История Византийской империи. Эпоха смут - Федор Успенский

После Елевферия новое движение было поднято в 642 г. при экзархе Исааке хартуларием Маврикием, который наложил руку на церковные имущества в Риме и получил богатые средства на содержание значительной партии приверженцев. Он собирал присягу на верность и распространял слух, что экзарх объявил себя независимым. Движение было усмирено военной силой. Но скоро затем, в 650 г., новый экзарх Олимпий повторил попытку Елевферия восстановить империю на Западе. Это последнее восстание стоит в связи с церковным спором при императоре Константе II. Олимпий имел поручение сломить упорство папы Мартина I и принудить его подчиниться воле императора, выраженной в изданном им «Типе». Но экзарх, взвесив положение дел и опираясь на авторитет римского епископа, объявил себя независимым. До Константинополя доходили тревожные слухи об отпадении Италии, о бунте папы и экзарха, и требовалось принятие экстренных мер, чтобы спасти эту провинцию. Два года Олимпий самостоятельно управлял итальянскими делами, и только смерть его избавила империю от опасности совершенно потерять свой авторитет в Италии.

Ввиду изложенных обстоятельств получает важное значение решение императора Константа перенести столицу на Запад и принять на себя лично наблюдение за событиями в Италии. На Востоке эта мысль не пользовалась сочувствием, и византийские греки никак не могли признать правильной такую политику, которая бы видела центр тяжести мировых событий не на Востоке, а на Западе. Немногие в VII в. понимали политическое значение мусульманства, и начало арабских завоеваний на суше и море многим казалось не внушающим серьезных опасений. На самом же деле арабский вопрос поднимался тогда уже во всей грозной силе, и ни один из прежних врагов империи не представлял такой опасности для Востока, как арабы. В то время как арабы постепенно завоевали Сирию, Палестину, Египет и начали угрожать островам и Южной Италии, положение Константинополя делалось все более и более изолированным, в своих военных и финансовых средствах он стал в зависимости более от Запада, чем от Востока. С этой точки зрения в попытке Константа перенести свое пребывание на Запад мы должны усматривать разумный государственный расчет, находящий для себя объяснение в том, что Константинополь скоро будет нуждаться в помощи извне и что Запад скорее может дать такую помощь, чем истощенный войной и порабощенный арабами Восток. Лангобардский вопрос в Италии становился, таким образом, на первый план. Нельзя также не принять в соображение и того обстоятельства, что, находясь в Италии с флотом и с достаточными военными силами, император легче мог следить за арабами и принимать своевременные меры к обузданию их.

В 663 г. император Констант, несмотря на серьезный протест в Константинополе, отправился в Афины, где провел зиму, летом посетил Рим, наконец, поселился в Сиракузах, где и жил до самой своей смерти (668). Любопытно взглянуть, осуществима ли была теперь задача изгнания из Италии лангобардов и восстановления на севере ее старых границ империи. К этому времени итальянские отношения представлялись в следующем виде. Новый король Ротари, избранный в 636 г., был женат на Гундеберге, дочери Теоделинды, и, следовательно, был доступен через свою супругу влияниям со стороны Рима. Но летопись отмечает, что король и королева не были между собой в согласии по политическим вопросам и что отношение Ротари к римскому населению и католической Церкви далеко не отличалось благорасположением. Хотя Ротари был искренним арианином, он не нашел нужным начать борьбу с католической Церковью, тем более что как раз на это время падает ожесточенная религиозная вражда между папой и императором. Важнее внутренняя деятельность Ротари.

Задачей каждого лангобардского короля, сознававшего себя окрепшим на престоле, была борьба с герцогскою властью, которая ослабляла лангобардов и мешала национальной политике королей. Пока герцоги имели право вести самостоятельную политику и вступать в отдельные соглашения с франками, с экзархом и с римским папой, до тех пор короли лишены были возможности выступить истинными национальными государями лангобардов. Деятельность Ротари в этом отношении характеризуется определенными чертами устроителя государства и строгого блюстителя справедливости. С беспощадной строгостью относился он к тем герцогам, которые стояли на дороге к осуществлению его политических планов. Указывается как на выразительный пример достигнутых им в этом отношении результатов на то, что даже герцог Беневентский, который был сильнее всех герцогов и управлял на юге почти самостоятельно, — и он послал в Павию своего сына, чтобы получить от короля согласие на передачу ему герцогской власти.

Самым выразительным актом времени короля Ротари служит его эдикт, изданный в 643 г. Это — первый акт лангобардского законодательства на римской почве, составленный на основании обычного права. Известно, что ни один германский народ не был так исключителен в ревнивом охранении своих народных прав и в противоположении своей народности к побежденным. Закон, изданный Ротари, совершенно не признает римского населения, среди которого утвердились лангобарды [88]. Цель его, как и других народных законов, изданных в завоеванных германцами землях, — защита слабых против сильных и установление такого общественного порядка, при котором бы каждый жил под защитой закона и мирно пользовался принадлежащим ему имуществом. Важность закона состоит в том, что он смело и открыто выставляет правовые нормы лангобардского населения и противопоставляет их римскому праву. Закон написан на латинском языке, и в некоторых его определениях проявляется уже влияние римской культуры. По взгляду закона есть только один народ, господствующий в стране на правах воина, землевладельца и господина, — это лангобарды. Римляне не имеют ни личных, ни имущественных прав, все городское и сельское население рассматривается на положении рабов или полусвободных. В письмах папы Григория указывается, как пленные римляне толпами были уводимы на продажу в рабство. Во всем законе только раз упоминается имя римлянин, и то применительно к женщине, впавшей в блудодеяние [89], — до такой степени лангобардское право было нетерпимо к чуждой национальности. Ясно, что при завоевании Италии местное население лишено было личных и имущественных прав, и только с течением времени римляне, вследствие особенной королевской милости и при условии полного отречения от прежней национальности, могли быть возвышаемы до свободного состояния.

Характерный признак цены лица по древнему праву — вира — назначена по закону Ротари только за лангобарда, римлянин не имеет виры. Полноправный, благородный лангобард отличается особенным преимуществом — правом военной службы. С точки зрения народного хозяйства он есть землевладелец, т. к. весь государственный строй исходит из того основного положения, что лангобард, завоевавший своим мечом землю, имеет право на эту землю, и т. к., с другой стороны, военная служба остается и на будущее время его обязанностью, то он не сам занимается обработкой земли, а имеет для этой цели подчиненное население, сидящее на его участке и занятое его обработкой. Но едва ли было бы справедливо утверждение, что с лангобардским завоеванием значительно ухудшилось положение сельского населения. Во всяком случае, рядом с известиями о жалком состоянии завоеванного населения встречаются и другие, по которым римское население уходило на земли, занятые лангобардами, чтобы избавиться от вымогательства и непосильных поборов со стороны византийских чиновников.

Итальянские города при лангобардах имели значение не как самостоятельные общины, но как резиденции королей и герцогов; центром администрации и суда делаются королевские дворы (curtes regiae), городское население становится смешанным, управление переходит к лангобардским поселенцам. Постепенная смена римских имен германскими заметна при сравнении известий Григория Турского и Павла Диакона: у первого встречаем между историческими деятелями только римские имена, у последнего римляне упоминаются весьма редко и то между духовными лицами.

Лангобардский закон оставляет, однако, для римского населения возможность некоторых средств к изменению бесправного положения. Так, купцы и откупившиеся на волю получали равные с победителями гражданские права. Браки лангобардов с римлянами, — причем римлянка возводилась в свободное состояние, — должны были значительно ослабить суровые постановления закона и способствовать к уравнению побежденных с победителями. Культурные преимущества, предприимчивость и трудолюбие были на стороне римского населения и, во всяком случае, давали ему средства к успешной конкуренции с лангобардами. На этом пути мог совершаться медленный процесс восстановления нарушенных завоеванием прав.