Все пиарщики делают это! - Дарья Орлова

– А еще три кремлевские группировки – это кто?

– Есть группа вокруг министерства промышленности, «промышленники». Там, на самом деле, и депутаты Госдумы, и куча народу из Совета Федерации. У них тоже свои планы на Стабфонд, причем они самые вменяемые. Просто сегодня контролируют «поляну» другие силы. Я видел несколько их проектов, ну что, развитие крупных заводов, строительство каких-то гигантов... Ясно, что часть денег потырят, особенно учитывая, что строить они хотят в Сибири и Тыве. Но есть шанс, что могли бы кое-что и построить. Они генерала Биронова проталкивали как кандидата в президенты, но вы же сами знаете, какие у него шансы... Какой он в рейтингах, последний или предпоследний?

– Третий, – уточнил Славка.

– А еще группировки?

– Еще... – задумчиво протянул Миша, разглядывая свое колено, как будто ища шпаргалку.

– Да, еще две! – поощрительно кивнул Славка, засунув китайские палочки в бутылку с вином и весело ими булькая. – Ты же сказал – четыре, значит, еще две.

– Еще одна – так называемые «газовики». Чего они хотят – ясно: получить все госзаказы и перевести как можно большую часть сырьевого сектора под себя. Желательно – весь. Так что у них, можно сказать, не чистый интерес к Стабфонду, а постольку-поскольку... Я про них не очень хорошо информирован. Знаю только, что у них довольно крепкие связи с пропетровской группой, так что, думаю, они внакладе не останутся. А четвертая группа – это люди в Минфине.

Васька напряглась. Не забыла, что Перцель именно там и работает.

– А разве Минфин – самостоятельный игрок во всей этой кремлевской каше?

– Там все странно у них... – смущенно пожал плечами Миша. – Во-первых, в этой группировке, естественно, не весь Минфин числится. Я даже не могу сказать, кто в нее входит, а кто нет. У них там все под грифом секретности, чуть ли не специальные знаки, чтобы узнавать своих. Сектантские замашки. Но цели-то вполне очевидные и понятные – у них хорошие связи с Западом, и они хотят их всемерно укреплять...

– Чтобы Россия в НАТО, что ли, вступила? – хмыкнула Васька.

– Ну, наверное, нет. Просто продать Западу все на корню.

– А кто их кандидат?

Финансовый аналитик Миша хмыкнул и дернул себя за ухо.

– Ходят слухи, что они поставили на Погодина. Но, я же говорю, там такая секретность... Может, уже передумали. Я бы на их месте переиграл, пока не поздно. Что толку работать с заведомо непроходным кандидатом? Так они до Стабфонда точно не доберутся.

– Ну, давайте – за секреты... – предложила я, поднимая бокал.

Пожалуй, это не самое худшее, что мы могли услышать. Значит, Перцель, работая в Минфине, до последнего времени не входил в это «тайное сообщество». Значит, в преддверии выборов он зачем-то понадобился там. И есть серьезные подозрения, что альтернативный масонский кандидат в президенты – все-таки Погодин.

Да уж, серьезные дела при свете не делаются...

Я залпом допила вино из бокала и налила еще. Не то чтобы у меня еще оставались идеалы, в конце концов, у нас в конторе много лет висел плакат: «Не пойду на выборы – все кандидаты пидоры!» Но за бокалом вина осознать, что твой любимый мужчина планирует продаться Западу – не самое приятное открытие. Я так устала, что захотела срочно забыть о фондах, масонах, о Петрове, о городе Северске, где нет круглосуточных продуктовых магазинов...

– Кстати, – оживился Миша, вспомнив с новым бокалом новую деталь, – есть проект – передать Стабфонд в управление частной управляющей компании. Кажется, бельгийской. Минфин активно продвигает этот проект. Правда, непонятно в этом случае, кто будет ручаться за его сохранность...

Мы загрустили и перешли на бренди. Под бренди мы с Васькой рассказали пару миниатюр о выборах на Украине. В частности, как кандидат в Верховную Раду подрался на штабном совещании с собственным батькой, и тот ловко разбил ему нос – чем сделал сына-кандидата непригодным для фотосессии как минимум на неделю. О том, какое нижнее белье предпочитает Юлия Петрушенко. О том, как премьер Якубович, перебрав массандровских вин, ловил инопланетян на пике Ай-Петри. Или как кандидат Пролейко перед прямым эфиром раскусил от волнения вставную челюсть...

У нас чудесная работа. Всегда есть чем развлечь друзей, не прибегая к историям о собственной загубленной жизни.

Румяный Миша был впечатлен, слушал меня, порхая ресницами, и пил, как губка. Даже удивительно, сколько может выпить приличный человек. Васька задремала в кресле. Славка царапал стол ножом.

– Хули ты делаешь, Слава, – со всей возможной деликатностью заметил хозяин.

– Конечно, – обиделся пьяный Славка, – все вы тут... интеллигентщина, бренди пьете, в гимназиях обучались! Трамвай неоднократно видели... даже катались на нем! А я, человек из глубинки, раз бухнул – значит, хочу крушить и стол царапать. На волю я хочу, понимаете вы?!

Но красивого скандала а-ля рюс не получилось. Потому что зазвонил телефон. Мой телефон. Славка цапнул трубку.

– Аллоооу! – игриво протянул он. – Кого? Дарью? Ах, Дарью... Тут валяется, под столом. А вы, собственно, кто?

Я выхватила трубку. В ней шипел Гарик.

– Дарья. Где. Вы. Находитесь.

– Гарик, – умильно начала я, осознавая, что голос мой со стороны звучит даже пьянее, чем я себя чувствую, – у нас все, апппсолютно все под контролем!

– Дарья, где вы?!

– Мы... тут... – Я задумалась. – В комнате.

– Даша! Нам срочно нужна листовка! Белинский в лице Данилы Мерзлякова позволяет себе хамские антипетровские высказывания. Он думает, что в Сибири можно все, и что реакция Кремля будет отсроченной. Даша! Мы должны доказать, что это не так, и ударить Данилу хуком слева!

– А йййя тут при чем? Если хук слева...

– Я фигурально выражаюсь! – прошипел Гарик. – Нужна листовка, сегодня ночью.

– Гарик, понимаешь, мы тут... обсуждаем проблемы Стабфонда... случайно заехали довольно далеко и заблудились!

– Тебе не кажется, что это хуевая отмазка?!

– Конечно, ты терпимо относишься только к себе!

– Еще бы! – крикнул он и бросил трубку.

Я посидела несколько секунд, мысленно продолжая диалог с Гариком. Когда в моем воображении он сказал: «Понимаю. На вашем месте я бы тоже полетел», – я почувствовала, что вполне заслуживаю еще бренди. Который, к сожалению, кончился. Но Миша вдохновенным жестом уже смешивал водку с коньяком.

Мы еще успели спеть песню «Ой, мороз, мороз...» и обсудить Интернет-конференцию кандидата Петрова.

– Какие у нас, блядь, вопросы, такая и страна... – в пьяном унынии заявил Славка. – И если мы его спрашиваем не про сраную политическую стратегию, а про гигантского спрута, которого выловили в Тихом океане, или про приворотную магию...

– А чего там со спрутом? – живо заинтересовался Миша.

– Спрут как спрут – голова, два уха. Не в том дело, Миха! А дело в том, что нет у нас национального самосознания!

– А нормальный человек кандидату не напишет!

– А нормальный человек в кандидаты не пойдет!..

– А вот сейчас позвоним Петрову и спросим... спросим его, сукиного сына... Дашка, у тебя есть телефон Петрова?!

Дальше разговор слился в мычание. Славка что-то бормотал про беременного Петрова, которому нужно позвонить. Срочно. И про новую метлу. Миша, между прочим, сообщил, что решил на мне жениться. Сполз под стол, опрокинув на себя пиалку с коньяком, и уснул. Интересно, почему на мне, а не на Ваське? Жениться обычно собираются на Ваське. Наверное, потому что она уже дрыхнет...

Потом было пять часов утра, и я уснула на полу в ванной.

Проснулась я в постели. На наволочке с разноцветными морскими звездами. Чья-то голая нога по-хозяйски валялась на мне. Стоп. Нога?! Ах, Васькина...

Еще несколько секунд я блаженствовала, оглядывая книжные полки и велотренажер в углу, свои штаны, вывешенные на тренажере, и Васькины свалявшиеся локоны.

Я помнила, что тренькал будильник. Помнила ощущение, что сотня злобных карликов со всего размаху ударили по моей голове сотней молоточков... Я выключила его, сверху на всякий случай положила подушку. Еще полчаса лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к собственным злорадным мыслям: человек, который изобрел будильник, уже умер – это не ново, но слышать приятно.

Самолет!!!

Самолет в Северск вылетает в десять утра. Часы...

Я поспешила опять закрыть глаза. Еще минута ушла на размышления, вставать или не вставать.

Неожиданно ответ пришел со стороны:

– Дарья!!!

Василиса беспощадно сдергивала с меня одеяло и орала трагическим шепотом:

– Дарья, самолет улетает через полтора часа!!!

– Васька, уйди... Я себя чувствую огромным куском дерьма.

– А я, по-твоему, незабудкой?!

Я оделась за сорок пять секунд. Политконсультанты – те же солдаты. Просто невидимого фронта.

Мы вылетели из комнаты, чуть не сбив Мишу со стаканом воды.

Славка лежал в кресле и стонал:

– Все прочь... Я лягу-прилягу, обниму свою флягу...

Славку бросили, где лежал. Миша благородно вызвался отвезти нас в аэропорт. В голове плавала грязная пена с мелким бытовым мусором, как на озерах в августе. Когда мы остановились в очередной пробке, Васька всхлипнула: