Лабиринты любви - Рут Дейл

— С войны между Севером и Югом?

— Да, с этой войны. Когда он вернулся домой, все развалилось. — Старик сконфуженно улыбнулся. — Все пошло к черту. Коровы разбрелись, лошадей переворовали, или они убежали, урожая не было, дети бегали заброшенные…

— Джеймс и Роза?

— Верно, мой прадед Джеймс и прабабушка Роза, эти двое, о которых идет спектакль в Днях Шоудауна. Им не было и десяти лет, когда вспыхнула война. Джеймс работал как взрослый мужчина, пытаясь помочь своей матери. Шоудаун, или Джоунс, как его называли в те дни, не видел боевых действий, но много местных мужчин было убито на той или другой стороне. — Он усмехнулся. — Прадед Д. Д. получил медаль. Может быть, она лежит где-нибудь на чердаке. Д. Д. никогда об этом особо не рассказывал… После войны прадед стал перегонять стада на Север. Сначала они передвинулись к Миссури, но железные дороги продолжали строить дальше и дальше на Запад, до Канзаса, — здорово! — Томас Т. улыбнулся Кит. — Я всегда жалел, что не застал этих дней.

— Это, должно быть, было захватывающее время! А твой прадед Джеймс когда-нибудь сам участвовал в перегоне скота?

— Господи, конечно же!

— Но летом тысяча восемьсот семьдесят шестого года, когда Таинственный Бандит вошел в город, он не поехал?

— Дед сказал, что Д. Д. остался дома, потому что у него была сломана рука. Поехал его отец, поэтому прабабушка была взбешена. Они были молодоженами в то время, но гордость не позволила ему остаться дома. Я считаю, он боялся, как бы кто-нибудь не подумал, что он находится под каблуком у жены, хватается за ее юбку. Я был маленьким, но помню, как он рассказывал.

Кит широко раскрыла глаза.

— Я не знала, что… Я имею в виду, что в представлении на праздновании Дней Шоудауна эпизод со сломанной рукой отсутствует. Этот Бандит должен был быть даже хуже, чем нам известно, если он бил человека со сломанной рукой.

Томас Т. поднял свои густые седые брови.

— Это неважно, — мягко сказал он. — Это не единственное неправильное толкование исторических фактов в представлении.

— Но мы всегда стремились и исторической достоверности, — возразила Кит. — Даже если сначала…

— Так ведь легенда складывалась из рассказов не Таггартов, а других людей, — напомнил он.

— Томас Т., говорил ли тебе прадед, что на самом деле произошло тем летом, когда Бандит въехал в город?

— Нет, и я никогда не спрашивал его, потому что никто в семье не хотел говорить о моей прабабке Розе. Там нечем было гордиться, из-за стрельбы. — Он засмеялся. — Возможно, позднее всему этому придали особую романтичность…

— Значит, ты говоришь, что не веришь, что эта легенда соответствует действительности? — со страхом спросила Кит.

— На все сто процентов? Малышка, на земле трудно найти что-нибудь такое, что было бы на сто процентов правдой. Какое это имеет значение — сто процентов или десять процентов, — если при этом все счастливы?

— Я думаю, ты прав, — сказала Кит, но в душе она хотела бы, чтобы легенда была достоверной на сто процентов, она хотела абсолютной правды. Причем во всем. Например, она чувствовала, что права на сто процентов относительно того, где будет лучше жить Томасу Т., и хотела, чтобы Бун на сто процентов оказался не прав.

Бун! Это имя вызвало еще один вопрос.

— Томас Т., твоя прабабушка Диана действительно была кровной родственницей Дэниела Буна?

Старик фыркнул.

— Трудно сказать. Если не была, то одна часть легенды не выдерживает критики. Почему моя прабабка назвала своего первенца именем Бандита, если он был бешеной собакой, как говорили о нем люди? Значит, у нее в родословной должны были быть Буны.

— Да, иначе теряется всякий смысл, — согласилась Кит.

— Ничто уже не имеет смысла, — заключил вдруг Томас Т. Но когда он говорил это, в его глазах вспыхнули огоньки.

Затем Кит отвезла его на маленькое семейное кладбище на холмике, с которого открывался вид на усадьбу. Здесь были похоронены все Таггарты: Джеси Дэниел — родился в 1821 году, умер в 1888; Джеймс — родился в 1850 году, умер в 1920, похоронен вместе со своей женой Дианой и двумя детьми, которые не дожили до совершеннолетия; их сын Бун, который был отцом Томаса Т., родился в 1876 году и умер в 1927; рядом с ним похоронена его жена Марта; любимая жена Томаса Т., Эгги, скончалась очень молодой в 1935 году, в возрасте двадцати шести лет, оставив мужа-вдовца и трех маленьких мальчиков.

Однажды — пожалуйста, Господи, не так скоро, думала Кит, — Томас Т. займет место рядом с покойной женой. Если только ранчо «Рокинг Т.» не перестанет быть владением Таггартов, конечно…

Все три сына Томаса Т. были похоронены на семейном кладбище, вместе с женой Трейвиса, Ширли. Могила матери Кит была около забора из частокола, выкрашенного белой краской; им было аккуратно огорожено маленькое частное кладбище под раскинувшимися ветвями дубов.

Наблюдая, как Томас Т. наклонился к могиле жены, чтобы положить букет поникших полевых цветов, Кит ощутила в горле спазм. Почти полуторастолетняя история рода Таггартов и сердце Томаса Т. принадлежали этому маленькому кусочку Техаса. Когда Бун поймет это, он не будет — не сможет — осуществлять свой дьявольский план!

Старый доктор Вагнер не только приехал днем посмотреть «худую» телку, но и принял предложение Томаса Т. сыграть партию в шашки, а потом поговорить о политике. Поэтому Бун отвел Кит в сторону.

— Как ты смотришь на то, чтобы пообедать где-нибудь в Шоудауне? Нам надо поговорить.

— Не могу, — резко ответила Кит. — У меня репетиция. Кроме того, кто-то должен остаться здесь с Томасом Т.

Томас Т. появился на своем кресле-каталке.

— Черт возьми, девочка! Это ты позвонила этому пегому пони, доктору Вагнеру?

Доктор ухмыльнулся и продолжал расставлять шашки на доске.

— Я готовлю поле для излюбленного развлечения этого ворчуна, — объявил он. — Вы, молодежь, уезжайте. Я подожду, пока вы не вернетесь.

— На репетицию ты не опоздаешь, Кит, — пообещал Бун, — я тебя подвезу.

Она не особенно была настроена разговаривать с ним, но надо же было, наконец объясниться. Когда Бун узнает, как глубоко переживает его дедушка, он, конечно же, откажется от своего коварного плана.

— Хорошо, — неохотно согласилась она. — Я поеду с тобой в город, но у меня нет времени на еду. Ты просто подбросишь меня. А назад я вернусь с Рейчел.

— Как скажете, мисс Роза.

Он насмешливо поклонился и открыл перед Кит дверцу. Она важно, как, по ее понятиям, это делают царственные особы, уселась в машине.

Когда они выехали на главную дорогу, Бун повернулся к ней.