-то появился теплый чай с молоком. Шона приставила кружку к губам мальчика — они стали почти такими же синими, как глаза. Дэнни глотнул чаю и вздрогнул, не спуская глаз с Шоны.

Внезапно Шона решила, что больше не пустит его в шахту. Ей нет дела до того, что происходит по всей Шотландии, Англии и во всем мире. В Крэг-Роке в шахту больше не спустится ни один ребенок.

Дэнни допил чай и вернул ей кружку. Шона подняла голову, когда сверху протянулась чужая рука. Рядом стояла Джина Эндерсон, печально глядя на Шону и ребенка. Шона сжалась от укола совести. Мальчик считался одним из братьев Джины, сыном Фергюса и Чарити Эндерсон, но Шона была убеждена, что на самом деле матерью ребенка является Джина. Шоне следовало бы отойти, чтобы Джина взяла мальчика на руки и утешила, но Джина, по-видимому, не возражала против такого внимания.

— Дэнни, малыш, что это был за зверь, если он сумел вытащить тебя из шахты? — спросил Марк Мензис.

— Зверь, который живет в пещере, — объяснил Дэнни так уверенно, словно говорил о том, что солнце всходит каждое утро. — Он умеет разговаривать. Он услышал, как я плачу, и сказал, чтобы я шел за ним. Так я и сделал, и он вытащил меня на землю. Это большой зверь, но совсем не злой.

— Говорила я вам: проклятая шахта кишит призраками! — послышался женский крик.

Кричала Чарити Эндерсон. Шаль сползла с ее седеющих волос на плечи, когда Чарити протолкалась сквозь толпу, упала рядом с Шоной, с непонятной злобой взглянула на нее и крепко обняла ребенка.

Дэнни без особой радости принял эти объятия, а Шона слегка отстранилась. Чарити Эндерсон никогда не считали привлекательной женщиной, она и вправду не была хороша собой, но вместе с мужем произвела на свет множество миловидных детей. У Чарити было вытянутое лицо, похожее на лошадиную морду, серо-голубые глаза казались тусклыми и невыразительными на фоне желтоватой кожи. Волосы некогда были единственным ее украшением, но теперь Чарити не заботилась о них, и они превратились в спутанную, неряшливую гриву. На лице ее в эту минуту появилось странное выражение: она улыбалась и в то же время хмурилась. Всем видом она давала понять: пусть Шона знатная леди, но мать мальчика — она, и она сама будет решать, как поступить с ним.

Шона поднялась и только теперь заметила, как настороженно перешептываются люди вокруг. Некоторые заговорили громче и смелее.