Изобретатель чудовищ - Артем Михайлов

Мира вспорхнула на крыльцо столь же безликого, как остальные, громоздкого особняка. Феликс и его спутники остановились у подъезда. Девушка не успела постучаться, как перед ней распахнулась дверь.

— Ради всего святого! Мира, как ты посмела уйти из дома! — почтенный седовласый человек с переутомленным, распухшим без сна лицом схватил дочь за плечи. — Какое безумие!

— Отец, не сердись…

— Ты не должна выходить из дома без сопровождения! Случись что с тобой, и никто тебе не поможет.

— Я тоже так думала раньше, но эти люди пришли мне на помощь, — Мира имела в виду Феликса, Тима и Исидора.

Отец девушки смерил незнакомцев неприветливым взглядом и сделал вид, что ему не до них. Мира горячо продолжала:

— И Дарен не оставил бы меня, будь он рядом.

Богач еще более помрачнел:

— Твой Дарен сгинул. Пора забыть о нем.

— Пора?! — возмутилась Мира. — Я сама решу, пора или нет!

— Дарен пропал, но власть лабиринта над вашим городом закончилась, — заговорил Феликс. — Теперь это обычные катакомбы. Если вы хоть сколько-нибудь сочувствуете дочери, то снарядите людей, чтобы разыскать юношу. Им ничего не грозит.

— Не лезьте в мои дела, — процедил Чеслав.

— Отец! Феликс и его друзья победили лабиринт. Я была с ними и ручаюсь за каждое их слово.

— Ты спускалась в лабиринт, Мира?! Что ты говоришь?

— Да, спускалась.

— Зачем? Твоего Дарена никогда даже не было в лабиринте!

— Что? — глаза Миры расширились от изумления. — Отец! Тебе известно, где он?

Поняв, что проговорился, седовласый богач скрипнул зубами.

— Ступай в дом, Мира! — Чеслав втащил дочь под крышу, и массивная дверь с грохотом захлопнулась за ними.

Феликс, Исидор и Тим постояли у подъезда, озадаченные таким поворотом событий. Однако, по здравому размышлению, им пришлось отступить. Их роль защитников девушки была исчерпана, а за дверью особняка начиналась частная жизнь Чеслава и его семьи.

Втроем они вернулись в заколоченный дом, недавно послуживший им выходом из лабиринта, чтобы обсудить свои планы.

Исидор, правда, волновался:

— Как ты считаешь, Феликс, горожане не предпримут новой попытки нас тут замуровать?

— Пусть приходят, — Феликс выражал уверенность. — Скажем им: хватит жить в вечном страхе. Мы докажем, что с нами ничего не случится в этом доме!

Но на улице пока было тихо. Толпа не собиралась. Вероятно, известие о том, что опасный дом занят какими-то незнакомцами, еще не облетело окрестности.

Кое-как примостившись на обломках ветхой мебели среди свисающей со стен паутины, путники держали совет.

— Феликс, меня пугает вмешательство в чужую судьбу, — сказал ученый, бережно доливая масло в переносную лампу. — Любовь — это мир иллюзий. Помогать влюбленным — наиболее безрассудное занятие, какое я только в состоянии вообразить.

— Я всегда считал, что влюбленные в первую очередь нуждаются в поддержке, разве нет, Исидор?

Но у ученого было иное мнение:

— Когда-то я был женат. Мне сопутствовала уверенность, что моя избранница любит меня не меньше, чем Мира — своего Дарена. Она постоянно твердила, что я — самый умный, самый талантливый. Но потом в один миг все перевернулось. Выяснилось, что она вышла за меня в расчете на мою карьеру: научные звания, награды, почет. Однако успех не приходил ко мне, и тогда она заявила, что не собирается гробить свою молодость с неудачником. Она ушла к другому. И не просто к другому, а к моему близкому другу и коллеге по науке, которому как раз "светила" престижная премия. Я убедился, что в любви в любую минуту все может обратиться в свою противоположность. В реальности "славный Дарен", возможно, лицемерный юноша, поющий девушке серенады ради ее денег. Бедная Мира — наивная глупышка, поверившая красивым словам. А что, если ее отец сам заплатил парню, чтобы тот "исчез" и оставил Миру в покое? Полагал, что дочь поплачет и забудет. А она бросилась на поиски в лабиринт… По счастью, мы вывели ее оттуда, и теперь она дома, под защитой семьи. Прочее нас не касается. Нам с тобой, Феликс, пора продолжать наше путешествие.

— В чем-то ты прав, Исидор. Лезть в личную жизнь — неблагодарное занятие. Но ты не ясновидящий. Мира неравнодушна, она слишком неравнодушна, чтобы сдаться. Такая девушка будет действовать в одиночку, так же безрассудно, как до сих пор. Если Дарен в опасности, она себя погубит. Ну а ты, Тим, тоже предпочитаешь быть в стороне?

— Ну, нет! Я по горло сыт равнодушием. Я готов помогать людям или вредить им, — но лишь бы не оставаться посередине!

Вор вскочил на ноги:

— Помните, я говорил, что как-то раз уже побывал в особняке Чеслава? Давайте я снова проберусь в эту золотую клетку и поговорю с Мирой! Разрешаешь, Феликс?

— А ты не попадешься?

— Я-то? Спокойствие. Считай, что я там свой.

— Ладно, мы будем ждать здесь. Постарайся побольше узнать об этом юноше и о том, что сказал Мире ее отец. И держи ухо востро, Тим! Иначе придется выручать и тебя.

В огромном зеркале на стене отражалась почти вся комната: зажженные канделябры, полочки, уставленные вазами и статуэтками, уютная кровать под тяжелым балдахином с кистями, кресла на изогнутых ножках. Перед зеркалом девушка в облегающем белом платье примеряла драгоценности. Она или собирались куда-то, или просто хотела полюбоваться собой. Но, как ни странно, девушка вовсе не выглядела веселой. Наоборот, ее тонкие пальцы слегка дрожали, когда она надевала жемчужную диадему, а красивое бледное лицо оставалось печальным и точно восковым.

Неслышно приоткрылась дверь, и в комнату бесшумно проскользнул незваный гость. Девушка вздрогнула, увидев позади себя в зеркале темную фигуру.

— Мира!..

Она порывисто обернулась.

— Тс-с… Только не поднимай шума. Мы же с тобой старые знакомые!

— Тим! — ахнула девушка. — Как ты сюда попал?

— Через черный ход.

— Он же заперт!

— Я открыл замок отмычкой. Ну да, я всегда так делаю. Не люблю запертых замков. Вообще-то меня прислал Феликс. Мы на твоей стороне, Мира. Но обойдемся без долгих вступлений. Чем Дарен насолил твоему отцу, почему он не хочет спасать его?

— Дарен — простой оружейник. А мы — обеспеченные люди. Когда отцу надо сделать заказ, он, конечно, не идет в мастерскую сам — мастера приглашают к нам в дом. Дарена позвали, когда отец украшал стены парадного зала оружием и щитами.

— Ага! И ты его полюбила! — опередил события Тим.

— Его невозможно не полюбить. Я будто ждала его всю жизнь, а он всю жизнь искал меня в этом городе. Мы встречались тайно. Придумывали разные способы, чтобы усыпить бдительность моего отца. Дарен предлагал сделать нам не только оружие, но и решетки, карнизы. Он брал за работу очень дешево и выполнял ее так искусно, что добивался все новых заказов. Но однажды… — мечтательный взгляд Миры потемнел.